Михаил Палев - Повелитель прошлого Страница 25

– Набожный какой, – усмехнулся Тавров, убирая ствол от головы Вована. – Слава! Покажи ему фотографии.

Я выложил перед Вованом уже упоминавшиеся три снимка. Вован внимательно их изучил, потом отложил снимок с женщиной в сером брючном костюме и сказал нерешительно:

– Вроде как она… А вроде и нет. Похожа… И не похожа. Костюм такой же, прическа, очки… Похожа вроде. Так я же на деньги смотрел, а не на нее!

– Если вдруг увидишь ее или мужиков с «Газели», немедленно по этому телефону позвонишь, – сказал Тавров и сунул Вовану в карман рубашки кусочек картона. – Если звонок будет результативный, то не обижу. Усек?

– Усек, – хрипло выдохнул Вован. – Не сомневайтесь! Если что, так я сразу…

Обедать ему уже явно не хотелось.

– Ну вы даете, Валерий Иванович! – выразил я свое восхищение Таврову, когда мы направлялись к метро. – Как в боевиках: коротко, убедительно и результативно.

– Наглый слизняк, с такими только так и надо, – ответил Тавров. – Если с ними вежливо, они только наглеть начинают, а чуть припугнешь, так сразу расползаются, как дерьмо под сапогом. А вот как эту лже-Валерию искать, я ума не приложу! «Газелей» грузовых сейчас в Москве хоть пруд пруди… Придется опытного человека послать на поквартирный обход: вдруг еще кто-нибудь что-то вспомнит? Заодно попробуем узнать, кто из жильцов в последний раз видел Гардина. И еще один момент: ключи от квартиры у лже-Валерии были, не отмычки. Откуда? Гардин дал ей второй комплект, или ключи отобрали у Гардина? И откуда она знала, что статуя находится в квартире Гардина? Похоже, что нам самим придется осмотреть квартиру твоего друга юности.

– Как вы это себе представляете? – кисло осведомился я. Перспектива незаконного проникновения в чужую квартиру энтузиазма у меня не вызвала. А что, если квартиру уже обчистили воры? Тогда вполне можно попасть под подозрение, а дальше все зависит от ретивости местного следователя.

– Ты забыл, что квартиру уже вскрывали, – напомнил мне Тавров. – Но осмотр по сути не производился: просто убедились, что в квартире никого нет, и этим ограничились. Судя по всему, буквально накануне осмотра статую из квартиры и вынесли. Так что попробуем действовать официально. Я приведу в действие свои связи, добьемся возбуждения уголовного дела и уже на этом основании проведем тщательный осмотр квартиры. Позвонишь в Бюро регистрации несчастных случаев ГУВД Москвы и если там нет сведений о Гардине, то напишешь заявление как друг пропавшего. Разумеется, заявление подашь в местный ОВД, поскольку он и будет заниматься розыском. Я перешлю тебе по мэйлу инструкцию, как написать заявление и какие в связи с этим вопросы тебе зададут.

Я позвонил в Бюро регистрации несчастных случаев по телефону, который мне дал Тавров. Однако вначале пришлось просить помощницу Таврова Катю, чтобы она дала мне точные паспортные данные Гардина из своей компьютерной базы. В Бюро мне ничего о гражданине Гардине сообщить не смогли, и это несколько обнадежило: больше шансов, что Сашка еще живой. Вечером я получил послание от Таврова и принялся за написание заявления. Дело оказалось не такое простое. Присланная Тавровым инструкция, которую он, видимо, специально составил для клиентов, гласила: «Заявление подается в произвольной форме на имя начальника ОВД. В заявлении указываются данные пропавшего, время, место и обстоятельства исчезновения. Приметы пропавшего в заявлении указывать не обязательно, так как их все равно спросят при заполнении бланка по специальной форме. При приеме заявления сотрудники милиции предупредят заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос или отказ от дачи показаний».

Так! Сразу возникло неприятное ощущение. А ну, как начнут задавать вопросы? Я же ничего не знаю о том, как Сашка жил последние двадцать с лишним лет. Так, что еще там? «К заявлению желательно приложить фотографию пропавшего, однако отсутствие фотографии не является основанием для отказа в приеме заявления». Хоть на этом спасибо!

А что спросят в милиции еще?

«Стандартные вопросы: 1) приметы внешности (рост, телосложение, цвет глаз, волос, размеры головного убора и обуви); наличие особых примет (родинки, шрамы, следы от операций, татуировки, физические недостатки); состояние зубов (наличие зубных протезов, пломб, коронок); наличие хронических заболеваний, общее состояние здоровья, группа крови; 2) одежда, в которую был одет пропавший в день исчезновения (головной убор, верхняя одежда, платье, нижнее белье, обувь), цвет, размер, фасон одежды; 3) какие документы, предметы, вещи, ювелирные украшения и ценности, примерную сумму денег имел при себе пропавший (часы, сумки, портфели, сотовый телефон, ключи, кольца, цепочки, записные книжки, и т. п.); 4) имеются ли у пропавшего в наличии недвижимость (квартира, дача и т. п.) или транспортные средства; 5) известные заявителю связи пропавшего (друзья, знакомые, коллеги по работе, их имена, телефоны); 6) места предполагаемого местонахождения».

Однако! На все эти вопросы я буду лишь беспомощно разводить руками! Может, лучше пусть Валерия подаст заявление? Все-таки жена, хоть и бывшая. Хотя… ее шантажируют, и она панически боится шантажиста, потому и пошла ко мне, а не в милицию. Нет, в милиции она ничего не будет говорить, а то еще и врать начнет и тем самым подставит нас с Тавровым. Нет, Валерия в этом деле не помощник, и лучше ее вообще не упоминать. А дневник Гардина? И о нем нельзя говорить: какая-то мистическая статуя замешана, да и дневник по форме больше похож на художественное произведение. Пока об этом помолчим. А вот Таврову о нем надо будет сказать. Обязательно.

Я не стал откладывать дело в долгий ящик: немедленно поехал на квартиру к Таврову, вручил ему дневник Гардина и вкратце объяснил, как сие творение попало в мои руки. Тавров пролистнул страницы рукописи и с кислой миной обещал к утру ознакомиться с содержанием. Я же с чувством выполненного долга отправился домой и завалился спать.

Утром я позвонил Таврову, чтобы уточнить свои дальнейшие действия. Тавров попросил меня приехать к нему домой.

– Да, ты правильно рассудил, что об этом опусе в милиции лучше не рассказывать, – заметил он. – Как только следователь прочитает про все эти временные перемещения, явления Хранителей и Культ божественного Спартака, то в лучшем случае подумает, что Гардин просто спятил.

– А в худшем? – спросил я.

– А в худшем случае решит, что спятил ты, – пояснил Тавров.

– Надеюсь, вы не думаете, что я спятил? – обиженно поинтересовался я. – Я ведь вначале подумал, что Гардин решил попробовать себя на литературном поприще и принес мне свою повесть. Написано, кстати, неплохо. Но и не более того. И лишь когда Валерия рассказала, что с нее требуют какую-то бронзовую статую, якобы принадлежавшую ее бывшему мужу, тут меня и осенило. Выходит, существует эта бронзовая статуя! А как насчет всего остального? Вы лично верите в ее какие-то мистические свойства?

– Мне приходилось по роду деятельности видеть много разных вещей, которые не укладываются в рамки обыденности, – помолчав, ответил Тавров. – Но сейчас не следует акцентироваться на этом. Главное то, что так называемый дневник Гардина, или – как он его сам озаглавил – повесть «Бронзовая статуя» содержит в себе очевидные автобиографические данные. Мы знаем, что Статуя действительно существует. Скорее всего, Стас и Наташа – тоже реально существующие люди. Вот их и надо попытаться найти, если они до сих пор живы. Со Стасом проблем не должно возникнуть: известно, что он по паспорту Никодимов Станислав Евгеньевич, что он всю жизнь прожил в Москве и что он немногим старше Гардина. Так что информации для поиска достаточно. А вот Наташа…

– В тексте сказано, что у Гардина хранился рисунок Бэмби, на обороте которого были записаны сочинские телефон и адрес Наташи, – напомнил я. – Собственно, по адресу он и пытался ее разыскать и в итоге встретился с ее дочерью. Не исключено, что этот рисунок до сих пор хранится в квартире Гардина.

– Тогда есть шанс обнаружить его во время обыска, – кивнул Тавров и поторопил меня. – Давай не затягивай с заявлением. Прямо сейчас отправляйся в ОВД по месту жительства Гардина. А я использую свои связи, чтобы там тоже зашевелились.

Я тут же поехал в ОВД и прошел тягостную процедуру подачи заявления об исчезновении человека. Помогла инструкция Таврова: я уже был готов ко всем вопросам и без колебаний выдавал уверенный ответ «не знаю» на вопросы вроде «как был одет гражданин Гардин в день исчезновения». И на вопрос о событиях, которые могли спровоцировать исчезновение, – вроде долгов, крупного проигрыша, ссоры или тяжелого заболевания – я лишь беспомощно разводил руками. Тем не менее заявление приняли без проволочек.

То ли связи Таврова сработали очень быстро, то ли дело досталось толковому следователю, но уже на следующий день мне позвонил старший лейтенант Кольцов, занимающийся розыском пропавших людей в ОВД, на территории которого проживал Гардин, и предложил мне присутствовать во время проведения следственных мероприятий в квартире Гардина.