Ольга Володарская - Кара Дон Жуана Страница 25

Андрей вернулся к столику, бросил на него пятисотку. Когда развернулся, оказалось, что Каролина уже вышла за ворота и направилась в сторону моря. Он двинулся за ней, не окликая и не пытаясь догнать.

Каролина дошла до пирса, спрыгнула на гальку, сняла туфли и пошлепала к лежакам, расставленным под теневым навесом. На один из них она забралась с ногами, села, сжавшись в комок и обхватив колени своими тонкими загорелыми руками.

— Что с тобой? — спросил Андрей, присоединившись к ней.

— Ничего, — чуть слышно ответила Каролина, пристроив подбородок между коленей.

— Ничего — это не ответ, — холодно заметил он. — Ты взрослая женщина, а ведешь себя, как ребенок. Капризничаешь, играешь в молчанку. А я не няня, чтобы за тобой бегать и уговаривать. Последний раз спрашиваю, что с тобой?

— А если я не захочу отвечать, ты что сделаешь? Пушкой мне пригрозишь?

— Ах вот в чем дело! — процедил Андрей сквозь зубы. — У нас, оказывается, синдром жены Синей Бороды! Суем нос туда, куда не надо, за что теперь и страдаем…

— Я пошла посмотреть, не нужна ли тебе моя помощь…

— Как ты хотела мне помочь, интересно? — с издевкой спросил он. — Прыгнуть на врага сзади и вцепиться ему в волосы, как делают комические героини французских приключенческих фильмов?!

— Нет, но я… Могла бы закричать… Если что…

Она сморщилась, как будто хотела заплакать, что разозлило Андрея еще больше — он не выносил, когда женщины прибегают к слезам как к последнему аргументу в пользу своей правоты.

— А вот этого не надо, Каролина! — раздраженно бросил он. — Раз ты ввязалась во взрослую игру, веди себя соответственно! Что-то не нравится — скажи, а коли не хочешь — до свидания.

— Ты жестокий, страшный человек — вот что мне не нравится! — выкрикнула она, но тут же замолкла, уткнув губы в колени.

— Чем же я тебя так напугал, девочка?

— Сам знаешь! — Она уставилась на Андрея своими прозрачными глазами, в которых отражались разноцветные огни ресторана. — Ты выстрелил бы, правда? Я видела, как изменилось твое лицо, когда ты нацелил пистолет… Оно стало таким… таким… свирепым и застывшим… Как маска какого-нибудь древнего бога войны.

— Я тебя предупреждал, что разговор будем жестким…

— Это называется «жестким»? Да ты чуть не убил его!

Андрей резко встал с лежака и быстро пошел прочь, вдавливая в гальку свои тонкокожие итальянские ботинки. Но на полдороге остановился, развернулся, вытащил из кармана пистолет, вытянул руку с ним, прицелился…

Каролина, не мигая, смотрела на дуло, направленное ей в лоб.

Андрей опустил палец на курок. Нажал…

Раздался сухой щелчок.

— Пистолет не заряжен, — тихо сказал Андрей, спрятав оружие обратно в карман. — Я блефовал.

Потом он взмахнул рукой, прощаясь, и покинул пляж, ни разу не обернувшись на тонкую фигуру, одиноко белеющую на фоне темного вечернего моря.

Глава 7 Андрей. Адлер 200… г

Рейс из Москвы прибыл без опоздания. Ровно в десять утра пестрая, возбужденная толпа высыпала на площадь перед аэровокзалом. К вновь прибывшим туристам тут же ринулись таксисты, агенты, носильщики, валютчики, все предлагали им свои машины, квартиры, услуги. Каждый норовил перекричать конкурента, из-за чего гвалт поднялся еще тот.

Единственный человек, к которому никто не подбежал, протиснулся сквозь толпу, вырулил на свободное пространство и огляделся. Это был очень худой мужчина высокого роста в льняной рубахе, вытертых до белизны джинсах, в кедах на босу ногу. Его длинные волосы торчали в разные стороны, в бороде застрял кусочек чипсов, а на лбу белел шрам в форме креста.

Это был Христос! Колоритная личность, как и анонсировали!

— Доброе утро, Христос, — поздоровался с ним Андрей, подойдя ближе. — Не Эдика высматриваешь?

— Ну, — неопределенно буркнул тот и потер свой шрам.

— Он не смог приехать, меня послал.

— Ну? — уже с вопросительной интонацией сказал Христос.

— Я довезу тебя до Сочи. А насчет денег вы с ним потом договоритесь…

— Ну, — поощрительно нукнул он. Типа «хорош болтать, веди к машине».

Андрей подвел Христа к стоящему на стоянке «Мерседесу».

— Ну-у, — восторженно протянул тот, оглядывая кабриолет. — Ну ва-а-а-ще!

Порадовавшись тому, что в лексиконе Христа есть по крайней мере еще одно слово, Андрей уселся за руль.

— Ты кто? — спросил Христос, устраиваясь рядом.

— Андрей.

— Мне по фигу, как тебя зовут, я спрашиваю, кто ты?

— Друг Эдика.

— Ну-у, — со смешком выдал тот. — Так я и поверил… — Христос вытащил из кармашка рюкзака папиросу, сунул в рот, поднес к зажигалке на приборной панели, прикурил. — Эд никогда бы не сдружился с таким, как ты. Ему конкуренция не нужна.

— Ладно, не друг, всего лишь хороший знакомый.

— Почему он сам не приехал?

— Дела у него… неотложные.

— С бабы, что ли, слезть не может?

— Как всегда…

Христос глубоко затянулся, подержал дым в легких, выпустил через нос. Андрей уловил запах жженого сена и спросил:

— Не боишься травку в багаже прятать?

— Не-а. — Христос сделал еще одну затяжку. — Я вообще ничего не боюсь. — Он потер шрам. — С тех пор, как чуть не сдох шесть лет назад… Меня с того света вернули, но я успел посмотреть, что там и как… Понравилось. Если что, я туда за милую душу… Прищучат меня, я раз… — Он высунул язык, на кончике которого влажно поблескивала небольшая капсула. — Раздавлю… И гуд бай, Америка!

— Что это?

— Яд. Мгновенного действия. Еще со времен Великой Отечественной остался — его немецким разведчикам выдавали, — с мальчишеской гордостью похвалился Христос. — Помнишь кино про Штирлица?

Андрей кивнул — фильм «Семнадцать мгновений весны» он хорошо помнил, в детстве смотрел раз пять — затем спросил:

— Ты торопишься?

— А че?

— Интересный ты человек, поболтать с тобой хочу… — Он притормозил у обочины. — Не возражаешь?

— Ну давай поболтаем, — хмыкнул Христос, пульнув «бычок» в кусты. — А о чем?

— О женщинах.

— Неинтересно.

— Почему?

— Я импотент.

— А мы не о твоих говорить будем…

— Я о них вообще разговаривать не хочу. Это как в анекдоте про станки. Знаешь такой?

— Нет.

— Красавица приехала на юг. День лежит на пляже, два лежит, неделю лежит, на мужиков ноль внимания. Один не выдержал — подошел, спрашивает: «Почему вы, такая молодая-красивая, все одна да одна? Кругом столько мужчин!» Она ему: «Вы кем работаете?» Он: «Токарем». «Вот и представьте, приехали вы на море, а кругом станки, станки…» — Христос вытянулся на сиденье, закинул руки за голову. — Для меня бабы все равно что станки для токаря… Неинтересно!

— А о чем интересно?

— Н-у-у, — выдал он любимое междометие. — Не знаю… Я ваще говорить не люблю. Только курить и рисовать.

— Ты рисуешь?

— Маленько…

— Я тоже.

— Да?

— Когда-то учился на архитектора.

— А я на художника-реставратора. — Христос сбросил кеды и почесал большим пальцем одной ноги щиколотку другой, но после не стал обуваться, так босым и остался. — Церкви всю жизнь реставрировал, иконы, фрески писал… Толька тезка не оценил моих богоугодных трудов — скинул меня с высоты двухсот метров…

— Как скинул?

— Обыкновенно! Я на лесах стоял, фасад расписывал, а он взял меня и толкнул…

Андрей покосился на собеседника с сомнением — обкурился или просто ненормальный, — а Христос, заметив его взгляд, рассмеялся:

— Да не боись, не кукукнутый я! Тезка из гипса был. Фигура такая в полный рост. Мы храм на деньги одного нового русского реставрировали. А они ж любят, чтоб все бога-а-ато было. Вот и велел храм статуями украсить. Самую главную когда поднимали, веревка сорвалась, и гипсовый боженька меня своим перстом по тыкве долбанул… Я вниз и кувыркнулся. — Он стукнул себя указательным пальцем в лоб. — А в память о божьей милости вот этот шрам остался — говорят, я, когда свалился, лбом о лежащую на земле (ее еще поставить не успели) церковную ограду приложился. А она вся была крестиками украшена.

— Тогда ты чуть не умер?

— Не-е. Тогда я только переломался сильно. Лежал, как мумия из фильма, весь перемотанный, и думал, что ж за несправедливость — я на него всю жизнь горбачусь задарма, а он меня перстом! Обиделся я, короче, и больше к церквям ближе чем на десять метров не подхожу…

Христос замолк и вновь полез за папиросой. Пока он раскуривался, Андрей досадовал на себя за то, что позволил увести разговор в сторону от живописи. Тогда можно было бы показать альбом Кары, а там…

— Что у тебя за альбомчик на заднем сиденье лежит? — спросил Христос, ткнув большим пальцем за спину.

— Я его всегда с собой вожу, чтобы зарисовать интересное… Другие фотографируют, а я рисую… Хочешь посмотреть?