Павел Генералов - Охота на олигархов Страница 26

А вот сама Инесса хотела здесь поселиться насовсем. Она ведь этого достойна, не так ли, мсьё Качалов?

Зарегистрировав фирму «Russian children», она сняла под неё маленький офис из двух комнаток. Зато в самом фешенебельном районе — возле Рю–де–Рон, где располагались самые дорогие магазины и рестораны. Так что русским клиентам далеко от знакомых маршрутов отклоняться не придётся. Всё — под боком.

До покупки дома Инесса жила в небольшом пансионате на самом берегу озера. И дом хотела купить там же, поблизости. Но цены оказались неподъёмными даже для неё. Так что пришлось взбираться в горы. С каждой сотней метров вверх цены на недвижимость становились всё более и более приемлемыми.

Так Инесса и оказалась в этом чудном особнячке на Де Мулен, окруженном невысокой решетчатой оградой и густыми стрижеными кустами акаций. Теперь прошлое можно было забыть как страшный сон…

А ведь тогда в Марбелье, где так подло её бросил Качалов, Инесса уже готова была впасть в отчаяние…

… Инесса, не выпуская газеты из рук, медленно сползла по стене. И, сидя на корточках, разревелась словно ребёнок. Так она не плакала, наверное, с самого детства. С того дня, когда её не взяли в поход с ночёвкой. На озеро Чёрное. Швейцарский счёт можно было не проверять — теперь Инесса знала наверняка, что его попросту не существует.

Плакала она недолго — та девочка, которую не взяли на озеро Чёрное, осталась далеко в прошлом.

Инесса приняла холодный душ и проверила косметичку. Там, в тёмно–оранжевой коробке «Cerruti Image» находился вовсе не флакончик парфюма, а флэш–драйвер. На этот флэш–драйвер она вчерашней ночью скачала всю информацию из ноутбука Качалова. Скачала так, на всякий пожарный случай. Всё–таки она была не только любовницей, но и ученицей Качалова. О чём тот, похоже, совершенно забыл, беззаботно распевая в горячей пенной ванне старые советские песни.

Инесса прекрасно понимала, что вся информация запаролена и закодирована почти намертво. Но именно, что «почти». Если кто–то придумал надёжную защиту, то другой кто–то вполне может эту защиту разблокировать. На всякого компьютерного гения найдётся более крутой гений.

И она знала, где искать такого гения: в Москве, конечно.

Значит, придётся возвращаться в Россию. Тем более, что именно в России есть и покупатель на информацию. Хороший покупатель. Настоящий.

Инесса была уверена, что господин Сидоров не пожалеет пяти миллионов за столь увесистый компромат на господина Герцензона. А опередить в этом благородном деле Качалова было для неё делом профессиональной чести. Инесса не сомневалась, что тот будет рубить, что называется, с двух концов. Несмотря на своё «офицерство».

Инесса позвонила на ресепшен и попросила заказать для неё билет в Москву на ближайший рейс.

Найти компьютерного мальчика, который без труда сломал все пароли, оказалось проще простого. Пара дней, да пачка «зелёных» — и все материалы по поводу отмывки Герцензоном траншей МВФ оказались в руках у Инессы.

Она напрямую позвонила Соловьёву, главе службы безопасности «Севернефти», и перебросила ему по электронной почте часть документов. Наживка была заглочена в момент.

Уже буквально через день Инесса получила утвердительный ответ. С ней даже торговаться не стали. И без проблем и торговли перевели на швейцарских счёт пять миллионов. Будто речь шла о какой–то ничего не значащей мелочи. Ну да ладно, у богатых — свои причуды. Главное, она была при деньгах. И абсолютно свободна. Тогда–то и закрутилась эта швейцарская круговерть с открытием фирмы и покупкой дома…

Теперь всё было тип–топ. Фирма заработала как хорошие швейцарские часы. Развлечений в Женеве и окрестностях тоже было вдосталь. Какие дураки говорят, что Швейцария — скучная страна?

Домик на улице Де Мулен больших забот не требовал. Он продавался уже с полной меблировкой в нейтрально–современном стиле. И это Инессу вполне устраивало. Из Москвы она перевезла сюда лишь книги да некоторые дорогие сердцу вещички — от фотоальбомов до любимых сувениров. В последнее время подумывала даже о том, чтобы завести собачку — таксу или цвергшнауцера. Но пока решила всё же не торопиться с этим приобретением. К тому же хохлатые китайские собачки ей тоже нравились.

Соседи по улице были люди солидные — служащие международных организаций, средней руки бизнесмены. Имелись и русские. В том числе и её непосредственный сосед, от участка которого владения Инессы отделяла решетчатая ограда и всё та же акация. Соседа этого она, впрочем, ещё не разу не видела. Судя по всему, он появлялся здесь достаточно редко.

Допив кофе и выключив фонтан, Инесса вышла из дома. Сев в свой новенький «фольксваген–бора» — она всегда предпочитала небольшие элегантные машины — Инесса выехала со двора. Ворота автоматически закрылись. Швейцария, блин! — это вам не Мелитополь.

Фольксваген покатил вниз, к центру города. Сегодня у Инессы было назначено две встречи с потенциальными клиентами. В том числе с женой одного российского вице–премьера. Вечером же Инесса была приглашена в Монтрё на цветочную выставку. Будет много наших.

Жизнь наладилась. Что и требовалось доказать.

— Лев Викторович, можно? — в кабинет заглянул Куцик.

— Нужно, — Лёвка жестом указал на кресло и потушил сигарету в пепельнице. — Что у вас, Антон Андреевич?

— Вот здесь ребята, независимые журналисты, материал убойный из Керчи привезли, — Куцик положил на стол кассету. — Но мы сомневаемся — больно провокационный и сюжет, и текст.

— Посмотрим, — Лёвка вставил кассету в аппарат. На широком плоском экране во всю стену появились первые кадры.

После просмотра Лёвка потёр ухо и задумчиво произнёс:

— Да-а, круто. Задали жару наши хохлам… Думаю, завтра в вечерний блок поставим. В семичасовую программу, чтобы вся страна увидела.

— А вы не боитесь Лев Викторович… — осторожно начал Куцик.

— Не боюсь, — перебил Лёвка. — Но — опасаюсь. Потому и ставим не на сегодняшний выпуск, а на завтра. Если появятся новые вводные — снимем. Вдруг Президент и не поедет в Киев?

— Так что я репортёрам скажу? — заволновался Куцик. — Это ведь не свои журналисты снимали, а вольные стрелки. Перепродадут первому каналу… К тому же там, на Рушской косе уже ждут выпуска, чтобы потом пустить по местным каналам со ссылкой на федеральный источник.

— За материал заплатите полностью, — распорядился Лёвка. — А когда пойдёт, сообщим завтра. Контрольное время — семнадцать ноль–ноль. О кей?

Куцик кивнул и, забрав кассету, вышел в коридор. Там его ждал парень с длинными волосами.

— Что решили? — небрежно спросил парень.

Какие всё–таки эти стрингеры развязные, — неодобрительно подумал Куцик. — Правда, материалы убойные снимают, надо отдать должное. Энергетика такая, что прямо током бьёт.

— Пройдёмте в бухгалтерию, — велел он длинноволосому журналяге.

— А когда покажете? — тот явно обрадовался.

— Если ничего не произойдёт, — Куцик многозначительно потряс кассетой, — то завтра — в вечерних новостях.

Лондон

Стас никогда не думал, что собственный ребёнок может быть таким противным. Хорошо хоть детская находилась в другом конце квартиры, и богатырский рёв до гостиной не доносился.

Когда жену с ребёнком выписали из госпиталя, Стас надеялся увидеть ангельское существо с осмысленным взглядом. Но обнаружил сморщенное красное личико и беззубый рот, раззевавшийся исключительно для крика, требуя пищи. Зато Наташка в этом существе души не чаяла.

— Стасик, ну посмотри же, как Женечка на тебя похож! Просто копия! — причитала она, покачивая на руках кулёк.

Если найти в себе силы присмотреться, то определённое сходство и вправду обнаруживалось. Лысая голова, два глаза с крошечными ресничками, два уха, нос. И всё–таки малыш был Котовым, похожим на младенца с детских фото самого Стаса. Но едва ребёнок начинал скулить, то и сходство, и желание видеть это мелкое существо напрочь пропадало.

— Видимо, у меня редкий род невроза, — пытался оправдаться Стас. — Нечто вроде идиосинкразии на детский плач. Всё–всё, уноси, а то я сам пойду красными пятнами!

Наташа, обиженно поджав губы, отправилась в детскую. Стас вышел на просторный балкон.

Эту квартиру в Найтсбридже, фешенебельном лондонском районе, он купил два года назад, когда и в мыслях ещё не собирался становиться губернатором Икотки. Тогда, до губернаторства, он бывал здесь каждый месяц. Жил неделю–две. Теперь, похоже, придётся обосноваться на более долгий срок. Надо хорошенько освоиться с новой ролью. Добровольный изгнанник — звучит вполне презентабельно. Особенно когда к этому прилагается солидный список движимости и недвижимости.