Наталья Солнцева - Она читала на ночь Страница 26

Костя обошел десяток знакомых ребят, и никто ничего конкретного ему не рассказал. Все были удивлены внезапной смертью шефа, но не сомневались, что Якимович умер от сердечного приступа. Вернее, от остановки сердца. Рыба в медицине ни черта не смыслил, но сомнения продолжали терзать его.

– Просто так, без причины, ни у кого сердце не останавливается, – твердил он.

И продолжал расспросы.

– Это Андрон из-за бабы жизни лишился! – сказал парень, который работал в одном киоске с Эдом. – Вы лучше с ней поговорите.

– Из-за бабы?! – Рыба не поверил своим ушам. Ему и в голову не пришло, что речь идет о Ксении. – Что еще за баба?

– Он на нее давно запал. Прямо свихнулся мужик! У меня напарник есть, Эд. Так она – его сестра.

– Как зовут?

– Ксения. Паскудное имя… Как Андрон все ее фокусы терпел? Я бы ее давно придушил!

И парень поведал Рыбе всю историю неразделенной любви Андрона к художнице Миленко. Тот слушал не перебивая.

– Ты думаешь, Якимовича эта баба до сердечного приступа довела? – уточнил Костя, начиная закипать от праведного гнева.

Не думал он, что все так обернется.

– Она! Кто же еще? Издевалась над ним, как только могла. А сердце-то не камень…

Рыба почувствовал, как его охватывает неукротимая, слепая ярость. Так вот кто причина всех его бед! Вот из-за кого теперь его жизнь висит на волоске!

Ему надо было найти виноватого, чтобы выплеснуть на него весь свой страх и все свое отчаяние. Ксения Миленко оказалась подходящей мишенью. Она ему за все ответит! За смерть Андрона, за пропавшие деньги, за то, что он, Рыба, вынужден будет выворачиваться из весьма затруднительной, практически безнадежной ситуации. И кто знает, чем это все для него закончится?

Так или иначе Рыба познакомился с Эдом и через него вышел на Ксению. Он узнал, где она живет, чем занимается и куда чаще всего ходит. Никакого конкретного плана у Рыбы не было. Им руководило желание выместить на ком-нибудь свою обиду, поквитаться за то ужасное положение, в которое он попал. Еще не зная Ксении, он уже возненавидел ее лютой ненавистью.

Следуя за Ксенией по пятам, Рыба подъехал к старому парку. Она пошла по липовой аллее, и Рыбаченко, выждав несколько минут, вышел из машины и пустился следом. В конце аллеи, под сенью деревьев приютилось кафе «Каштан». У него Ксению поджидал высокий, представительный мужчина.

– Ах ты, стерва! – прошипел Рыба, задыхаясь от возмущения. – Андрона угробила, а сама уже с другим!

Ксения и ее ухажер вошли в кафе. Рыба, вне себя от бешенства, ворвался следом. Свежая могила Андрона взывала к мщению. Спотыкаясь в полумраке о стулья и расшвыривая их направо и налево, Рыба кинулся к бесстыжей бабе. Ну, сейчас он ей покажет! Его пудовый кулак, нацеленный в лицо Ксении, словно наткнулся на невидимую преграду. Секунду спустя Рыба оказался на полу, между стеной и столом. В голове стоял звон, а тело онемело и обмякло.

– Филипп, вы его убили! – услышал он испуганный возглас художницы. – Он не дышит!

– Ничего, очухается, – усмехнулся мужчина. – Вы его знаете?

– Первый раз вижу.

– Странно. Почему он набросился на вас?

Их лица, словно в тумане, качались над Рыбой. Мужчина ждал ответа, женщина думала.

– Понятия не имею, – наконец сказала она. – Пьяный, наверное…

Глава 13

Илларион Гусаров задыхался от восторга, рассматривая книгу. Издательство прислало ему целую пачку новеньких, пахнущих типографской краской экземпляров «Сиреневого аромата ночи». Так распорядился Шахров.

На глянцевой, превосходно оформленной обложке был изображен восход над яркой оранжевой планетой, покрытой лиловым ковром цветов.

– Восхитительно! – бормотал драматург. – Бумага как атлас, а обложка… просто глаз не оторвешь.

Вверху, над названием романа, крупными буквами было написано: «Илларион Гусаров». Всего лишь на мгновение писателю показалось, что все неправда – и сам роман, и эти красивые новенькие книги, и его имя на обложке. Он вздохнул и закрыл глаза. Открыв их снова, Гусаров увидел то же самое – пачку книг на полу в гостиной. Один экземпляр он держал в руках. Значит, он не спит и все происходит на самом деле.

Печатные листы слегка склеились по краям, и, когда писатель листал роман, они приятно шуршали, раскрываясь…

Их ждала Анта.

– Оси, ты помнишь «Слатар»? – спросил Фарий. – Он доставил тебя на Цоуфис. А теперь он отвезет нас на Анту.

Формируя воздушную среду «Слатара», Фарий включил в нее аромат сиреневых цветов. Он часто вспоминал Лаорис, их с Осиан-айо прогулки и мечты о счастье. Фарий проявлял нежность к Оси в каждой мелочи, привнося в старинную поэму о любви что-то новое, свое.

– Я не хочу, чтобы ты считала весь этот космос чужим. Это наш с тобой дом, – говорил ей Фарий. – Я знаю, что без тебя он мне не нужен.

«Слатар» опустился на твердую поверхность Анты. Целый день ушел на знакомство с новой планетой, по-своему прекрасной. Благоухающая, наполненная энергией воздушная среда Анты, чуть более прохладная и влажная, чем на Цоуфисе, бодрила.

Осиан-айо сразу поняла, что полюбит эту планету. Соллей и здесь создал целую сокровищницу собственных фантазий. Везде царили простор и торжественность: пустынные морские берега и голубой песок, море, беспрестанно менявшее цвета, стройные деревья. Влажный ветер приносил с собой чудесные запахи. Анта, как женщина, привлекала и не отпускала. Ее невозможно было не полюбить.

Каждый новый день приносил множество новых впечатлений. В один из таких дней Фарий познакомил Осиан-айо с новой гостьей Кольца Аллоиса – тоненькой, изящной Ансон. Вместе они осваивали правила проведения боевых операций и владения оружием. Пока все это походило на увлекательную игру. Никто, кроме Фария, не осознавал реальности угрозы со стороны враждебных цивилизаций.

Господин Гусаров закрыл книгу. Надо будет решить, кому подарить «Сиреневый аромат ночи» с личным автографом. Конечно же, Егору Ивановичу Шахрову. А еще кому?..

Ксения, задумавшись, сидела у мольберта. Работа не шла. Сначала вроде появилась идея, но, когда художница взялась за кисть, видение будущей картины стало расплываться, пока совсем не исчезло. Желание писать пропало. Вместо него возник образ Филиппа.

Вчера он позвонил ей и пригласил прогуляться по старому парку.

– Я люблю этот заброшенный уголок города, – признался Филипп. – Заросли бузины и глухой крапивы напоминают мне детство. А вам?

– Мне нечего сказать, – улыбнулась Ксения. – Детство далеко позади, и оно почти не оставило следа. Я вас разочаровала?

– Нет. – Он помолчал. – Так вы придете?

– Приду, – неожиданно согласилась она.

И тут же вспомнила Юлю, ее большие серые глаза, упрямый лоб и маленькие яркие губы, похожие на бутон. Ксении стало не по себе. Ее тянуло к Филиппу с первого же мгновения, как только она его увидела. Сначала безотчетно, а потом все более осознанно и сильно. Но… между ними стояла семья Филиппа – Юля и маленький сын.

– Так не должно быть! – твердила себе Ксения.

И тут же задумывалась. А как должно быть? Как правильно? Есть ли вообще какие-то незыблемые законы? И если есть, то кто их придумал?

Вопросов было много. Только кто на них ответит? Ксения честно пыталась, но это ничего существенно не прибавило к ее пониманию ситуации. Она считала, что поступать следует естественно. Вот цветок. Он просто растет, тянется к солнцу, не имея никакого понятия, правильно это или нет. Его не мучают раздумья: «А не отнимаю ли я чей-то солнечный свет?» или: «Вдруг из-за меня кому-то не хватит солнца?» Так и люди. Они тянутся друг к другу, подчиняясь глубинному влечению, которое неизмеримо сильнее всего придуманного.

До сих пор Ксения жила сообразно естественному ходу вещей. Ломать себя казалось ей уродливой, фальшивой игрой, недостойной человека. Лучше открытое равнодушие, чем показное участие. Лучше искренняя ненависть, чем наигранная любовь. Так она всегда думала. Так она жила. Многие не понимали ее и отходили в сторону. Наверное, это правильно. У каждого растения – свой микроклимат. Лилии не цветут в пустыне, а кактусы не приживаются в прудах. Всему свое время и свое место.

Только встреча с Филиппом поколебала эту ее уверенность. Ксения почувствовала себя несвободной. Она не могла говорить и даже думать о том, чего ей хотелось. Да! Мысли, и те казались ей «греховными». Как будто, думая о Филиппе, она поступает нечестно, словно залезая Юле в карман.

«Пойду и скажу ему, что мы не должны больше встречаться!» – решила Ксения.

Но вышло по-другому. Филипп ждал ее в тенистом уголке парка, недалеко от кафе «Каштан». Увидев издалека его высокую, стройную фигуру, Ксения ощутила странное волнение. Ее сердце так сильно забилось, что она испугалась. Филипп и сам был взволнован, поэтому не обратил внимания на растерянный вид Ксении.