Светлана Алешина - Капризная игрушка Страница 25

Сергей представил себе, как Соболев обнимает его женщину, а она жмурится от удовольствия, и волна ненависти к ним обоим поднималась в его душе. Он выпил еще рюмку. Хмель уже ударил ему в голову. И возникло непреодолимое желание выпить еще и еще, пока опьянение не подарит спасительное забытье.

В кухне Сергей сидел очень долго. Когда совсем стемнело, туда осторожно прокралась Катя. Она тихо подошла к Сергею и попыталась сесть к нему на колени. Титов брезгливо оттолкнул ее, быстро встал и прошел в свою комнату. Спать в тот вечер он лег один.

Глава 8

Лариса проснулась около восьми вечера и чувствовала себя вполне отдохнувшей. С первых же минут бодрствования ее мысли вновь возвратились к делу Решникова. Лариса была уверена, что стоит ей еще немного напрячь свои извилины, и она докопается до истины.

Лариса стала анализировать все события, произошедшие с момента кражи денег и по сей день. Пока было ясно только одно — деньги украл Роман. И, наверное, поэтому его и убили. Но убил явно не сообщник. Но кто? Кто, убив Романа, прислал потом деньги Владимиру? Каковы мотивы такого странного поведения?

Лариса вспомнила откровение Фаины о том, что она имела крупный разговор с Романом на вечере у себя дома. Фаина тогда упрекала его в обмане и возмущалась этой кражей. Котова была уверена, что у Фаины хватило ума не рассказывать никому об этом разговоре. Это была их с Романом тайна. Тем более что сама она являлась невольной пособницей Романа. Значит…

Лариса еще раз прокрутила в голове все события той вечеринки. Еще раз в подробностях вспомнила, кто и когда уходил и приходил в комнату… Как потом вели себя эти люди. Она вспомнила, что в какой-то момент действительно Роман покидал комнату, а почти вслед за ним вышла и Фаина… Кто оставался?

Лариса закурила сигарету. Анализируя обстановку в комнате, она вдруг стала догадываться, что там могло произойти… Похоже, все сходилось. Именно у этого человека был мотив вернуть деньги. Правда, не было очевидного мотива убивать Романа. Однако в главном Лариса была уверена — сейчас она на верном пути. Еще версий просто нет. К тому же у других участников есть алиби…

Лариса задумалась, как же лучше действовать дальше, что предстоит предпринять, чтобы все же завершить дело.

Затушив сигарету, она сразу же закурила новую. Когда сигарета истлела, она уже примерно знала, что будет делать. Конечно, всякое может быть, но пока она остановится на своем варианте. И нужно было спешить, хотелось поскорее убедиться в собственной правоте.

Лариса наскоро умылась, наложила новый макияж и, накинув плащ, вышла из дома в холодную, ветреную ночь…

Валерий Соболев ехал к Лизе Тихомировой. Хотел в очередной раз поговорить с ней. В последнее время Валерию не нравилось состояние Лизы. Она была какой-то растерянной. И когда они встречались, он постоянно ловил на себе виноватые взгляды Лизы. В памяти осталась вечеринка у Решниковых. Тогда она шутила по поводу его неоднократных предложений выйти за него замуж, а она, мол, всякий раз смеялась над ним.

Слов нет, эти шуточки сильно задели Валерия. Валерий Дмитриевич знал Лизу очень давно, и знал как человека глубоко порядочного и честного. Безусловно, он понимал, что Лиза не хотела его обидеть. Видел, как она мучилась после той вечеринки, и все же заноза сидела в его сердце. Уязвленное самолюбие не позволяло показать девушке, что он уже не сердится на нее.

В конце концов, Елизавета прекрасно знает, как он к ней относится. И могла бы, по крайней мере, оценить его преданность. Откровенно сказать, у Лизы немного было потенциальных кандидатов на роль мужа. А точнее, кроме него, пожалуй, что и больше никого. И издеваться над ним — верх неблагодарности и легкомыслия. Да и жестокости. Ну пошутила, ну так хотя бы не на людях!

Однако, едва увидев грустную Лизу, Соболев как-то размяк, в его душе поднялась волна нежности и даже какой-то жалости к этой женщине.

«Все! — решил Валерий. — Поговорю с ней окончательно и серьезно! Не может она не понимать, что нуждается во мне. Чего хорохориться? Ведь насколько ей было бы легче, если б рядом был я».

Соболев специально не стал предупреждать Лизу о своем визите. Пусть его появление станет неожиданностью. Валерий знал, что Лиза сейчас дома. По вечерам она никуда не ходила, с работы направлялась прямо домой, занималась изучением французского языка — английским и немецким она уже владела в совершенстве.

Соболев не стал, как всегда, покупать цветы и шампанское. Каждый раз, когда он являлся с букетом и свертком, Лиза ему отказывала. И сегодня Валерий решил полностью изменить сценарий. Вместо привычного набора он купил Лизе сборник новелл Мопассана на французском языке. Потом, немного подумав, Соболев все же прихватил бутылку армянского коньяка. Она вообще-то не была любительницей алкоголя, но в случае необходимости предпочитала коньяк.

Соболев остановил машину возле серенькой пятиэтажки. В этом доме Лиза жила вместе с матерью, которая в последнее время много болела и практически не вылезала из больниц. Валерий потратил немало средств и усилий, чтобы помочь Лизе и создать ее матери приличные условия. Естественно, каждый раз Лиза протестовала против этого.

Поднимаясь по лестнице, Валерий Дмитриевич почувствовал волнение. Он волновался всякий раз перед встречей с этой женщиной.

«Черт знает что, прямо как мальчишка! — укорял он себя. — Ах, Лиза, Лиза, что же ты со мной делаешь!»

Постояв некоторое время перед дверью Лизиной квартиры, он решительно нажал кнопку звонка. Вскоре послышались хорошо знакомые ему шаги — Лиза и дома ходила в тапочках на каблучках. И это постукиванье почему-то казалось ему уютным и даже нравилось.

Женщина, не спрашивая, отворила дверь и увидела Соболева. Валерий вгляделся в ее лицо — на нем отразилась целая гамма чувств. Это были и радость, вспыхнувшая в ее глазах, и облегчение, и в то же время некая настороженность — а с чем он пришел?

— Добрый вечер, Елизавета Андреевна, — проговорил он. — Прошу прощения за непредвиденный визит. Можно ли войти?

— Проходи, — Лиза широко повела рукой и отступила.

Сняв длинное пальто, Соболев прошел за Лизой в единственную комнату в этой квартире. Она убрала книги с дивана, и Соболев опустился на освободившееся место. Лиза присела рядом и вопросительно посмотрела на него.

Валерий почувствовал, что теряет уверенность в себе, позабыл все приготовленные фразы и теперь не знает, с чего начать. Лиза продолжала внимательно смотреть ему в глаза.

— Что-то вы, Елизавета Андреевна, такая скучная? — проклиная себя в душе, вдруг проговорил Соболев, сбиваясь на привычный иронический тон. — Али поклонники ваши вас покинули?

— Ты пришел, чтобы выяснить подробности моей личной жизни? — усмехнулась Лиза в ответ. — Тебе прекрасно известно, что эта тема совсем неинтересная…

Все рушилось, складывалось совсем не так, как он планировал. Соболев, разозлившись на себя, резко рванул узел галстука, освобождая горло.

— Ты знаешь, Лизка, — наплевав на все условности, сказал он, — я чертовски устал. И если не возражаешь, я бы выпил немного коньяку. Можешь составить мне компанию, я, собственно, и покупал его, ориентируясь на тебя.

В душе он уже послал все к черту и категорически запретил себе заводить разговоры об их сложных взаимоотношениях. Лиза, конечно, заметила, что он вновь надел маску циника, пить, разумеется, откажется. Вообще теперь она будет вести себя в соответствии с им же, дураком, навязанным сценарием.

Но Лиза неожиданно ответила:

— Знаешь, Валера, я с удовольствием составлю тебе компанию. Если честно, мне сегодня очень хочется выпить. Тем более коньяк. А то, знаешь ли, настроение что-то в последнее время не ахти какое…

Соболев с облегчением вздохнул. Он почувствовал, что Лиза опять стала естественной, такой, какой он знал ее всегда, настоящей и близкой. Именно такой, какой он любил ее.

— Тогда давай рюмки, что ли, — вздохнув, сказал он. — Или просто стаканы, какая, к черту, разница!

Улыбнувшись уголками полных губ, Лиза достала из серванта две рюмки. Соболев не спеша наполнил их.

— Не стану придерживаться ритуала и выдумывать разные тосты, — проговорил он. — Давай просто выпьем, и все!

— Давай! — сразу же согласилась Лиза и быстро выпила коньяк. Соболев отметил, что сделала она это не без удовольствия. — Люблю хороший коньяк, — отметила Елизавета. — К сожалению, сейчас столько суррогатов…

Соболев не ответил. Он полез в принесенный пакет и достал оттуда томик Мопассана.

— Вот, это тебе, — небрежно протянул он его Лизе. — Надеюсь, придется ко двору.

— Спасибо! — искренне воскликнула Лиза, поднимая на Соболева полные благодарности серые глаза. — Это действительно ценно.