Анна и Сергей Литвиновы - Оскар за убойную роль Страница 26

– Прямо и направо, – приказал доктор.

Таня проехала по ухоженной широкой аллее и свернула в узенький боковой проезд. Здесь дорога оказалась куда гаже: сплошь коряги, ухабы и неухоженный парк с сучьями-растопырами – новенькая «Тойота» для них лакомый кусочек, так и норовили со всех сторон исцарапать.

– Если ехать прямо, то там будет морг, – проинформировал врач. – А ты здесь налево сверни.

Татьяна снова послушалась. Дорога стала еще отвратительней, все внимание уходило на то, чтоб не наехать на какой-нибудь кирпич или не провалиться в яму. Но Таня все-таки успевала посматривать и на доктора. Вот странный мужик! Куда он, интересно, ее направляет? Впрочем, явно не в милицию, а это уже хорошо.

– Здесь не спеши, – продолжал командовать врач. – Совсем не спеши, я тут не помню…

Он яростно щурился и напряженно вглядывался в темноту.

– Как же людей-то лечите, если не видите ничего! – пробурчала Таня.

И тут же последними словами отругала собственный болтливый язык. Сколько ни занимается она самоусовершенствованием – все равно, уж как ляпнет так ляпнет!

Но врач на ее реплику не обиделся. Объяснил:

– Я очки в кабинете оставил… Вот тут. Стоп, тормози.

Таня повиновалась. «Тойота» остановилась у глухого забора. Меж ржавыми секциями углядывались покосившиеся от времени створки ворот.

– Тормозуха у тебя есть? – поинтересовался врач.

– Должна быть, а зачем вам? – Таня смотрела на него со все возрастающим интересом. Что за мужик? Что ему, интересно, нужно? Зачем он ее на больничные задворки-то завез?

Врач между тем извлек из кармана связку ключей – каждый оказался со своей биркой. Ловкими пальцами перебрал их, один отсоединил, показал Тане:

– Вот он. Запасной выход номер два. Только, боюсь, замок заржавел. Пошли, поможешь мне.

Таня в удивлении уставилась на доктора:

– Вы хотите, чтобы я выехала отсюда?

– Ну да! – раздраженно ответил он.

– А почему?

– А потому, что в больнице тебе делать больше нечего.

– Так я бы и уехала! С главного входа. – Таня по-прежнему не понимала.

– Ага, уехала! А то я наших охранников не знаю! Те еще подлецы… Углядели уж наверняка, что у тебя машина разбита, начнут деньги вымогать. Или уже начали. Угадал?

– Угадали, – вздохнула Таня. – Но я им сказала, что платить не буду. Пусть в милицию звонят. Я скрываться не собираюсь.

– Я уже понял, что не собираешься, – вздохнул врач. – Ты что, так уж спешишь в милицию?

Таню передернуло.

– Вот-вот, – покачал головой доктор. – Милиция, думаю, тебя сама найдет. Если захочет. А ты пока езжай домой. Выспись. Приди в себя. Отдохни… А все проблемы начнешь решать уже завтра.

– Вы странную вещь сказали… – задумчиво проговорила Таня. – «Милиция найдет, если захочет». А вы разве не обязаны сами сообщать? Ну, когда вам таких… как это сказать… криминальных раненых привозят?

– Я сообщу, – кивнул доктор. – Доставила неизвестная женщина, паспорт не показывала, марку и номера ее машины не разглядел…

– А охранники все равно номер записали! – махнула рукой Таня.

– Ну, с этими шакалами я еще побеседую, – небрежно отмахнулся врач. – У меня к ним подходы есть…

Вот странный доктор! Вроде бы, наоборот, должен на нее злиться – ведь это она человека изранила, ему работы прибавила. А он ее отмазать пытается, чудак-человек!

Таня сделала вид, что потупилась, но на самом деле впервые рассмотрела удивительного доктора. А он, оказывается, совсем еще не старый, только вокруг глаз морщинки и волосы наполовину седые. И руки у него очень красивые – бицепсы сильные, а пальцы – тонкие и длинные, как у настоящего музыканта.

– Как вас зовут? – тихо спросила Таня.

– Кирилл Евге… – Врач осекся. – То есть просто Кирилл. А тебя?

– Татьяна.

Он внимательно взглянул ей в лицо, и Таню затопило странное ощущение: будто она этого Кирилла знает давным-давно, с самого детства. Словно и в школу они вместе ходили, и яблоки из садов на пару воровали, и играли с другими детьми в «казаки-разбойники» и в войнушку… Настоящее дежа-вю: вот сейчас они стоят перед старыми воротами и Кирилл триумфально демонстрирует ей ржавый ключ, а Тане кажется: все это уже было. Он уже спасал ее – когда-то, в далеком детстве. Защищал от старших мальчишек, и помогал затирать двойку по поведению в дневнике, и занимался с ней математикой, которая Тане никак не давалась…

Она помотала головой, стряхивая наваждение.

– А что… а что с тем парнем? Которого я сбила? – тихо спросила Таня.

Кирилл поморщился:

– Не волнуйся. Жить будет.

– А почему ты морщишься? – требовательно спросила она.

Перейти на «ты» оказалось легко, и опять ее охватило странное чувство – как будто все это уже было: старшеклассник Кирилл, младшеклассница Таня… И она капризно спрашивает: «Так почему ты не принес мне «Трех мушкетеров», ведь обещал!»

Таня снова потрясла головой. Вернулась в реальность, смутилась и повторила вопрос:

– Так что с ним?

Врач опять поморщился, но все-таки неохотно ответил:

– Типовой набор. Ушиб мозга, пара переломов, не исключена внутричерепная гематома, томографию еще не делали. Разрыв селезенки тоже пока под вопросом… Но он поправится, ты не волнуйся.

– Ничего себе – поправится! Да у него болячек целый список!

– И не таких вытаскивали, – заверил Кирилл.

– А почему тогда ты… то есть вы морщитесь?

– Да потому, что я клятву Гиппократа давал, – непонятно ответил Кирилл. – И обязан спасать всех подряд, поняла?

– Не поняла, – честно сказала Таня.

– Этот парень, который тебе под колеса кинулся, – наркоман, – вдруг взорвался врач. – Конченый наркоман, в последней стадии, организм уже сгнил!

– Наркома-ан? – оторопела Таня.

– Все вены в дырках, неужели не заметила? Вот ты за него переживаешь, а ему сейчас хорошо-о-о… Так хорошо, что ни один наркоз его не возьмет. Эйфория, короче, на сто тридцать процентов.

– Вот оно что! Он, значит, под кайфом был! – воскликнула Таня. – А я-то никак понять не могла – почему он ко мне под машину бросился.

– О, тут может быть масса вариантов, – заверил ее Кирилл. – Самый простой: надоела грешная жизнь. Или: принял твое авто за яхту с алыми парусами, решил взойти на борт. Или: спасался от группы чертей под твоими колесами. Наркоманы – они такие, непредсказуемые ребята!.. – В его голосе прозвучала неприкрытая злость.

– Да ладно вам, Кирилл. Обычные люди эти наркоманы. Только больные.

– Да, больные! – продолжал горячиться врач. – Но почему из-за них ты… вы… – доктор, как и Таня, тоже смутился, – короче, нормальные люди страдают?! Ты сама хоть представляешь, что тебя теперь ждет?!

– Кажется, до пяти лет. В колонии-поселении, – вздохнула Таня. – А если учесть, что я милиции не дождалась и с места происшествия уехала, то, может быть, и больше.

– Не раскисай, – попросил Кирилл. – Будем надеяться, что до спецколонии не дойдет.

– Обещаешь? – вырвалось у Тани.

Он сделал движение, словно хотел ее обнять, и она (сама не поняла почему) сделала движение ему навстречу… Но, впрочем, оба тут же взяли себя в руки и замерли на полдороге, удивленно глядя друг на друга.

«Наваждение какое-то», – растерянно подумала Таня, вглядываясь в обрамленные морщинками глаза Кирилла. А тот вдруг потупился – смущенно, словно мальчишка, а потом сказал – строго, как истинный строгий врач:

– Все, Татьяна. Закрываем дискуссию. Меня на работе уже потеряли. Доставай тормозуху и пошли открывать замок. И уезжай ты отсюда ради бога!

Таня выехала из больницы в половине второго ночи. Ржавые ворота, оказалось, выходили прямо во двор обычного жилого дома, ну а оттуда можно было вырулить прямо на улицу Металлургов, в километре от Таниного дома.

Казалось бы, логично: быстрее домой, горячий душ, прохладная постель, откинуться на подушках и забыть сегодняшний день, как кошмарный сон, – хотя бы на несколько часов.

Но домой, на покой и подушки, почему-то не тянуло.

Отъехав от больницы метров на пятьсот, Таня остановила «Тойоту», заглушила двигатель и задумалась. Как все странно… По идее, сейчас, когда все уже позади, у нее должна начаться истерика. Ей полагается закрыть глаза – и заново переживать кошмар, в который превратился сегодняшний день. Сначала перекошенный от ярости депутат Брячихин… Вот он орет на них с Теплицыным… Чашка с недопитым кофе летит шефу в холеную физиономию… Потом сам Андрей Федорович увольняет ее иезуитски-вежливым голосом… А затем – дорога домой, темная тень, удар, и по лобовому стеклу расплывается лицо злосчастного наркомана, а дальше следует глухой «чмок» под колесами…

И если бы знать, что этот ужасный день закончился и завтра все будет хорошо! Но ведь, увы, дальше все пойдет только хуже. Таня не очень-то верила, что доктору Кириллу удастся замять это дело, – так что, скорей всего, очень скоро ее ждут милиция, допросы, угрозы, возможно – тюремная камера…