Андрей Дышев - Детектив от Иоанна Страница 25

— У кого есть вода? — спросил Интеллигент, камешком подбивая гвоздики в металлических уголках ящика. — Я куплю воду. За большие деньги.

Воды ни у кого не было. Боксер скрипел от жажды зубами и смотрел на лозу, которая свернулась в форме кукиша. У Интеллигента потрескались и покрылись язвами губы, к тому же он жестоко страдал от холода и пытался отогреть озябшие руки у себя в паху. Как переносила обезвоживанье Стюардесса, сказать было трудно, но после каждого привала она взлетала все тяжелее, и с блузки сорвались все, кроме одной, пуговицы.

— Никто не хочет денег? — удивился Интеллигент. — Тогда, может быть, кто-нибудь хочет золотые украшения? Есть цепочки, кулоны, кольца…

— Я хочу! Я! — обрадовалась Стюардесса, и блузка громко захлопала рукавами, подлетела к Интеллигенту и стала кружиться вокруг него. — И цепочки, и кулоны, и кольца! Все хочу!

— А вода у тебя есть? — настороженно произнес Интеллигент.

— Нет… Воды у меня нет. Зато есть прекрасное молодое тело!

— Хы, прекрасное! — скептически хмыкнул Боксер.

— Что-то не видно твоего тела, — сказал Интеллигент и на всякий случай заслонил собой ящик. — Кыш! Кыш отсюда!

— Как не видно? Как не видно? — рассердилась Стюардесса и сбросила сверху на Интеллигента капельку помета. — Не видно, потому что темно!

— Вот когда будет светло, тогда и поговорим про твое тело, — пообещал Интеллигент, но все знали, что он врет и, даже если будет светло, тело Стюардессы его не заинтересует. Его вообще ничего не интересовало, кроме ящика.

Разговор о воде возникал всякий раз, если кто-то хоть единожды произносил это магическое слово. Так и в этот раз. Все начали наперебой рассказывать о своей жажде. Получился спонтанный митинг, в котором не принимал участия только командир. Он добросовестно трудился над созданием под собой очередного мокрого пятна с замысловатыми очертаниями.

— Хоть продукт его пей! — проворчал Боксер, поглядывая на мокрые штаны командира с затаенным практическим интересом. — Издевательство какое-то! Откуда в нем столько жидкости?

— Он за свою жизнь столько выпил, что до сих пор опорожниться не может, — ответил Интеллигент, опускаясь на четвереньки, как некая вьючная доходяга. Взвалил на себя ящик и начал вставать на ноги. Глаза его вылезали из орбит, язык свешивался изо рта, а на худой шее вспухли жилы. Он очень страдал.

Глава 14

Почему так много песка

Аулис уже не получал удовольствия от того, что ему было позволено командовать. Эта избранность отнимала много сил, но решительно ничего не давала. Ни материальных благ, ни тщеславного удовлетворения. Даже стакана воды! А пить хотелось невыносимо. Это желание необыкновенно быстро и радикально преобразило восприятие Аулисом мира. Теперь на все вокруг он смотрел только с позиции практического использования: можно это пить или нельзя. Жажда становилась царицей в его организме, наделенной абсолютной властью. Она сидела на своем ссохшемся глиняном троне, шуршала пергаментом и, поднимая в воздух пыль, глухо шипела: «Смотреть на меня! Думать обо мне! Слушаться меня!» Аулис так и поступал. Если он вспоминал альпклуб, то лишь с того боку, что в горах много ручейков и рек, которые можно пить. Если Аулис задумывался о печальном завершении своей командировки, то печалился только по той причине, что не попил пива в Норт-Фруди. Все вокруг делилось на воду и не воду. Мокрая половина была добром, а сухая — злом. «Что, страдаешь?! — злобно хихикала царица Жажда. — Плохо тебе? А ты подумай о тех людях, которым ты продал фуфловые веревки! Половина из них истлевает в горных расщелинах! Так кому лучше?»… Аулис отгонял от себя эти тягостные мысли, как жирных навозных мух. Надоел ему этот бизнес, как горькая редька. Надо с ним завязывать. Все, крест! Вернется он в Россию и пойдет работать грузчиком на местный пивной завод. Перед началом работы он будет выпивать две бутылочки пива, в обед три и после работы еще три. И с собой пару штук… «Дудки, никакой пивной завод тебе не светит! — размахивая трухлявым плащом, побитым молью, злобствовала царица. — Ты скоро песок пить начнешь! У тебя мозги высохнут и станут напоминать вяленую тыкву!»

У Интеллигента от напряжения развилась пупочная грыжа. С живота его свесился несимпатичный сизый кожаный мешочек, который мешал идти и раскачивался между ногами, как маятник Фуко или как нечто другое — в зависимости от изощренности воображения. Интеллигент сначала пытался запихнуть его под тряпочку, которая висела на его бедрах, но потом приноровился идти с ним и даже придумал игру, попеременно подфутболивая мешочек то правым коленом, то левым. Стюардесса сначала очень заинтересовалась мешочком, потом разглядела его внимательно и с того момента к Интеллигенту близко не подлетала. Объектом ее жизненных интересов стал командир, последний, который ей еще ничего не пообещал. Несколько раз, пытаясь завладеть его вниманием, Стюардесса обгоняла его, садилась на песок и безвольно раскидывала крылышки, притворяясь беспамятной. Но командир тоже притворялся беспамятным и безжалостно топтал белую блузку.

— Кыш! Кыш! — отгонял ее от командира Боксер, складывая ладонь на манер мухобойки. Он видел в ней конкурента и потому не отходил от командира ни на шаг. Даже сушить летчику штаны он стал собственноручно.

— Что ж вы, батенька, такой расточитель! — беззлобно журил Боксер командира, аккуратно сдергивая с него штаны. — Вы когда по малой нужде захотите, обязательно мне скажите. Мы ж это дельце обстряпаем как положено. Мы ж ни капельки в штанишки не пропустим…

Последние слова он произносил шепотом и пугливо оглядывался по сторонам: не подслушал ли кто. Стюардесса шла на хитрость и заманивала Боксера за соседний бархан, где якобы ей почудилось журчанье ручья. Боксер, хоть и был опытным полицейским, поднаторевшим на подставах, приманку заглатывал и бегом устремлялся за бархан. Там он ползал по песку, нюхал его, щупал, даже пробовал на вкус, но никакой воды не находил. Он понуро возвращался назад, отгонял от командира Стюардессу и едва не плакал от жалости к себе. Сколько раз он сам организовывал подобные подставы — не счесть! И пистолеты невинным людям подкидывал, и наркотики, и подкупал свидетелей, и по заказу мог сварганить любую улику против кого угодно. Профессионал! А вот поди ж ты — на мякине попался.

Стюардесса просекла, насколько Боксер стал доверчив, и дурила его при всяком удобном случае.

— Твой коллега протянул трубочку из ящика себе в рот и что-то посасывает! — шепотом сообщила она ему.

Боксер, бросив на песок командира и русского агента, голодным тигром набросился на Интеллигента, сбивая его с ног. Ящик с тяжелым гулом врылся в бархан.

— Ах ты плесень ямусукрийская! — крикнул Боксер. — Трубку сосешь?!

— Ничего я не сосу! — оправдывался Интеллигент, напуганный необоснованными претензиями, и намертво прилип к ящику, облапив его со всех сторон, как паук свою самку.

— А что это за трубка у тебя только что во рту торчала?

— Это не трубка. Это пищевод от жажды вывалился…

Боксер возвращался на свое место в строю, отгонял от командира Стюардессу и бесслезно плакал.

— Было б что сосать, — ворчал Интеллигент, взваливая ящик на спину, и с потухшей надеждой обращался к своим спутникам: — Эй! У кого есть вода? За стакан воды отдам цифровую видеокамеру с форматом «Микро М-В», портативную стиральную машину и компьютер самой крутой модели…

Он выжидал некоторое время и, увидев, что желающих не находилось, добавлял:

— В придачу золотые часы «Ролекс»… — Проходила еще минута, и Интеллигент снова повышал ставку: — И еще машинку для восстановления волос на плешивых участках…

Послушав тишину, Интеллигент поддавал коленом грыжевый мешочек и выдавал вялое ругательство:

— Ну и черт с вами, мне больше достанется…

«Больше ты меня не обманешь!» — зарекался Боксер, затуманенным взглядом сопровождая полет Стюардессы. Но она снова и снова подкидывала ему приманку, и он опять ее заглатывал. Один раз шутка Стюардессы оказалась очень жестокой.

— Я видела там маленький родник с прохладной прозрачной водой! — прошептала она ему и махнула рукавом в сторону ближайшего бархана.

— Врешь! — произнес Боксер. Его голос напоминал звук, с каким степная кобра ползет по сухим колючкам.

— Ну и дурак, что не веришь! А я уже вволю напилась!

Проигрывая могучему искушению, Боксер схватил рукав блузки и намотал его себе на кулак.

— Теперь пойдем вдвоем!

— Пойдем! — согласилась Стюардесса.

Он взбирался на бархан, держа Стюардессу над головой, словно белый флаг капитуляции. Она трепетала, полоскалась, и можно было подумать, что погода ветреная.

— Сюда, сюда, — подсказывала она. — Вот родник, смотри!