Я знаю, кто меня убил - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 24

– У него же была возможность выехать за рубеж?

– В начале девяностых, когда все летело в тартары, да. И его наперебой звали лучшие университеты мира. Но Эрнест понимал: обратного пути не будет. Его, быть может, и выпустят, но назад вернуться не дадут.

– И ладно.

– Сынок, тут родина. В России он рос, и брат его, и мама с папой. А там что? Только музей Да Винчи? – Он попросил у Ари воды. Была при ней бутылка. – Только не говори мне, что огромные гонорары. Их Эрнест мог и тут получать. Но ему хватало того, что имел. Еще и оставалось.

– А как вы считаете, правильные формулы своих изобретений Эрнест уничтожил?

– Нет. Они для него как дети. Разве можно убить сына или дочку?

– Некоторые так поступают.

– Повторяю, ваш дед был добряком.

– А как комитетчики узнали, что Эрнест запорол эксперимент? Кто-то настучал?

– Естественно. Была у него помощница. Как зовут, уже не помню.

На юбилее института все вилась рядом с Эрнестом, а с его другом кавказской внешности отплясывала, видел я его на похоронах – невысокий, бородатый. Очень барышня хотела из общаги в отдельную квартиру переехать, вот и сотрудничала.

– Почему эта дамочка не могла срисовать формулы?

– Эрнест держал их в голове. Вы просто не представляете масштаб его гения. Это уровень Да Винчи.

– И все же он сделал записи?

– Безусловно. Чтобы оставить потомкам. Но где их Эрнест сокрыл, я не знаю. Он перестал доверять людям. Даже близким. Но этим потому, что боялся за них. Когда убили Александра, Эрнест чуть с ума не сошел. Думал, что это из-за его разработок.

– Нет, банально из-за денег. Партнеры не могли поделить бизнес, вот и убрали отца с матерью.

– А Эрнест сомневался. Мучился очень. Тогда перестал что-либо изобретать. Даже безобидное. Вел жизнь рядового профессора.

– Или делал вид?

– Вполне возможно. Но Эрнест ничего не патентовал. А если и изобретал что-то, то только ради развлечения. – Старика начало клонить в сон. Как ни интересно ему было болтать с молодежью, а после рюмочки хотелось вздремнуть. – Душенька, вы мне такси не вызовете? Пора домой ехать.

Ариадна не отказала. Вскоре машина подъехала, и она пошла провожать до нее академика.

Паша хотел вернуться в ресторан, но тут увидел следователя Улыбкина. Он поздоровался с Субботиным за руку, выразил соболезнование.

– Ты как? – спросил он. Паша пожал плечами. – На похороны думал успеть, не получилось.

– Помянете Эрнеста?

– Можно. Только в ресторан не пойду. Тут бы посидеть, на террасе.

– Хорошо. Попрошу, чтобы вынесли.

– Мне еды, водку не буду, мне еще на службу.

Через пять минут перед следователем поставили поднос, на котором стояли три тарелки: с овощным салатом, супом с фрикадельками и пловом. Еще два стакана с компотом. Один Паша попросил для себя.

– Место не дешевое, – заметил Улыбкин, погрузив в суп ложку. – Дедову заначку нашел?

– Ресторан Гурам оплатил. Им какие-то его дальние родственники владеют, хорошую скидку сделали.

– Суп – объеденье. Хотя вроде ничего особенного, фрикадельки, лапша да зелень.

– Верю на слово. Мне кусок в горло не лезет.

– Я что сказать хочу. Дело мы закрывать будем. Ни одного доказательства насильственной смерти не обнаружено.

– Вы же сказали, что вскрытие показало страшное: желудок, легкие, сердце – все в лоскуты. Будто он бомбу проглотил.

– Человек сорок лет в химической лаборатории трудился. Технику безопасности, как выяснилось, не всегда соблюдал. Надышался какой-то дрянью…

– Вы забыли о ежегодном медосмотре?

– Он проводился прошлой весной. За двенадцать месяцев может развиться какая угодно болезнь. У меня сестра двоюродная по ошибке уксус выпила, вроде откачали, а полгода спустя умерла от рака желудка. – Он расправился с супом и переключился на плов. Ел его вприкуску с салатом, запивал компотом. – Из дома ничего не пропало. Следов взлома нет. Соседи никаких подозрительных личностей не видели.

– Эрнеста убили, – упрямо мотнул головой Паша.

– Сынок, я все понимаю. Твоих родителей застрелили в собственном доме, и тебе теперь…

– Мерещатся убийства? Что за вздор?

Паша начал закипать, но быстро взял себя в руки. Он сам не рассказал Улыбкину главного: не передал последнюю фразу Эрнеста, скрыл тот факт, что к нему вломился некто Физик и отправил в Энск. Об истинном наследстве тоже не упомянул. Но с этим он пока сам не разобрался. История с супергазами казалась фантастической. Что это чудо-изобретение, за которым охотятся уже не одно десятилетие?

– Извините меня, – покаянно проговорил Паша. – Наверное, вы правы. Обжегся на молоке и теперь дую на воду.

– Мы еще пороем, но ментовская чуйка подсказывает, что ничего не найдем.

– В любом случае спасибо вам. Именно вы поддержали меня в трудную минуту.

– Ты обращайся, если что. Телефон мой у тебя есть.

Они снова обменялись рукопожатиями, и следователь удалился. А Паша направился в кафе, через окно которого ему махала госпожа Лавинская.

Глава 2

Ариадна постоянно думала о Марке. Сначала он ей только внешне понравился, но когда они начали общаться, оказалось, что он большой умница и настоящий джентльмен. Перед дамами он открывал двери, подавал им руку, помогал снять куртку. Он делал не смущающие комплименты. Ни о ком дурно не отзывался. Был на «вы» даже с алкашами (их на кладбище много крутилось).

Фамилию Марк носил не отцовскую, а материнскую. Был Михайловским.

– Почему? – спросила Ари. – Она лучше сочетается с твоим именем? – На «ты» они пусть не сразу, но перешли.

– Я был Адамяном до четырнадцати. Когда получал первый паспорт, решил сменить фамилию на материнскую. Папа ушел из семьи, когда я стал первоклассником. Я копил обиду на него половину своей маленькой жизни. Она вылилась вот в такой протест.

– И когда вы с отцом помирились?

– Два года назад, когда мамы не стало. Умирая, она попросила меня найти отца. Я исполнил ее волю. Не сразу, но мы сблизились. И теперь неразлейвода. Я отца обожаю. И уважаю. Он порядочный человек. Даже то, что не стал тянуть лямку брака, а честно сказал жене о любви к другой, его характеризирует с лучшей стороны. Теперь я это понимаю.

– Он сейчас с той женщиной?

– Нет, – хохотнул