Неизвестен Автор - Глубокое синее море Страница 25

- Найти нас они все равно бы не смогли, - сказала Керин. - Ведь сейчас на пятьдесят ярдов ничего не увидишь.

- Ты не видела в воде Рафферти?

- Нет.. - она смахнула с лица воду. - Почему он это сделал? Ведь Рафферти принадлежал к его людям.

- Рафферти был глуп. Линд позднее все равно бы с ним расправился. Даже если бы все было в порядке. Такую тайну не доверяют глупцам. Ведь обо всем он проболтался бы в первом же баре.

Гроза продолжала бушевать, и волна становились все больше. Белая пена затрудняла их дыхание.

- Смешно, - сказала она вдруг. - Я даже не знаю, есть ли у тебя семья.

- Есть брат в Техасе, - ответил он. - А где-то в Европе - бывшая миссис Годдер. Мы связаны только адвокатской фирмой и банковским счетом. Если курс доллара будет держаться твердо, то она об этом происшествии узнает через несколько лет.

- У тебя нет детей?

- Была дочь, она погибла в автомобильной катастрофе.

- Прости меня...

- Это случилось пять месяцев тому назад.

Почему я обо всем этом рассказываю? - подумал он. Может, неизбежный конец развязал ему язык? Или он просто давно уже ждал преданную слушательницу? Ведь после того, как он вышел из больницы, он не рассказывал об этом ни одному человеку. Никому, кроме Сьюзен. Ей он сказал, что Джерри умерла, что он приедет домой через три часа и что к этому времени она должна покинуть дом.

Если его спрашивали, есть ли у него дети, он всегда отвечал: нет, у него нет детей. Лишь когда он напивался, то говорил самому себе: "Да, у меня была дочь, но я и мачеха ее убили".

Руки Керин на спасательном круге были мягкими и округлыми. Ему так хотелось прикоснуться к ним. По ее лицу текла вода.

- А у тебя были дети? - спросил он.

- Нет. - И не знаю почему, добавила: - Было два выкидыша.

- Прости.

- Они были вызваны специально. Мой муж не хотел детей.

- Разве в Сан-Франциско нет никаких пилюль?

- Тогда они только начали появляться.

Больше она ничего не сказала. Место, да и время были неподходящими, чтобы вести разговоры на эту тему. Ясно было только то, что ни он, ни она не имели близких людей.

- Извини меня за мои слова, но твой муж был все-таки большой негодяй.

Она испытующе посмотрела на него, но ничего не сказала. В какой-то степени все это было понятно, хотя он и сам себя не мог понять.

- Я даже не знаю, к чему все это говорю...

- Ну и ладно. Я тоже не знаю, зачем все говорила...

Как красиво ее лицо, подумал он. Он бы с радостью рассказал ей о своей дочери Джерри, но тут внезапно заметил, что по ее лицу стекает не чистая вода, а какая-то грязная, словно ржавая. Неужели это с корабля? Значит, корабль должен быть где-то совсем близко. Он огляделся, но не увидел ничего, кроме воды, сливающейся с пеленой дождя.

Тем не менее он продолжал всматриваться в туман - ведь копоть и грязь могли быть принесены с горящего корабля. Вскоре его усилия увенчались успехом. Нет, это был не корабль. Но ему показалось, что за пеленой дождя он видит какое-то расплывчатое оранжевое сияние. Он повернул Керин и показал ей в ту сторону.

Он совершенно не мог сказать, на каком расстоянии от них находится это сияние, как не мог сказать и о том, приближается оно или удаляется. Оно просто было тут, без формы и размеров, а единственной возможностью ориентироваться был ветер. Когда же оранжевое сияние стало ярче, сердце его забилось учащенно и беспокойно.

Спустя несколько минут, он заметил пламя и клубы дыма. Потом из тумана начали вырисовываться контуры корабля. Словно призрак, судно плыло мимо них.

- Машины не работают, - сказал Годдер. - И корабль больше не погружен так глубоко в воду, как раньше.

Керин поднырнула под круг. Оба положили руки на спасательный круг и поплыли в сторону корабля. Сам корабль вскоре снова исчез, но оранжевое сияние осталось. Оранжевое сияние - их путеводная звезда. Через какое-то время оно перестало тускнеть, и Годдер понял, что корабль совсем остановился.

12

Они должны быть где-то здесь, размышлял Эштони Гутиррец. Сейчас он должен увидеть эту красивую блондинку. Ведь она видела, как корабль остановился и начал разворачиваться, - как и тогда, когда она заметила высокого американца на резиновом плоту. Связь, существовавшая между капитанским мостиком и машинным отделением, была выше его разумения, но это его не тревожило. Он не знал и того обстоятельства, что "Леандр" шел только по инерции с тех пор, как Линд и другие исчезли с мостика.

Правда, в таком дожде он почти ничего не мог увидеть. И что было хуже, так это то, что о женщине, казалось, никто и не беспокоился. Третий помощник продолжал лежать в рубке, а этажом ниже люди бегали по палубе, тащили шланги, что-то кричали друг другу, пытаясь загасить пламя и направляя на него струи воды.

Один раз он попытался ретироваться с мостика - ведь если они обнаружат его в таком месте, где он не должен находиться, ему пощады не будет, - но сразу же понял, что ему не спуститься по трапу незамеченным около трапа стояли люди с оружием. Поэтому он оставался там, где был. Разумеется, он был мокрым насквозь, но теперь это не имело никакого значения. Он был единственным человеком, который мог следить за водной поверхностью, и он не переставал следить за ней.

Он даже подошел к перилам и встал между двумя спасательными лодками. Потом опять посмотрел на воду. Эштони ничего не увидел, но тем не менее обратил внимание, что корабль практически не двигается. Он внимательно осмотрел всю водную поверхность, которая была доступна его взгляду. Ничего. Тогда он перешел на другую сторону и снова начал всматриваться в воду. Тоже ничего. Он вернулся к рубке и заглянул туда. Третий помощник пришел в себя и пытался подняться на ноги. Однако он был еще слишком слаб и все время держался за голову. По его лицу по-прежнему стекала тонкая струйка крови.

Было очень утомительно бороться с сильными порывами ветра и короткими резкими волнами, которые постоянно били им в лицо. Пару раз они вынуждены были останавливаться, чтобы передохнуть и отдышаться. Годдер совершенно потерял счет времени. Он не знал, сколько минут или часов они плыли в сторону оранжевого сияния. Внезапно перед ними снова возникли очертания "Леандра". Прошло еще несколько минут, и вот они уже находятся у самого корабля. Палуба была высоко над ними. Они посмотрели друг на друга и поняли, что уже давно думают об одном и том же: как они поднимутся на корабль, даже если доберутся до него?

Звать на помощь было нельзя. Этим они привлекли бы внимание Линда и его людей, и в них снова начали бы стрелять. А может быть, и вообще не услышат. И то, и другое грозило смертью, как только корабль снова придет в движение. Правда, Годдер сомневался в последнем. Корабль не придет в движение, пока они не смогут контролировать очаг пожара. А если на судне не смогут справиться с пожаром, то корабль неизбежно погибнет.

Линд, который, несомненно, должен был руководить людьми при тушении пожара, наверняка не мог находиться на корме. Годдер сделал знак Керин, и они начали двигаться вдоль бакборта. Они слышали треск огня и резкие выкрики команды. Вскоре они уже были возле центральной части корабля.

Геральд Сведберг, поддерживаемый Гутиррецом, с трудом поднялся на ноги. Чувствовал он себя отвратительно, голова гудела, словно была расколота. Когда он провел рукой по лицу, то понял, что лицо было все в крови. Заметил он также и то, что корабль не двигается. Гроза по-прежнему продолжала бушевать, видимости практически не было, а наверху был только этот молодой филиппинец. Голова у него гудела так сильно, что он сначала даже не понял, что тот обращается к нему по-английски. А когда понял и прислушался к его словам, то узнал что на корабле пожар. Он подошел к двери рубки и выглянул наружу. Увидев Майера и других с оружием в руках, он сделал соответственные выводы: Линд захватил корабль, а человек, которого он видел в воде, был, судя по всему, сброшен им за борт. Теперь же все на корабле были заняты тушением пожара.

У него оставалась надежда только на то, что капитан Стин еще жив и имеет оружие. Он медленно добрался до капитанской каюты. Импровизированная кислородная палатка уже исчезла, но Стин все еще лежал на кровати. Глаза капитана были закрыты. Сведберг схватил его за запястье. Рука Стина была еще теплая, и он обнаружил пульс. Значит, Стин еще жив и является законным капитаном корабля - независимо от того, находился он под влиянием наркотиков или нет.

Правда, Сведберг был почти уверен, что такой религиозный человек, как капитан, не станет иметь при себе оружие, но слабая надежда на это все-таки была. Он начал обыскивать ящики - один за другим, пытаясь одновременно с этим разрешить вопрос: кто, кроме Линда, замешан в этом заговоре. Не найдя ничего в ящиках каюты капитана, он начал обыскивать письменный стол в картографическом отделе.

В этот момент в каюте появился филиппинец. Он был весь мокрый.

- Мы - там... - сказал он и показал вниз на воду. - Она как раз внизу.