Эллери Куин - Тайна египетского креста. Тайна китайского апельсина Страница 24

— Успокойтесь, молодой человек!

— Ну как же, господин профессор, неужели вы не понимаете? Все проще простого! «Анх» — символ жизни, перекладина от Т-руки, нога от Т-туловища, фигурка наверху — голова. Нет головы — нет жизни. Что это значит? Крозак заменил символ жизни на символ смерти.

Профессор пристально смотрел на Эллери некоторое время и, покачав головой, сказал:

— Логично, мой мальчик, чертовски логично! Но на миллион парсеков далеко от истины.

Восторг Эллери невольно угас.

— А сейчас-то что не так?

— Ваши рассуждения о мотивах Крозака, отсекающего головы жертвам, были бы правильны, если бы «Анх» был символом человеческого тепа. Увы, Куин.

У «Анха» более прозаическое происхождение… — Профессор вздохнул. — Вы заметили сандалии на Страйкере-Хараште? Это имитация подлинной обуви древних египтян. Я не хочу ни о чем спорить, в конце концов, я такой же корифей антропологии, как и египтологии. Но…

«Анх», по мнению специалистов, крест с петлей, как бы изображает ремешок сандалии, такой же, какую носит Страйкер. Петля наверху — ремешок, охватывающий лодыжку. Вертикаль ниже петли — ремешок, спускающийся по подъему ноги и соединенный с подошвой сандалии, между большим пальцем и остальными пальцами, а короткие горизонтальные ремешки идут по обе стороны ступни к подошве сандалии.

Эллери был сражен.

— И все же я не понимаю, почему символ древнеегипетской сандалии мог стать символом власти над жизнью, даже в фигуральном смысле?

Профессор пожал плечами.

— Первоначальное слово или идея древних не всегда доступны пониманию современного разума. Эта идея непонятна и с научной точки зрения. Но поскольку «Анх» — крест использовался при написании различных фраз со значением «жить», он и стал символом жизни, бытия. Ну, а раз так, то, несмотря на прозаичность прохождения «Анх» — креста от сандалии из специально выделанного папируса, символ стал овеществляться древними египтянами и превратился в амулет из дерева, фаянса или другого материала. Однако никогда этот символ не олицетворял человеческой фигуры.

— О'кей. Отбросим все это, — предложил Эллери. — И теорию «Анха» тоже. Скажите, господин профессор, а древние египтяне практиковали распятие?

Профессор улыбнулся.

— Не хотите сдаваться? К сожалению, не знаю.

— Тогда отказываемся от этой версии. По крайней мере, я. Извините, господин профессор, но если Крозак отсечением головы своим жертвам хотел изобразить символ креста, то уж никак не «Анха», а скорее «Тау».

Поскольку вероятность существования «Тау» — креста в Египте времен фараонов мала, если вообще она есть, то и у Крозака, возможно, такой идеи не было, зато была связь с сумасшедшим египтологом, страдающим египтоманией и проповедующим религию древних египтян. Логично? Логично. Томас Брэд был распят на тотемном шесте, простите, столбе, который является еще одним подтверждением религиозного символа. Если и далее следовать нашей логике и допустить, что Крозак имел в виду «Анх» — крест, тогда он, скорее всего, оставлял бы головы на месте, чем отсекал их. Итак, мы дважды опровергли сомнения по поводу египетской теории, но у нас нет доказательств для американской теории тотемизма, за исключением одного-единственного факта места распятия Томаса Брэда, да и то выбранного, вероятно, из-за Т-образной формы перекрестка дорог, нежели из религиозных соображений. Однако не приходится настаивать на теории распятия на «Тау» — красте в христианском вероучении, ибо отсечение головы, насколько мне известно, не применялось при умерщвлении мучеников.

Вывод: мы отбрасываем все религиозные теории.

— Ваше кредо, — подытожил профессор, — не противоречит учению раблезианцев: великое и всемогущее «может быть».

— Да, именно то, с чего я и начал, — заключил Эллери.

— С чего же?

— С факта, что Т — это Т и больше ничего. Т — буква алфавита. Т, Т… забубнил Эллери и вдруг замолчал, пристально уставившись на воду в бассейне, будто в жизни ничего подобного не видел.

— Что с вами? — забеспокоился профессор.

— Неужели это возможно? — забормотал Эллери. — Нет, слишком уж все просто… Но в то же время — никаких подтверждений… Я уже однажды наткнулся на это…

Эллери замолчал и, похоже, не слышал вопроса профессора. Ярдли вздохнул и закурил трубку. Так они и сидели молча, пока вошедшая пожилая негритянка не прервала их уединения.

— Мистер Ярдли, — заговорила она извиняющимся тоном, — тут к вам какой-то человек…

— А? — Профессор растерянно оглянулся. — Кто? Зачем?

— Инспектор, сэр. Он такой сердитый, сэр, просто ужас!

— Зовите, Нэнни. Пусть войдет.

Через минуту в галерею с бассейном ворвался весь взъерошенный и взмокший Вогн, размахивающий листком бумаги.

— Куин! — закричал он. — Есть новости!

Эллери вернулся к действительности.

— О! Привет, инспектор. Что там у вас?

— Вот, почитайте.

Инспектор положил листок на мраморный пол рядом с Эллери.

Эллери и профессор переглянулись и начали читать.

Это была радиограмма с Ямайки:

НАХОЖУСЬ ПОРТУ ТЧК СЕГОДНЯ УЗНАЛ СМЕРТИ БРЭДА ТЧК ПЛЫВУ НЬЮ-ЙОРК НЕМЕДЛЕННО ТЧК

Радиограмма была подписана:

СТИВЕН МЕГАРА

Часть третья

РАСПЯТЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН

Словно главный судья Брюссельского Дворца Правосудия, однажды я открыл для себя, что работа криминального рассудка часто направляется мотивами, непонятными законопослушным гражданам.

Глава 13

Яхта Мегары «Хелен» за рекордно короткий срок проплыла от Ямайки на север, к Багамским островам, но в бухте Провидения что-то случилось с двигателем, и капитан Свифт вынужден был зайти в порт Нассау для ремонта. Прошло несколько дней, прежде чем яхта снова вышла в море, и лишь 1 июля, через восемь суток после радиограммы «Хелен» причалила к суше и добралась до Нью-Йорка. Из порта радировали о беспрепятственном прохождении яхты через гавань, и вскоре «Хелен», в сопровождении полицейского катера, появилась в проливе Лонг-Айленд.

За восемь дней ничего нового не произошло, если не считать похорон мистера Брэда. Траурная церемония, без особой пышности, состоялась на местном кладбище. Вдова мистера Брэда, как отмечала пресса, перенесла процедуру похорон с завидной стойкостью. Даже Хелен, падчерица покойного, выглядела более расстроенной, чем ее мать.

Поиски Велии Крозака приняли масштабы поимки государственного преступника. Его словесный портрет был разослан во все Управления полиции и шерифам всех штатов, направлен в порты, словом, его разыскивала полиция 48 штатов, а также Канады и Мексики. Несмотря на принятые меры, ни одного черногорца задержать не удалось. Человек словно улетел в космос. О Клинге тоже не было ни слуху ни духу. Шофер Фокс все еще находился под охраной в своем парковом домике, хотя формально он не бил арестован, но его жизнь мало чем отличалась от узников тюрьмы-крепости Синг-Синг.

Были сняты и проверены пальцевые отпечатки Фокса, но нигде в полицейских картотеках восточных штатов они не значились. Инспектор послал копии его отпечатков пальцев в западные штаты — безрезультатно. И сам Фокс хранил молчание. Он не жаловался на свою участь, но что-то в его взгляде настораживало инспектора, и тот удвоил охрану. Фокс стерпел и это, сломить его так и не удалось. День за днем он тихо сидел в своем домике, еле прикасаясь к еде, которую готовила на кухне и подавала ему миссис Бакстер, казалось, он еле двигался и еле дышал.

1 июля, в пятницу, когда «Хелен» входила через Лонг-Айлендский пролив в узкую Кетчемскую бухту, причал Брэдвуда был битком набит людьми детективами, полицейскими, военными. Все с нетерпением наблюдали за неторопливыми маневрами щеголеватой красавицы-яхты, выкрашенной в ослепительно белый цвет, с удлиненным корпусом, по бокам которого были подвешены небольшие лодки. В туманном утреннем воздухе фигурки людей, копошившихся на борту, были едва различимы.

Инспектор Вогн, прокурор Исхем, Эллери Куин и профессор Ярдли стояли на пристани в ожидании яхты. От Брэдвуда отчалил полицейский катер, и на его палубу, когда он приблизился к «Хелен», перебрались несколько членов экипажа. Катер пустился в обратный путь. Толпа замерла…

Стивен Мегара был высоким, до черноты загорелым, сильным мужчиной, с черными пушистыми усами и крупным носом. Его внешность излучала жизненную силу, но вместе с тем была какой-то зловещей. Эллери с любопытством изучал его. Похоже, это был типичный человек действия, полная противоположность тучному, медлительному и усталому человеку, каким казался его компаньон Томас Брэд.