Марина Серова - Три места под солнцем Страница 26

Фотографий с Синдяковым-старшим у меня оказалось немало, к тому же я сделала несколько комплектов. Те, где он был изображен липкий, полуголый, лохматый, но без сопровождения парней в камуфляже, отложила для Марины. На них только было видно, что ее супруг в большом загуле, иногда рядом мелькала смазливая мордашка Мадлен-Таньки. Те, где его с заломанными руками ведут к фургону, отложила отдельно. Их отправим в офис Вадима и центральные издания. Наверняка какая-нибудь желтая газета не побоится их напечатать. Что им отставной прокурор провинциального городка!

Особенно мне понравилась одна, сделанная каким-то ловкачом, вероятно, из-под полы в отделении. На ней Синдяков с тоской смотрел в мир через решетку «обезьянника», руки цеплялись за прутья, слипшиеся волосы, посыпанные орехами, и потеки вишневого джема на лице делали его похожим на киношного монстра, выползшего из могилы, скудное освещение кидало жуткие тени… Прелесть! С этим мы поработаем отдельно. Я была знакома с фотошопом, поэтому, посидев вечерок за компьютером, смастерила настоящее произведение искусства: самого Синдякова оставила без изменений, уж больно был хорош, за его спиной, среди и так мерзких физиономий его сокамерников, вставила неясную фигуру в черном плаще с капюшоном и косой. Немного подумав, растянула в разных направлениях лица остальных задержанных, придав им гротескность, и чуть-чуть деформировала самого Синдякова, но так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в том, кто именно расположен на переднем плане. На одном варианте поставила надпись «Нет — наркотикам», подкину Алине. Пусть делает с ней что хочет, хоть на майках печатает.

Потом отправилась в интернет-кафе и целую партию сбросила в сеть, в сайты с обоями на рабочий стол (некоторые любят иметь перед глазами страшненькое) и во все возможные сайты с любительскими фотографиями. С домашнего компьютера отправлять не решилась. Кто знает, какие у Синдяковых связи? Вычислить меня тогда не составит особого труда. Для самого же Владимира Синдякова сделала особый вариант: на косе смерти едва заметной дымкой вывела: «СПИД», от последней буквы тянулся хвостик, который петлей обвивал шею прокурора. Даже у меня пошел мороз по коже! Этих вариантов я отпечатала тридцать штук, положила их в конверты. Буду отправлять господину прокурору на домашний адрес в день по одной штуке обычной почтой. Несколько вариантов напечатала большим форматом на более тонкой бумаге. Эти мне пригодятся сегодняшней ночью.

Рассортировав фотографии по конвертам, я кинула первую их партию в почтовый ящик. Не успела я дойти до машины, как меня остановила подслеповатая бабуля.

— Деточка, — позвала она меня жалобно, — посмотри, правильно мне сдачу-то дали?

На сморщенной ладошке лежала скомканная десятка, мелочь и чек. Я спросила, сколько она дала кассирше, и быстро все скалькулировала.

— Правильно, бабуля.

— Нет, пять рублей лишних взяли, — капризно сказала она, — я все посчитала, пред тем как платить!

— По чеку все сходится, — пожала я плечами, — вы, наверное, посчитали неправильно.

— Я посчитала неправильно? — искренне удивилась бабуля. — Да я всю жизнь в школе учительницей математики проработала! Быть такого не может! Пойдем со мной, деточка, поможешь. А то они и разговаривать не будут. А у меня деньги на каждый день рассчитаны.

Вот влипла! Отказать бабуле у меня не хватило духу, пришлось идти с ней в булочную. Кассирша досадливо поморщилась, когда я изложила нашу просьбу, вывалила содержимое авоськи бабули и начала пересчитывать. Все сошлось. Так я и думала. Ошиблась старушка.

— Постойте, — вдруг подала та голос, — на ценнике написано, что батон стоит десять рублей. А вы говорите, пятнадцать.

Действительно, на ценнике батона, который взяла бабуся, стояла цена в десять рублей. Я вопросительно посмотрела на кассиршу. Та даже не смутилась.

— На ценнике — десять, а в программе компьютера — пятнадцать. Я, что ли, за кассу отвечаю?

— Позовите менеджера. Пусть тогда поставит другой ценник.

— Занят он. Да что вы из-за пяти рублей торгуетесь? Господи, до чего же народ мелочный пошел. Да исправим, исправим! Только потом, сейчас некогда. Не мешайте работать, смотрите, какую очередь собрали!

Ах так? Ну, ладно. Я молча взяла погрустневшую старушку за руку и вывела из булочной. Достала телефон и набрала нужный мне номер.

— Валера, это я. Узнал? Опять расхождение в цене на ценнике и программе кассы, записывай адрес.

Бабуля смотрела на меня открыв рот.

— Я позвонила своему другу, через полчаса в этой булочной будет ревизия, и их оштрафуют на огромные деньги, — пообещала я ей.

— Ой, — просияла старушка, — давно пора. А то эта кассирша меня постоянно надуть норовит. Спасибо тебе, деточка!

Неожиданно мне пришла в голову дельная мысль.

— Может, тогда вы мне тоже поможете?

— Чем смогу, — с готовностью согласилась она.

— Вы сможете целый месяц каждый день кидать в почтовый ящик по одному письму? Я понимаю, что это не так просто, вы человек немолодой, а ходить придется каждый день. Поэтому я вам заплачу. Согласны?

Бабуся обрадованно кивнула. Я отдала ей сверток с конвертами на адрес прокурора, сунула в руку несколько купюр и быстро ретировалась. Для меня это были копейки, для нее — месячная пенсия. Мне сразу захотелось помочь ей, но люди этого поколения по большей части гордые, она могла бы оскорбиться. А так и я ей помогла, и себя избавила от несложной, но нудной обязанности.

Осталось последнее. Я дождалась, когда наш поселок уснет, оделась во все черное, нахлобучила бейсболку и тихо вышла из дома. Улицы освещались, но кругом было тихо. Это в городе в любое время суток по дорогам снуют машины, изредка попадаются полуночники. В нашем же поселке шляться по ночам было не принято. Листовки с физиономией Синдякова я расклеила по всему поселку, не обидев и самого прокурора, его экземпляр я особенно щедро намазала клеем. Не выходит из дома? Отлично, значит, заметит поздно. И большинство жителей нашего элитного поселка успеют сделать для себя определенные выводы. А там пусть доказывает, где правда, а где ложь. Он с такой легкостью заставил всех поверить, что мои родители погибли из-за того, что пьяные гоняли по городу, так пусть же и сам окажется в схожей ситуации. Око за око.

В начале рабочего дня мне позвонила секретарь и просила срочно подойти к директору. Наверное, что-то по поводу ввода новой линии. В последнее время все наше начальство занималось только этим. Я прихватила на всякий случай всю документацию, которая касалась этого вопроса, и поспешила к руководству.

Пока я ждала приглашения, Сонечка торопливо выдавала мне информацию: директор просил принести мое личное дело, вызывал по моему поводу кадровичку и бухгалтера. Может, меня увольняют? В последнее время я слишком часто находила причины, чтобы уйти с работы. По поводу выполнения обязанностей, кажется, претензий ко мне не было, задания выполняю четко и в срок.

Наконец Сонечка разрешающе кивнула мне на дверь, и я вошла. Директор был не один. В кресле посетителя сидел Вадим Синдяков. Почему-то неприятно засосало под ложечкой. Я постаралась взять себя в руки: ситуация-то штатная. Поставщик и клиент, мало ли какие вопросы у них возникли, мало ли для чего им понадобился профессиональный юрист. Конечно. А еще его личное дело и консультация кадровика и бухгалтера.

— Полина Андреевна, — начал наконец-то директор, — насколько я помню, отпуск у вас запланирован на конец осени?

— Да, — не совсем понимая, к чему он клонит, ответила я.

— Как вы относитесь к тому, чтобы взять две недели сейчас?

Как отношусь? Прекрасно! Мне просто позарез нужны свободные дни! Я уже сама обращалась по этому вопросу к Аронкиной, только она категорически заявила, что, пока на заводе решается вопрос ввода новой линии, я обязана присутствовать на рабочем месте. Интересно, почему мнение руководства поменялось и при чем тут Вадим Синдяков?

— Нормально отношусь, — нейтрально ответила я.

— Ну, вот и ладненько, — довольно потер он руки, — идите оформляйтесь.

Тут сидящий до этого молча Синдяков выразительно кашлянул.

— Ах да, мы отпускаем вас не отдыхать, а помогать коллегам, так сказать, строительного дела. Вадим Владимирович на днях лишился своего юриста, хорошего найти в городе трудно, вот он и попросил, чтобы я одолжил ему вас, пока он не найдет замену. Вадим Владимирович предложил вам очень достойную оплату труда, не сомневайтесь. А мы эти дни вполне сможем обойтись без вашей помощи: документально все оформлено, теперь дело за практиками. Естественно, я оставляю за собой право позвонить вам и проконсультироваться, если будут вопросы. Ну, так как?

Как, как. Откуда я знаю? Все это было похоже на какую-то западню. Не желаю общаться добровольно — придется на правах подчиненной. Только вот зачем Вадиму ставить мне эту западню? Не мог он знать, что все неприятности, которые с недавнего времени валятся на их семью, моих рук дело. Может, действительно ему просто срочно нужен толковый юрист? Не зря же он экзаменовал меня в прошлый раз.