Светлана Алешина - За тех, кто в морге (сборник) Страница 25

– Ты все это время спала!

Качнув головой, я поняла, что мое беспамятство называется как-то по-другому, но только не сном или не только сном. Спасибо, что хоть в больницу не упекли. Как я потом уже узнала, на эту тему произошла маленькая война между Фимой и Мариной. За больницу активно выкрикивал, между прочим, Фима… И я потом подумаю, обидеться на него за это или нет. А после бегства Марго произошло следующее.

Выбежав из подъезда, она почти сразу же нарвалась на Маринку. Та, узнав ее и не поняв ничего, почувствовала, что что-то не то, и приняла самое естественное решение – она принялась так громко орать, что Фима, собравшийся уже уезжать, выскочил из машины и бросился к ней.

Не переставая орать, Маринка вцепилась Марго в рукав, и благодаря этому героическому приему они с Фимой сумели задержать Марго.

– Не так давно звонил твой майор, – сообщил Фима.

– Ага, сопел в трубку и спрашивал про твое здоровье! Он точно к тебе неровно дышит! – добавила Маринка.

– Марго начала давать показания, – сказал Фима.

– Какая же она тварь мерзючая! – выпалила Маринка.

– Тут получается такая история… Аркадий Павлович получал товар из Средней Азии, а Сикамбр был у него главным продавцом, а потом, сговорившись с Марго, они решили Палыча кинуть, – сказал Фима.

– Она всех предала, – заметила Маринка. – Вот зараза!

– Сикамбр нанял каких-то левых бандитов, чтобы они устроили шум около цирка как раз в то время, когда должны были приехать курьеры. Сикамбр думал, что они не решатся больше связываться с Палычем и выйдут на него, потому что других людей, связанных с этим бизнесом, в Тарасове не знали. Для этого он и позвонил тебе, чтобы возникло дополнительное напряжение вокруг цирка.

– Хитро, правда? – сказала Маринка. – Стратеги, мать их!

– Но Палыч встретился с продавцами где-то в другом месте, и тогда Сикамбр приготовил взрывное устройство и подложил его в машину Палыча. А Марго в это же время договорилась с Бимычем, и он просто украл товар у Сикамбра, который его получил от Палыча. Сикамбр это заметил, и у них с Бимычем получилась разборка, из которой Сикамбр уже и не вышел. Ну а продолжение ты знаешь. Палыч находит труп Сикамбра, прячет его, потому что и так уже вследствие прошедших событий внимание органов к цирку слишком пристально и прибавлять сюда еще и убийство не хочется. А потом Палыч подрывается на бомбе, подложенной ему Сикамбром, и никто не мог заподозрить его в этом, поскольку к тому моменту он был уже мертв. Просто как-то вышел из сферы внимания.

Нахмурившись, я посмотрела на Маринку.

– Кофе? – спросила она.

Я покачала головой.

– Кушать? – с отвратительной заботливостью снова спросила Маринка.

Я опять покачала головой.

– Пи-пи? – громко спросила эта швабра, и я, несмотря на недостаток сил, постаралась рявкнуть пострашнее, но получилось слабовато:

– Статья!

– Да что же ты так волнуешься? – улыбнулась Маринка. – Сергей Иванович уже все написал, разбил на четыре части, и сегодня вышла первая. Все нормально, материал есть!

Нервы на пределе

Глава 1

Я сидела у себя в кабинете в редакции газеты и совершенно не могла продолжать работу.

Мои мысли уже раз в сотый возвращались к Маринке. Она не появилась у меня дома в субботу, как обещала, не позвонила и не объявилась и в воскресенье. Но это еще и ничего, но ее не было на работе и вчера, в понедельник. А это уже случай почти беспрецедентный.

Вчера вечером я все-таки, руководствуясь самыми добрыми побуждениями, сходила к ней домой, но ее сосед, великовозрастный Толик, даже в свободное от службы время разгуливающий по дому в милицейской форме, сказал, что Маринки нет уже третий день.

Получалось, что она исчезла в субботу вечером и до сих пор не появлялась.

Однако Толик совершенно не разделял моего беспокойства по поводу исчезновения Маринки. Хотя он, по-моему, вообще никогда ни о чем не беспокоился.

– Оленька, – сказал он мне на прощание, – ну куда она может деться? Она уехала на такой машине, о которой нам с тобой приходится только мечтать: на красном «шестисотом» «мерине»! Чтоб я так жил, – вздохнул Толик и подтянул локтями свои форменные штанишки с лампасиками.

Поняв, что мои наилучшие побуждения оказались пошло осмеяны из-за всегдашнего Маринкиного разгильдяйства, я вернулась к себе домой, продергалась там до утра и сегодня уже точно знала, что, как только Маринка появится, над ее головой разразятся самые страшенные громы и молнии, на какие я только буду способна.

Объявлю выговор.

Лишу премии.

Отниму право варить кофе для редакции!

Пусть этим занимается Ромка, пора парню делать карьеру.

Сегодня до обеда я еще кое-как пропыхтела в предвкушении разрядки, но чем ближе к вечеру, тем беспокойнее мне становилось.

Слова лысого Толика о «Мерседесе» только усиливали мою тревогу.

Можно подумать, что на таких машинах не пропадают.

Мне бы очень не хотелось в ближайшее время редактировать Маринкин некролог, а потом организовывать журналистское расследование по поиску преступника, раскатывающего на красненькой иномарке…

Я встряхнула головой, постаравшись таким сильным способом избавиться от неприятных мыслей, и тут в дверь кабинета постучали.

Я подбежала и распахнула ее.

Это подошел Сергей Иванович Кряжимский, самый старший и самый мудрый наш сотрудник.

– Новости есть? – спросила я, надеясь, что, может быть, наконец эта швабра позвонила, но Сергей Иванович только покачал головой.

– Может быть, все-таки позвоним в милицию? Вы как думаете? – спросил Сергей Иванович, в полной мере разделяя мои тревоги.

– В милицию, – задумчиво повторила я и для улучшения мозговой деятельности почесала в затылке. – Да вы знаете, Сергей Иванович, не хочется ведь оказаться в дураках. Поднимем шум, а потом окажется, что Мариночка всего лишь культурно отдыхала… Пожалуй, подождем до завтрашнего утра, и если ничего не изменится…

Мне не захотелось заканчивать фразу, и я ее не закончила.

Плохие предчувствия лучше никогда не проговаривать вслух, тогда они имеют поменьше шансов сбываться.

Рабочий день закончился как-то незаметно и достаточно вяло. В редакции чувствовалась общая подавленность.

К Маринкиным выходкам уже давно все привыкли, возможно, ее за это и любили, но то, что происходило теперь, не похоже было ни на один из ее прежних дурацких фокусов и вызывало только опасения.

До дома я доехала достаточно быстро, несмотря на то что о дороге почти не думала.

Самое интересное, что я умудрилась ни в кого не врезаться и добралась без происшествий. Кстати, заметив, что, если стараешься ехать внимательно и аккуратно, обращаешь внимание на окружающую действительность, то всегда что-то да происходит, а в такие вечера, как этот, – словно я и не на машине была, а просто телепортировалась из редакции домой – даже не помню подробностей поездки.

Ну, в общем дело-то не в этом…

Поднявшись к себе в квартиру, я уже практически была готова к самому худшему. Ведь пропал человек и четвертый день от него ни слуху, ни криков!

Быстро раздевшись в коридоре, я прошла в гостиную и включила телевизор, пребывая в тревожном ожидании, – скоро должна была начаться наша местная передачка «Криминальный канал».

Вернувшись в кухню, я закурила свои любимые сигареты «Русский стиль» и со свирепым выражением лица – ну по крайней мере так мне казалось – начала раскладывать карты, чтобы успокоиться. Никогда раньше я этой ерундой не занималась и сейчас лишний раз убедилась, что это точно ерунда.

Я отложила карты в сторону, с тоской налила себе в чашку чаю, и тут на самом пике моих переживаний послышался звонок во входную дверь.

Я подбежала к двери и, даже не посмотрев в «глазок», распахнула ее.

На пороге паинькой-девочкой стояла моя драгоценная Маринка в своем безобразном темно-желтом плаще и смотрела на меня ненормально большими глазами.

Я уже раскрыла было рот, чтобы выпалить: «Слава богу, ты живая!» – но отработанная начальственная реакция подсказала мне другую реплику:

– Привет, а за расчетом зайдешь завтра в бухгалтерию!

– А что, расчет дают? – почему-то обрадовалась Маринка и, зайдя в коридор, объявила, что она хочет есть.

Неожиданное появление Маринки, да еще с безобразным пожеланием тут же пожрать, истребили все мои покаянные настроения, и, увидев свою подругу живой и здоровой, я мгновенно напряглась и решила ей высказать все и сразу, наплевав на свой грандиозный опыт руководителя:

– В конце концов, когда закончатся все эти штучки, твою мать?! Ты что, не могла позвонить?! Все уже на уши встали! – я выпалила все это на одном дыхании, не особо заботясь о произведенной реакции.

По крайней мере, если честно, то я имела все законные права поорать – переживала все-таки.

Остановившись для дозаправки дыхания – без него крик и не в крик вовсе, – я снова открыла рот, и тут Маринка почему-то всхлипнула и заплакала, некрасиво кривя губы.