Наталья Солнцева - Отпуск на вилле с призраком Страница 25

Он звал ее с «того берега», подманивая, будто она и правда была пугливой ланью, которая прячется от охотника в густом лесу.

Диана наконец открыла глаза и задрожала.

– Кто вы? Что вам надо? Отпустите меня…

Ее губы и язык плохо слушались, и вместо слов выходило невнятное бормотание, но он все понял.

– Куда ты пойдешь? Зачем? Неужели тебя тянет к этим грубиянам, которые таскаются по горным тропам с рюкзаками в поисках каких-то мифических камней? Они не оценили твою красоту, ничего не поняли, использовали тебя, как рабочую силу, кухарку и посудомойку. А я буду поклоняться тебе… мы оба исполним тайное предназначение… станем мстителем и жертвой… всего лишь на один сладкий миг… Ты прольешь кровь невинности на алтарь искупления, как когда-то проливали кровь на мраморном алтаре богини-девственницы, Артемиды-Дианы… Возможно, где-то в этих горах, чуть ближе к морю… Ты помнишь тот дивный Храм, белоснежную лестницу и стройные колонны, вырубленное в толще скалы святилище? Сама дочь Агамемнона, героя Троянской войны, прелестная Ифигения убивала людей жертвенным ножом… и все ради того, чтобы ублажить тебя… утолить твою жажду… Тот, кто жаждет крови, должен приготовиться к тому, что когда-нибудь все обратится вспять… Актеон вернется, чтобы любовью отомстить за свою смерть… Любовь – великая мука и наказание, наложенное богами на смертных…

Его речь сбивалась, все более походила на горячечный бред. Близость, которая вот-вот могла свершиться, и распаленное желание затмевали разум.

Пленница о чем-то молила, но ее слова сливались в однообразную мелодию флейт и арф, звучавших, вероятно, в Храме во время обрядов… Это была музыка Эроса, забытая, как далекое прошлое… Эти звуки подстегнули охотника.

Он принялся исступленно целовать пленницу, развязал ей ноги и повалил на спину, на расстеленное на полу пещеры белое покрывало. Она почти не сопротивлялась, ошеломленная его натиском. Ее мышцы затекли, пока она сидела связанная, и тело онемело.

– Если ты меня обманешь, я убью тебя… – задыхаясь, шептал он.

– Сумасшедший… псих…

Он схватил ее за шею, сжал, и она затихла. Она уже не пыталась вывернуться, избежать его ласк, покорившись своей судьбе, – а то в пылу остервенелой «любви» маньяк, пожалуй, ее придушит. Был ли у нее шанс спастись… Она не думала. Ощущала только боль, тяжесть чужого тела, запах и дыхание зверя…

– Ты же сама хочешь этого, признайся… Разве твоя затянувшаяся невинность не тяготит тебя? Я избавлю тебя от нее и подарю новую жизнь…

«Или смерть…» – мелькнуло в ее помраченном уме.

Она закричала в надежде, что кто-нибудь – одинокий скалолаз, любитель горных прогулок или случайно забравшийся сюда турист – услышит ее голос и придет на помощь. Напрасно…

Насильник даже не стал зажимать ей рот.

– Кричи… – прошептал он, обдавая ее слабым запахом алкоголя. – Меня это возбуждает…

И она перестала кричать, стонала, чувствуя, как крепкие мужские пальцы мнут ее плоть, впиваются в ее кожу, подчиняют себе, как грубо свершается «таинство любви», как сотрясается в мощном оргазме навалившееся тело… и вдруг обмякает, обессиленное, придавливая ее неподвижным и оттого кажущимся безжизненным грузом…

Она отдышалась, замерла и робко пошевелилась. Ничего не последовало. Свеча догорала, и в чадном сумраке нельзя было разглядеть, открыты или закрыты глаза насильника. Кажется, закрыты… Он что, потерял сознание? Перевозбудился, не выдержал нервного напряжения… или сердце подвело?..

Эти сумбурные мысли вихрем пронеслись у нее в голове, и осознание их пришло намного позже. А сейчас действовала не она – ее инстинкт самосохранения. Он гнал ее прочь из страшной пещеры…

Она приподнялась, и тело похитителя мягко скатилось, застыв в неприличной позе, со спущенными штанами и обнаженными ягодицами, белыми ниже полосы загара. Все эти мелкие детали врезались в ее память, чтобы остаться там вместо лица и других важных примет извращенца.

Она долго возилась, освобождая руки, кое-как натянула растерзанные спортивные брюки и порванную футболку. Не выходить же из пещеры голой? Насильник тем временем пришел в себя и дернулся, издав хриплый вздох…

Она кинулась к выходу. Солнце ослепило ее, горячий воздух и запах хвои хлынули в легкие. Голова закружилась, и беглянка едва не сорвалась вниз. Первобытное чувство единения с природой – единственное, чем можно объяснить ловкость и быстроту, с которой она спустилась на тропу и помчалась навстречу неизвестности.

Шум и летящие вниз камни подсказали ей, что похититель очнулся, сообразил, что произошло, и бросился в погоню. Она закусила губы, боясь крикнуть и выдать себя. Впрочем, его звериное чутье сразу навело его на верный след.

Она бежала, не чуя под собой ног, не ощущая царапин и порезов от цепких ветвей и острых колючек. «Циклоп» возник перед ней внезапно, она не стремилась сюда и ни за что не нашла бы дольмен, делая это нарочно. Одинокий черный глаз как будто направил на нее спасительный призыв, обещая надежное укрытие и защиту…

Как она проскользнула внутрь через узкое отверстие, не думая о змеях и пауках, – тоже осталось загадкой. Человек представлял сейчас для нее большую опасность, чем ядовитые твари. Дольмен впустил ее, окутав тишиной и прохладой… Она села в уголке, поджав ноги и вдыхая запах прелой листвы. Страх медленно уходил из нее, вытекал, растворялся в пелене сна… Она не заметила, как погрузилась в невесомый туман, и ее веки смежились…

Крым. Поселок Береговое. Наше время

После долгой душной ночи, полной раздумий, Астре захотелось свежести, морского ветра, купания.

– Мы приехали сюда отдыхать? – спросила она Матвея, который брился в ванной. – Или киснуть в номере? Пошли на пляж. Завтракать не будем.

– Я против!

Она не успела разразиться возмущенной тирадой – зазвонил телефон. Ну вот и пропавший клиент. Господин Юдин был немногословен. «Да, я знаю о гибели Кати, сын сообщил… Разумеется, все расходы мы возьмем на себя и материальную помощь ее семье выделим… Вам, Астра, даю карт-бланш… Действуйте по обстоятельствам… Рид и Макс в курсе, что вы будете вести собственное расследование… Я уверен – дело нечисто…»

Она села и положила трубку на колени. Наконец, Аким Иванович откликнулся, а то всякие мысли в голову лезли. Приставать к людям с нескромными вопросами по своей инициативе она не рискнула. Но теперь администратор их предупредит, что хозяин очень просит посодействовать раскрытию преступления, и они будут сговорчивее.

Матвей оделся и вышел на балкон. Солнце слепило. Лужи на дороге почти высохли. По небу бежали мелкие облачка. Море узкой полосой серебрилось на горизонте.

Виринея Нагорная в панаме, шортах и майке взгромоздилась на велосипед. Антон открыл ей калитку. Спортивная дама едет на пляж?

– Ладно, – вздохнул Матвей. – Иду за машиной. Здесь по степи изжаримся топать пешком. Возьми в кухне коробку с бутербродами и виноград. Вместо завтрака.

– Хорошо.

Блондинка сидела на скамейке у бассейна, точно изваянная из мрамора греческая богиня. Гаранин плавал, шумно отфыркиваясь, красуясь перед ней поджарым телом и развитой мускулатурой. Рыжий кот, недовольный летящими брызгами, спрыгнул с парапета и потрусил к тарелочке с едой.

Теплищевы, перешептываясь, прошествовали мимо и скрылись за дверями столовой. Астра с вежливой улыбкой пожелала им приятного аппетита.

Черный «Пассат» уже стоял за воротами, когда она вышла из кухни. Людмила с опухшими от слез глазами молча подала ей бутерброды, минералку и фрукты. Это входило в ее обязанности.

– Что на завтрак? – спросил Матвей, когда Астра уселась на переднее сиденье.

– Овсянка и сырники.

Овсянку он не любил, поэтому без сожаления повернул в степь, на дорогу, ведущую к морю. Пока Астра ходила за едой, Антон подробно рассказал ему, где находится дикий пляж.

– Смотрите, осторожнее там. Близко к берегу не подъезжайте, – предупредил охранник. – В песке застрянете. Если вдруг что, звоните. Вытащим!

«Не очень-то он убивается из-за смерти Кати, – отметил Карелин. – Скорее, напуган. Боится, как бы не вылезли наружу его шашни с горничной».

Вдоль дороги тянулись недостроенные дома, масличные деревья и наконец чистая степь. Стайки перепелок с шумом вспархивали из-под колес. После ливня соленое озерцо покрылось водой; в грязи, поджимая лапы, бродили чайки. Прибрежный песок был горячим и мягким – ноги проваливались в него по щиколотку.

Астра в широкополой шляпе с удовольствием шла босиком по берегу, выглядывая госпожу Нагорную. Та расположилась метрах в ста от места, где Матвей поставил машину. Дул слабый ветер. По морю шла рябь. Полоса прибоя чернела клочьями водорослей. Справа в золотистой дымке выступал мыс с белыми домиками, накрытыми розовой черепицей. Эти домики, пирамидальные тополя и черепица навевали мысли о лермонтовской Тамани, контрабандистах и романтической любви. В синеве моря, в унисон тем же мотивам появилось судно под белым парусом.