Клиника расходных пациентов - Ольга Коле Страница 24

– Как и всех других. Потому что она подходила под цели исследования.

– Вы знали, что она передала записку вашему сотруднику Ирэн Дюпри?

– Да, кажется, она что-то такое говорила.

– Где сейчас эта записка?

– Капитан Фонтен! Наверное, на вторичной переработке целлюлозы. Разумеется, я выбросила ее! Если бы я хранила каракули всех своих пациентов дома, мне негде было бы жить.

У Николя зазвонил телефон. Он молча все выслушал и положил трубку.

– Мадам Бий, это очень интересно, потому что мои сержанты как раз сейчас с ордером на обыск находятся в университете. Как раз в вашем кабинете. И им удалось найти письмо, о котором мы сейчас говорим. Похоже, что вы решили ввести нас в заблуждение. Зачем?

– Возможно, я и не выкинула его. Да, кажется, вы правы. Я посчитала это очень интересным продуктом21 и решила позже включить это в исследование.

– Вы считаете, что все, что там изложено, – это лишь плод богатой фантазии пациента?

– Капитан, мне очень сложно говорить с человеком, не имеющим отношения к научному миру. Конечно же, это фантазия пациента. В таком состоянии, как мадам Кюри, вылезает множество симптомов. Мы их наблюдаем и объединяем в синдром, а затем только можем делать первые, робкие предположения, чем болен пациент. Вы не представляете, как сложен человеческий мозг!

– А вы не представляете, как сложен мир криминалистики. Очень сложно говорить об этом с гражданским, не имеющим отношения к военной жандармерии или полиции, но существует такая вещь, как препятствие расследованию убийства. Так что, мадам Бий, я могу прямо отсюда забрать вас в жандармерию и посадить в камеру.

– Вы не посмеете! Мой адвокат вас уничтожит!

– Нет-нет. Все законно, ордер подписан сегодня. Ваш адвокат приедет только завтра утром. Потом будет долгий допрос. Вы оплатите несколько часов его работы. Устанете, не выспитесь. Уже не говоря о шумихе, которую поднимет пресса. И это накануне конференции!

– Плебей! Торжество мужланства над здравым смыслом!

Николя не обратил внимания на оскорбление:

– Мне показалось, что все изложенное в письме Жизель Кюри более чем возможно. И мы планируем заняться тщательной проверкой всех описанных фактов. Давайте вы нам немного в этом поможете.

Глава 35

Меня зовут Жизель Кюри. Все эти годы я хранила ужасную тайну, тяжелый груз, омрачающий мою жизнь. Пришло время рассказать о нем, пока моя память не покинула меня окончательно. Надеюсь, вы отнесетесь к этому письму со всей серьезностью. Стыд от совершённого поступка заставил меня отречься от друзей и вести уединенный образ жизни, но когда-то все было по-другому. Я училась в Париже и занималась исследованиями. Совсем как вы сейчас. У меня было огромное желание совершить прорыв в науке, и я буквально ночевала в лаборатории. Это тоже было ошибкой, потому что родители мои умерли рано, а я должна была присматривать за своим братом, Жилем.

Но сразу после смерти родителей мы поехали в Париж, к нашей тете, которая растила нас. Я поступила в Париж, а Жиль рос как придется. Мне следовало поддержать его в тот период, ведь он был еще мальчишкой. Но молодость – она такая: увлечения, подруги, университет, а потом огромная страсть – наука. На брата я почти не обращала внимания, а тетка была слишком стара, чтобы воспитывать его в строгости. В итоге он связался с дурной компанией и подсел на наркотики. Но не только в этом я хотела раскаяться, для подобной истории подошли бы и уши священника. Я пишу именно вам, потому что надеюсь, что в том, что я расскажу далее, вы увидите большую опасность и огромное зло. И передадите полиции мои слова. А возможно, проверите некоторые факты сами, чтобы вам поверили. Словом, не знаю, чего именно я жду от вас, но молюсь, чтобы вы отнеслись к этому со всей серьезностью.

Итак, я работала в Париже и занималась исследованиями, которые позволили бы найти лекарство от болезни Альцгеймера (какая жалость, что мне тогда этого не удалось!), но вместо этого я открыла формулу вещества, подавляющего волю. Не просто подавляющую, а навязывающую. Любые мысли, любые идеи, любые команды! Это было волнительно и страшно одновременно. Я чувствовала себя гением, который перевернул мир! Конечно, я была молода и видела мир в розовом свете. К тому же будущая слава застилала мне глаза. А может, я просто не хотела видеть обратную сторону своего открытия. Но именно за это и поплатилась. Мой брат, мой непутевый младший брат Жиль оказался тем человеком, кому я рассказала об этом в первый же вечер после испытания на человеке. Он слушал меня так заинтересованно, и так нахваливал мое открытие, что тщеславие и самолюбие полностью усыпили мою бдительность и я повела его в лабораторию – показать, как работает вещество. Увы, Жиль не интересовался наукой. Он захотел отнять мензурки с веществом, а когда я поняла, что происходит, и попыталась воспротивиться, он просто ударил меня, прихватил мои записи, пробирки, мензурки и убежал к своим дружкам.

Это был ужаснейший вечер в моей жизни. Я сидела на полу, ревела, размазывая кровь из носа по лицу, и только-только начинала осознавать, что я наделала. Но дальше было еще хуже. Через несколько дней к нам домой пришла полиция. Они задержали Жиля по делу об изнасиловании, а он на допросе во всем обвинял меня. Говорил, что ему нужны были деньги на наркотики, а я, якобы, не дала, но поставила условие: если он проверит, как действует вещество на живом человеке, то я ему заплачу. Конечно, мое имя полоскали в грязи. Конечно, от меня все отвернулись. Но я испытывала такое чувство вины, что даже не думала об этом.

Я до сих пор вижу перед собой эту девушку, когда она пришла писать заявление об изнасиловании. Она была напугана, раздавлена. Решиться сообщить об изнасиловании, особенно в те времена, – это невероятный, полный мужества поступок. Но здесь я снова совершила грех. Еще один. Мой брат был подонком, мерзкой грязной свиньей, настоящим выродком. Но все-таки он был моим братом. И в том, что он стал таким, была и моя вина. Я должна была растить его, как это делали бы наши родители, я должна была стать ему матерью. Вместо этого я занималась лишь собой. Так или иначе, я решилась еще на одно преступление. Я снова создала это вещество и дала его той изнасилованной девушке, буквально внушив ей идею, чтобы она забрала свое заявление. Я хотела спасти брата. В тюрьме такие, как он, не выживают.

Мне было ужасно стыдно. Мне стыдно и сейчас. Я пишу эти строки, и мое сердце бешено стучит и сгорает от стыда,