Мэри Хиггинс Кларк - Плач в ночи Страница 25

— Сегодня утром пришел дядя Джош. Он был порядком навеселе, и мамка велела ему проваливать. Он не закрыл дверь, и Рэнди сбежал. Я надеюсь, что с ним ничего не случится. К машинам он не привык.

— Иди поищи его, — велела Дженни.

— Мистеру Крюгеру не понравится...

— Джо, все обойдется. Я прослежу за этим. Если с Рэнди что-нибудь случится, девочки будут в отчаянии.

Она посмотрела, как Джо торопливо шагает по раскисшей дороге, потом сказала:

— Пойдемте, девочки. Давайте прогуляемся. А пони навестите потом.

Обогнав Дженни, малышки бежали через поля. Их резиновые сапоги хлюпали по грязи. Земля оттаивала. Может, весна наступит пораньше. Дженни представила, как эти поля облекутся плотью — люцерной и травой; а ветви редких голых деревьев потяжелеют от листвы.

Даже ветер стал не таким резким. Дженни разглядела, что на южных пастбищах скот опускает головы к земле, обнюхивая ее, точно предвкушая скорый миг, когда появятся ростки.

«Мне бы хотелось развести сад, — подумала Дженни. — Понятия не имею как, но можно научиться». Может, она чувствует себя так ужасно оттого, что ей не хватает движения? Дело не только в нервах, снова вернулась вязкая тошнота. Дженни вдруг остановилась. Возможно ли это? Боже милостивый, возможно ли?

Ну конечно, возможно.

Когда она носила Бет, то чувствовала себя так же.

Она беременна.

Это объясняет, почему сорочка стала тесной в груди; это объясняет головокружение и тошноту; объясняет даже депрессию.

Какой чудесный подарок Эриху - сказать сегодня вечером, что у нее будет ребенок! Эрих хочет, чтобы эту ферму унаследовал его сын. Наверняка по вечерам в ресторане работают другие люди, не те, что в обед. Все будет хорошо. Сын Эриха.

— Рэнди! — позвала Тина. — Мамочка, смотри, там Рэнди.

— А, хорошо, — отозвалась Дженни. — Джо так беспокоился. — И позвала щенка: — Рэнди, иди сюда.

Должно быть, щенок пробрался через сад. Остановившись, он посмотрел на Дженни. Бет и Тина с воплями помчались к нему. Щенок довольно гавкнул, махнул хвостиком и побежал к южным полям.

— Рэнди, стой! — закричала Дженни.

С громким лаем щенок вприпрыжку бежал вперед. «Хоть бы Эрих не услышал его, — взмолилась Дженни. — Только бы щенок не побежал к пастбищам. Если он спугнет коров, Эрих будет в ярости». Около дюжины вот-вот должны были отелиться.

Но Рэнди бежал не к пастбищам. Он развернулся и помчался вдоль восточной границы фермы.

Кладбище. Он прямиком направлялся туда. Дженни припомнила, что Джо подшучивал над тем, как щенок роется вокруг дома: «Клянусь, Дженни, он хочет докопаться до Китая. Вам бы его увидеть. Чуть только где подтает, он тут как тут».

Если собака начнет подкапывать могилы...

Дженни бежала как можно быстрее по раскисшей земле, обогнав девочек.

— Рэнди, — снова позвала она. — Рэнди, ко мне!

А что, если Эрих ее услышит? Задыхаясь, Дженни обогнула норвежские сосны, загораживающие кладбище, и очутилась на прогалине. Ворота были открыты, и щенок скакал среди надгробий. В укромном уголке виднелась могила Каролины, покрытая свежими розами. Сминая цветы, Рэнди возился на могиле.

В лесу блеснул металл. Дженни сразу же поняла, что это.

— Нет, нет! — пронзительно закричала она. — Не стреляй! Эрих, не стреляй в него!

Из-за деревьев Эрих шагнул вперед, медленным и точным движением поднял винтовку к плечу.

— Не надо, пожалуйста! — кричала Дженни.

От резкого треска воробьи с гамом сорвались с деревьев. Взвыв от боли, щенок сполз на землю, его тельце закрыли розы. Не веря своим глазам, Дженни в ужасе смотрела, как Эрих с масленым щелчком передернул затвор и снова выстрелил в скулящего щенка. Когда растаяло эхо выстрела, щенок затих.

Глава 18

То, что было потом, вспоминалось будто кошмар - нечто размытое, несвязанное. Она помнила, с каким отчаянием торопилась преградить путь девочкам, прежде чем те увидят, что случилось с Рэнди; помнила, как тащила их за руки.

— Сейчас нам нужно в дом.

— Но мы хотим поиграть с Рэнди.

Она загнала дочерей домой.

— Ждите здесь. Не выходите.

Мрачный Эрих, оставшись в рубашке с коротким рукавом, нес неподвижное тельце Рэнди; парка, в которую он завернул щенка, пропиталась кровью. Джо пытался сдержать слезы.

— Джо, я решил, что это одна из этих чертовых бродячих собак. Ты же знаешь, что половина из них - бешеные. Если бы я только понял...

— Мистер Крюгер, зря вы положили его на вашу куртку.

— Эрих, как ты можешь быть так жесток? Ты дважды выстрелил в него. Ты стрелял в него после того, как я позвала тебя.

— Мне пришлось, дорогая, — настаивал Эрих. — Первая пуля раздробила щенку позвоночник. Думаешь, я мог оставить его в таком состоянии? Дженни, я чуть с ума не сошел, когда решил, что девочки погнались за бродячим псом. Когда один из них в прошлом году укусил ребенка, тот чуть не умер.

Клайд, которому было не по себе, переминался с ноги на ногу:

— Миссис Крюгер, нельзя же ходить по ферме и сюсюкать с животными.

— Мистер Крюгер, простите, что от меня столько проблем, — извиняющимся тоном сказал Джо.

Гнев Дженни обратился в смущение. Эрих пригладил ее волосы.

— Джо, я заменю щенка хорошим охотничьим псом, — сказал он.

— Вам необязательно делать это, мистер Крюгер, — отозвался Джо. Но в голосе его звучала надежда.

Джо забрал Рэнди, чтобы похоронить его на своей земле. Отведя жену в дом, Эрих настоял на том, чтобы она прилегла на диван, и принес ей чашку чая, исходящую паром.

— Я забыл, что моя любимая - все еще городская девчонка.

А потом он ушел.

Наконец Дженни поднялась и приготовила девочкам обед. Пока те спали, она отдохнула, заставив себя почитать. Ей хотелось, чтобы мысли перестали метаться в бессмысленной тревоге.

— Сегодня вечером у вас будет ужин на скорую руку, — объявила Дженни дочерям. — Мы с папой идем развлекаться.

— Я с вами, — вызвалась Тина.

— Нет, ты не с нами, — возразила Дженни, обнимая ее. — В кои-то веки у нас с папой свидание.

Неудивительно, что девочки рассчитывали на то, что их тоже возьмут. Эрих всегда настаивал на том, чтобы брать малышек с собой в те места, куда они ездили за этот последний месяц. Какой отчим был бы так чуток?

Собой Дженни занялась с особой тщательностью. Горячая ванна немного успокоила ноющие мышцы. Усомнившись на секунду, Дженни растворила в воде соль с ароматом сосны, которая до сей поры лежала в шкафчике и на которую она не обращала внимания.

Вымыв волосы, Дженни собрала их в «пучок Психеи». Когда она была в ресторане с Кевином, ее волосы свободно падали на плечи.

Изучив содержимое шкафа, она выбрала зеленое с желтоватым отливом шелковое платье с запахом и длинными рукавами, которое подчеркивало ее тонкую талию и зелень глаз.

Когда Дженни застегивала медальон, в комнату вошел Эрих:

— Дженни, ты нарядилась специально для меня. Обожаю тебя в зеленом.

Она взяла его лицо в ладони:

— Я всегда одеваюсь для тебя. И всегда буду.

В руках Эрих держал холст.

— Каким-то чудом сегодня мне удалось закончить картину.

Это была весенняя сцена: едва заметный в лощине новорожденный теленок, рядом с ним - бдительная мать, глядящая на остальное стадо, словно предупреждая держаться подальше. Сквозь сосновые ветви пробивается солнечный свет; а солнце - пятиконечная звезда. Было в этой картине что-то от Рождества.

Разглядывая полотно, Дженни ощутила, как его совершенная красота пробуждает все ее чувства.

— Великолепно, — тихо произнесла она. — Столько нежности.

— Сегодня ты сказала мне, что я жесток.

— Сегодня я была ужасно глупа и ужасно ошибалась. Эта картина для следующей выставки?

— Нет, родная, это мой подарок тебе.

Когда они входили в ресторан, Дженни подняла воротник пальто. В прошлый раз ей так не терпелось поскорее сбежать, что она едва разглядела ресторан. А теперь поняла, что здесь очень приятно: красные ковры, сосновая мебель, мягкое освещение, портьеры в колониальном стиле и пылающий камин. Ее взгляд скользнул к кабинке, где она сидела с Кевином.

— Вот сюда, — официантка повела их как раз в ту сторону. Дженни затаила дыхание, но, к счастью, официантка проплыла мимо кабинки и подвела их к столику у окна. В ведерке уже охлаждалась бутылка шампанского.

Когда их бокалы наполнили, Дженни, подняв свой, прикоснулась им к бокалу Эриха:

— С днем рождения, дорогой.

— Спасибо.

Они молча сделали по глотку.

На Эрихе был темно-серый твидовый пиджак, узкий черный галстук и угольно-серые брюки. Синеву глаз делали ярче густые угольно-черные брови и ресницы, а дрожащий огонек свечи на столе подчеркивал бронзово-золотистый оттенок волос. Потянувшись, Эрих взял жену за руку.