Владимир Колычев - Сыщик и вор — братья навек Страница 26

— Веретено, а он дело говорит, — поддержал его Скрипач. — Ты, падаль, из-за болта своего собачьего мог дело завалить… На первый раз прощаю…

Следователь прокуратуры на глазах у нее пересчитал деньги. Все правильно — семьсот пятьдесят тысяч рублей и триста тысяч долларов. Спокойно, никуда не торопясь, составил протокол изъятия. Ириночку привлек в качестве понятой. Заставил ее расписаться. И Елизавета Геннадьевну попросил расписаться. Словом, все формальности были соблюдены.

Когда милиционеры уехали, в расстроенных чувствах она схватилась за бутылку.

А вечером вернулся… муж.

— Тебя же арестовали? — еле ворочая языком, спросила его Елизавета Геннадьевна.

— Слушай, ты что, помешалась?.. Тебе лечиться надо…

— Так тебя не арестовы… Ик!.. Не арестовывали?

— Перестань дурить, что за шутки?

— Тогда мне в самом деле лечиться надо…

— У меня есть на примете отличный нарколог… Правда, он много берет. Но это ерунда…

— А это как сказать… Деньги-то наши того, тю-тю… Когда она рассказала мужу все, она уже и сама знала, что к ним сегодня приходили мошенники.

— Может, позвонить в милицию? — спросила она, глядя на мужа, аж побелевшего от нервного напряжения.

— Я всегда знал, что ты дура. Но чтобы настолько… В милицию о произошедшем он сообщать не собирался. Да оно и понятно…

Игорь Сергеевич Чаинский жил в добротной четырехкомнатной квартире в доме сталинской постройки. Высокие потолки, звуконепроницаемые стены. Капитальный ремонт преобразил старую квартиру. Шика ей добавили дорогая импортная мебель, сантехника и бытовая аппаратура.

Женя и сам не прочь был бы пожить в этом «барском гнездышке». Интересно, где прячет свою «кубышку» директор крупнейшей в городе торговой базы? Жена его, обрюзгшая особа лет сорока пяти, об этом говорить не желала. Она сидела перед ним и хранила гордое молчание. Крепкий орешек. Хорошо еще, что не заподозрила их в мошенничестве.

Веретено пошел за понятыми. Это так называлось. На самом деле он стоял на лестничном пролете в подъезде. Его дело — вовремя поднять шухер. Коготь уже битый час перерывал все вещи в квартире. Деньги и золото были где-то здесь. Но найти их пока не удавалось.

— Ага, вот и они! — радостно закричал Женя.

Это был обманный ход. Хозяйка квартиры невольно метнула взгляд в сторону входной двери. Прихожая, санузел, кухня. Похоже, где-то там прячет ее муж свои незаконные сбережения. Хоть какая-то, да наводка.

Женя присоединился к Когтю. Нужно было торопиться.

Тщательно обыскали кухню. Ничего. Прихожую — тот же результат. Коготь полез в сортир. Он же забрался в ванную.

Мраморная ванная, умывальник, стены, обложенные розовым кафелем. Где же тут тайник? Сначала он простукал стены. Пустот вроде нет. Простукал пол — то же самое. И тут его осенило. Он заткнул пробку в ванне. Пустил воду. Она дошла до уровня верхнего стока, но продолжала прибывать. Труба стока была чем-то забита.

Пришлось попотеть, прежде чем удалось сорвать пластиковую трубу, тянувшуюся к общему стоку. Она была забита чем-то тяжелым.

Женя ее сильно тряхнул, и из нее посыпались золотые монеты — царской чеканки червонцы.

— Ненавижу! — послышался сзади женский рев, и сильные руки вцепились ему в волосы.

Но тут же разжались. Хозяйка медленно оседала на пол. Вовремя стукнул ее Коготь кулаком по темечку. Хорошо, не насмерть зашиб.

— Смотри, что у меня! — переступая через бесчувственное тело хозяйки, он показал ему целлофановый сверток.

В нем лежали доллары. Несколько пачек сотенными купюрами.

— Двадцать пять пачек!

Итого, двести пятьдесят тысяч долларов. Целое состояние! А плюс к нему еще и царские червонцы.

— «Парашу» выломал, а под ней «курок». Во как! — сиял Коготь.

Не зря он взял его с собой на дело…

— Гражданка Мотыгина, прошу расписаться в протоколе изъятия. — Женя протянул ручку моложавой особе с сильно накрашенными глазами.

Женщина была красивой. Но от слез тушь потекла. И она стала похожей на ведьму. Только Женю слезы ее абсолютно не трогали. Пусть ее мужа они трогают.

В этот раз они изъяли семьсот тысяч рублей и целый сверток золотых украшений, да с брильянтами…

Удача сопутствовала Жене. Пять раз он рисковал собой. Но риск окупился сторицей. Два с половиной миллиона «деревянными», семьсот двадцать тысяч «зеленью», золото, драгоценные камни. Круто поработали. Ни один карманник столько за всю жизнь не заработает.

Можно было и дальше продолжать бомбить лохов-«карасей». Но Женя знал, в следующий раз удача может отвернуться от них. Облапошенные миллионеры в ментовку на них не жаловались. Но они могли пожаловаться друг другу. А «караси» не дураки. С глупой головой такие бабки, какие были у них, не заработаешь. Они могли вычислить, кто следующей жертвой проходит под их списком. И тогда могут возникнуть большие неприятности.

Нужно было остановиться, обождать хотя бы пару-тройку месяцев. Этим притупить бдительность еще не «подоенных» подпольных миллионеров, уже наверняка поставленных на уши недавними «обысками». А может, пора совсем завязать с этим делом. Палевом попахивает.

Коготь и Веретено не возражали. Впрочем, их мнение не играло никакой роли. Оба они, конечно, молодцы. Но они «шестерки», не более того.

Каждый из них получил солидный куш. По полмиллиона рублями плюс рыжье с камушками. Пол-«лимона» «рваными», сто тысяч «зеленью» и часть драгоценностей Женя отстегнул в общак. Пятьсот тысяч «рваными» он собрался передать Колоде. Лишь бы только харя у него не треснула от таких бабок.

Все остальное Женя забрал себе. Себя обидеть он не мог. Не в его это характере.

По настоянию капитана Горбунова за Геннадием Колодиным была установлена постоянная слежка. Нужно было установить его связь с бандой Соловья. А связан он с ней наверняка. Никита был убежден в этом.

— Никита, Колодин на вокзале, в камере хранения. Кладет в ячейку какой-то пакет… — позвонил ему Денис.

Он был ответственным за наружное наблюдение за Геной. Три дня уже следили за ним.

Правильно сделал, что сообщил. Наверняка камера хранения — это выход на связника Соловья.

Наивно было бы думать, что гонец от Соловья самолично является к Колодину. Соловей прирожденный конспиратор. Он прекрасно знает, что может погореть на контакте с сутенером.

Все телефоны, которыми мог пользоваться Кол один, поставлены были на прослушивание. А что толку? Он часто пользовался телефонами-автоматами. И если звонил кому-нибудь из банды Соловья, то какому-то засекреченному диспетчеру, который не имел прямого выхода на банду. Сейчас он положил в автоматическую камеру хранения сверток, наверное, с бакшишем за своих путан. Но кто придет за ним? Скорее всего какой-нибудь случайный человек, которого наймут на время бандиты Соловья. Если его и арестуют, то он ничего не сможет сказать. Но проследить за посыльным надо. Он же должен каким-нибудь образом проконтактировать с уголовниками…

— Установить за камерой хранения наблюдение… Я выезжаю…

Впрочем, давать подобную установку было излишне. Денис и сам прекрасно знал, что ему нужно делать. Но порядок есть порядок.

Через полчаса Никита уже прохаживался вдоль здания, где находился зал автоматических камер хранения. С ним связался Денис.

— Гонца еще не было, — сообщил он.

Но он скоро появился.

Солидный на вид мужчина в белой рубахе и черных выглаженных брюках подошел к наблюдаемой ячейке камеры хранения, набрал код номера, открыл дверцу, забрал пакет, положил его в портфель. И спокойно вышел, направился к трамвайной остановке.

Никита и Денис шли за ним. На отдалении следовали еще два сотрудника милиции.

— Надо бы его взять прямо сейчас, — сказал Денис. — А вдруг уйдет, гад…

— Тогда мы вспугнем Соловья. Больше гонцов от него к Колодину не будет, — возразил Никита.

— Тогда растрясем самого Колодина…

— А если он не знает, где искать Соловья? А скорее всего оно так и есть… Сейчас нам нельзя вспугнуть ни того, ни другого…

К трамвайной остановке мужчина в белой рубашке шел через перекресток двух оживленных улиц. Шел на зеленый свет светофора. Все как положено. Только не все машины собирались соблюдать правила уличного движения. Белый «жигуль» второй модели остановился рядом с ним, распахнулась дверца, чья-то рука выхватила у него портфель. Взревел мотор, и машина с места рванула в карьер. Мужчина остался на перекрестке, его лицо не выражало особого удивления.

Догонять машину не имело никакого смысла. И в картотеке ГАИ ничего не найдешь. Наверняка она была одолжена у кого-нибудь на время, незаконно, разумеется. Минут через пять ее бросят в каком-нибудь дворе. Но с гаишниками все же связались.