Сергей Ермаков - Виртуоз мести Страница 25

Рядом пронзительно завизжала женщина. Спокойный голос громко сказал снизу от платформ: "Осторожно, двери закрываются. Следующая станция..." Семен оглянулся на Кирилла. Тот медленно заваливался на бок, хватая воздух сухими губами. Руки он прижал к животу, из которого торчал обмотанный изолентой кончик заточки. Крови не было. Вся кровь из проткнутых кишок Кирилла выливалась сейчас ему же в живот, смешиваясь с желчью и едой, съеденной им десять минут назад в кафе.

Семен сразу же бросился в погоню за убийцей. Кириллу он помочь уже не мог. Он пару раз видел в зоне, как моментально умирали люди, проткнутые заточенным электродом, от внутреннего кровоизлияния. Всё, Кирилл был не жилец на этом свете, это было ясно. К тому же вокруг стояли люди - они помогут, а Семену нужно догнать убийцу. Но только он сделал пару шагов, как что-то тяжелое опустилось ему на голову, и Семен, потеряв сознание свалился на пол.

16

Кирилл рос благовоспитанным мальчиком. У него была одна мама. Папа их бросил очень-очень давно, когда Кирилл еще даже не ходил в школу, а только начинал просто ходить. Мама, всю жизнь стараясь что-то доказать то ли канувшему в Лету папе, то ли самой себе, очень хотела, чтобы ее сын вырос всесторонне развитым человеком. Он изо всех сил пыталась научить сына играть на скрипке, рисовать акварелью, писать стихи. Но все у Кирилла получалось плохо. То ли не хватало таланта, то ли ума, то ли и того и другого. Но вот чего точно не хватало Кириллу, так это усидчивости и терпения. Он хотел иметь все сразу, не напрягаясь, не работая над собой, а так не получалось. И это Кирилла злило. Ему казалось, что у всех все получается, и только у него все плохо.

Он хотел, чтобы его любили красивые и распутные девушки, а они влюблялись в других. Не таких слюнтяев, как Кирилл. А те, которые влюблялись в него, Кирилла, были некрасивыми толстушками с кривыми волосатыми ногами и томиком Ахматовой в портфеле. Они были будущему гению омерзительны. Кирилл мечтал о литературной славе, такой, как у Пушкина, и Лермонтова, начинал писать даже стихи и прозу.

Получалось полная чушь, но по причине необразованности, узости ума и кругозора Кириллу его собственные стихи казались верхом совершенства. Он посылал их в разные газеты и журналы, но ответа не было. Он предлагал их, как тексты, известным рок-группам и исполнителям, но те, мудаки, только смеялись над ним. В общем, сплошная непруха и отчаяние преследовали начинающего литератора на первых этапах его деятельности.

Далее, естественно, молодой Кирилл начал топить свое отчаяние в вине. Он презирал этих снобов, которые не понимали, что среди них находится такой талант, талантище как он. Ему надоело доказывать этим ничтожествам очевидное, метать бисер перед свиньями. И он бросил писать, рисовать и играть на скрипке. По правде говоря, он и не начинал никогда заниматься чем-либо толком. Но зато бросал он все эти занятия с шумом и помпой. Он решил стать сильным и уверенным в себе мужчиной, задумывал изменится в корне, и вот тут как раз на самом начальном этапе его перевоплощения в супермена, практически на первом же шагу злодейка-судьба и подкинула ему ту историю с изнасилованием, из-за которой он оказался в безжалостных жерновах исправительно-трудовой колонии.

В первый же день в неволе Кирилл стал бояться, что его трахнут. Но никто его не трахнул, ни в первый день, ни во второй, ни в третий. Но Кирилл продолжал бояться. Он дурно спал, мало ел, часто плакал, плохо мылся в бане. Он так боялся, что ему загонят "мотовило", что даже смирился с мыслью о том, что лучше бы его трахнули, и он бы перестал бояться. В конце концов всем это надоело, и Кирилла трахнули. Кирилл плакал целый вечер, выгнанный в угол к "девкам", но потом понял, что ему хочется еще. Он стал провоцировать своих обидчиков, и те трахнули его снова, но в отличие от первого раза еще и наподдали. И весь этот цикл продолжался изо дня в день.

В зону Кирилл приехал с репутацией молодого похотливого "петушка". Поскольку в тех краях не говорили унизительного слова "опустить", а выражались корректно - "пристроить в шоколадный цех", то и кличку Кириллу выдали соответствующую - Шоколадный Принц. Так и ходил Кирюша в Принцах до самого освобождения. А когда кончился его срок отбывать наказание, подарили Шоколадному Принцу его поклонники почти сорок носовых платков в знак особой к нему "любви".

Приехав в город, нашел Кирилл своих "друзей", и загуляли они вместе по гей-клубам, которых к тому времени в городе открылось немало. И что удивительно - если в зоне к Кириллу относились, как к изгою, брезговали с ним общаться, не разрешали подходить к окну и так далее, то на свободе в определенных кругах Кирилла зауважали, полюбили и оценили. Кирилла называли ласково: "сладкая попка" или "узенькая щелочка". Он общался накоротке с очень известными людьми про которых раньше и думать не мог о том, что они такие же как он "сладкие попки". Вскоре в одной тусовке уважаемый господин редактор хорошо читаемой газеты после "собеседования" с Шоколадным Принцем предложил ему попробовать писать статьи на музыкальные темы.

Кирилл ничего не понимал ни в какой музыке - ни в роке, ни в джазе, ни в рэпе, ни в попе, то есть в попсе. Но этого и не требовалось - ему подкинули пару-тройку вопросов, которые он и задавал "звездам" в разной последовательности. Кирилл писал крайне коряво и нескладно, но никто этого не замечал, главное, он был "свой". Так Кирилл и жил, завел себе несколько дружков в разных местах, они его "пилили" и "цурпелили", Кирилл писал свои статейки и даже стал промоутером одного молодого бездарного жеребца, путь к Олимпу для которого прокладывала соблазнительная попка Кирилла.

Он торговал собой ради любви. Потому что до самозабвения, до одурения любил только его, этого молоденького самца, певца и композитора Ваню Жупикова. Неблагодарный Ваня, несмотря на это, частенько закрывался в гримерке с молоденькими танцовщицами балета, и доносившийся оттуда веселый визг разрывал от ревности нежное сердце Кирилла. Господи, он, Кирилл, все делал для него - пробивал концерты, пихал статьи о неповторимом таланте Жупикова в разные газеты и в редкие минуты близости так старался угодить Ванюше, как никакая из его потных тварей! И что же он видел в ответ? Только оскорбления!

Во-первых, Ваня всегда вступал с ним в связь сильно выпившим, что очень глубоко унижало Кирилла, говорило о том, что настоящей любви и понимания в их отношениях нисколько нет, а есть только пьяная похоть молодого Жупиковского тела. Во-вторых, Иван после полового акта вместо нежного поцелуя хлестал Шоколадного Принца по щекам, приговаривая: "Ах, ты поблядушка!". Это было несерьёзно и оскорбительно. Ну ладно там на зоне, это тупое быдло - зеки насиловали Кирилла и били по почкам. Но даже они дарили Кириллу бумажные цветы на Восьмое Марта и платочки в будни. А Иван Жупиков своим отношением словно издевался над Кириллом как бы говоря ему: "Ты для меня только дырочка для онанизма и все!".

Кирилл страдал и бессонными ночами писал такие стихи: "Меня ударил по щеке ты, я оскорбился и ушел, теперь ты плачешь - где ты, где ты? К тебе я больше не пришел!" Но все это были лишь фантазии Кирилла, потому что Ваня вовсе не плакал, а не зная горя развлекался со своими многочисленными поклонницами на дискотеке. А плакал как раз Кирилл.

И мечтал, как они вдвоем с Ваней поздней осенью идут по Летнему саду, взявшись за руки, собирают букеты из опавших листьев и целуются. Кирилл, хохоча, убегает от Вани между стволами могучих, как Ванино достоинство, тополей и падает в желтые листья, а Ваня падает за ним, и они лежат, обнявшись, счастливые и утомленные и смотрят в небо. И Кирилл сочиняет стихи: "Твоя небритая щетина колола бритую мою и нежно щекотала спину, о, боже, я тебя люблю!"

Или Кирилл представлял, как он обнаженный бежит по берегу голубого и теплого моря, ласковое солнце гладит его загорелую спину, нежные соленые брызги касаются его обнаженных ступней. На берегу стоит с фотоаппаратом Ваня Жупиков и фотографирует, фотографирует Кирилла, своего любимого и единственного, неповторимого и сексуального. Кирилл подбегает к Ване и целует его, обнаженного, во все места. Они вместе купаются в теплых волнах и сливаются в экстазе. А потом Ваня Жупиков женится на Кирилле во Дворце Бракосочетании. На Кирилле белая фата и голубой костюмчик, а на Ване белый костюмчик и голубой галстучек. Гости кричат: "Горько!" и забрасывают их цветами.

По этому поводу родились такие строки: "Нам с тобой кричали: "Горько!" И завидовали вслед, Мы с тобой теперь довольны - Вот такой простой сюжет". Это только первые строки стихотворения. Далее шла такая дрянь и размазня, что мы не приводим здесь весь текст этого произведения. Нетрудно представить, какие бездарные статьи писал в журналах Кирилл, подписываясь с некоторого времени из-за неразделенной любви и своих ненормальных фантазий не иначе как "К.Жупиков".