Марина Серова - Смертельное лекарство Страница 26

Я подошла к дверям и сильно постучала — так, чтобы стук в случае чего было слышно и на втором этаже. «А что мне терять? — рассуждала я. — Если сторож на месте, я скажу, что меня послал, допустим, тот же Спиридон, я просто долго искала офис. Мне, конечно, ответят, чтобы приходила завтра. А может, и не успеют ответить — не каждый сторож владеет восточными единоборствами…»

Молчание. Я постучала еще. Тишина в ответ. Так, теперь посмотрим, есть ли тут какие проводки. Ага, вот. И на стекле датчик. Сигнализация имеется. А на втором этаже?

Я отошла от дома и взглянула наверх. Нет, на окнах второго этажа сигнализации не было. Видимо, обитатели домика понадеялись на то, что первый этаж был достаточно высоким. Решетки на окнах первого этажа имелись, но хитрые: между рамами. То есть по ним на второй этаж не взобраться. Это только глупые обыватели ставят решетки снаружи, тем самым сооружая для грабителей лестницу, по которой они могут легко подняться на следующий этаж.

Ну-ка, приглядись… так и есть: между рамами окон второго этажа тоже установлены решетки. Так, значит, этот путь тоже закрыт. Остаются два пути: крыша и подвал.

Я обошла домик кругом, пожарная лестница отсутствует — да и не нужна она в двухэтажном домике. Водосточных труб тоже нет. Не имеется и никаких признаков подвала, погреба — ничего, ведущего под дом. Это что же — облом, выходит?

Я вновь внимательно оглядела стены. А, вот он, выход! Точнее — вход! Под крышей торчала тарелка спутниковой антенны. Обитатели домика сделали мне прекрасный подарок. Я вынула моток тонкой веревки, которая сегодня (нет, уже вчера!) мне один раз пригодилась, сделала петлю… Бросок! Нет, не попала. Ну-ка, еще раз…

Петля захлестнула антенну и, скользнув по тарелке, обвилась вокруг кронштейна. Будем надеяться, что параболическое чудо надежно. Я обвязала веревку вокруг талии и начала подъем.

Он не занял много времени. Спустя несколько минут я вступила на крышу. Ура, чердачное окно открыто! Чердачный люк, правда, заперт изнутри, но он деревянный, а значит… Я просунула между досками люка валявшуюся неподалеку на чердаке железяку, дерево затрещало. Звук разнесся по всему домику. Если бы здесь был сторож, то, как бы крепко он ни спал, давно бы проснулся. Так, еще доску… Все, можно пролезть.

Я спрыгнула на пол и огляделась, насколько это было возможно в почти полной темноте. Я стояла в конце коридора. В другом конце виднелась лестница на первый этаж. В коридор входили четыре двери. Я потрогала одну из них, открыла и услышала шум журчащей воды. Так, понятно. Сюда нам пока не надо. Следующая дверь оказалась закрытой. Я пустила в ход так пригодившуюся мне железяку (удивительно полезный хлам иногда валяется на чердаках!). Замок немного посопротивлялся, потом сдался.

Комната, в которую я попала, явно служила кабинетом. В слабом свете, проникавшем с улицы, были видны два стола, составленные буквой Т, еще один стол для компьютера, шкафы с папками. Нет, в темноте работать невозможно. Я шагнула к окну. Ну-ка, где здесь опускаются шторы? Вот, так-то лучше. Выключатель я нашла не сразу — он располагался не по-людски, недалеко от пола. Наконец он щелкнул, и помещение залил неяркий мягкий свет.

Я шагнула к столу. Заперт, конечно. Ну, терять нам нечего — как пролетариату. Ну-ка, железяка, помоги еще разок.

Никакой еврозапор не устоит против обычного русского лома. Дверца, запиравшая ящики стола, с хрустом слетела с петель и упала на пол. Я занялась содержимым ящиков.

Так, служебное письмо на имя начальника железной дороги с просьбой выделить вагон для перевозок… Какая-то бумага не по-русски. Похоже, это немецкий — я-то сама учила английский… А это что? Кажется, это накладная.

«Интеркардио… стерон» — прочитала я по складам длинное название. Где-то я его уже видела…

И тут в мозгу у меня словно что-то щелкнуло, и я вспомнила. Ну, конечно! Это то самое лекарство, которое так хвалила Ольга Павловна, моя соседка. Только жаловалась, что очень дорогое. А потом я читала это название на коробках на складе в Николином тупике.

Я ничего не понимаю… То есть речь идет не о наркотиках, не о водке — об обыкновенных лекарствах, так нужных людям. Отчего же такая таинственность? Что встревожило Бунчука? Почему Вязьмикин решил отказаться от торговли этими лекарствами? И почему эта торговля была так выгодна?

Да, Бунчук писал что-то об устранении конкурентов. Можно предположить, что поставщик лекарств, убивая владельцев аптек, запугивал остальных и заставлял брать товар только у него по запредельной цене. Но все равно, сумасшедших денег на этом не сделаешь. А судя по количеству крови вокруг этого дела, по тому, что в него вовлечен Спиридон с его репутацией безжалостного убийцы, дело весьма прибыльное и деньги именно сумасшедшие.

Я продолжила свои поиски. Вот еще накладные. Язык понятный, только написано как-то странно. А, вот в чем дело — товар шел через Белоруссию. А это что за бумажка? Одни печати, ничего, кроме печатей: таможни, санитарного контроля, погранслужбы, ОВИРа, МВД… А может, где-то притаились и сами печати?

Я вынула второй ящик, потом нижний. Так и есть! Целый набор самых различных печатей. С помощью этого арсенала, имея под рукой обычный принтер, можно изготовить любой документ. Это уже кое-что, но все равно мало, чтобы привлечь обитателей домика к ответственности. Самое большее, что им можно вменить в вину — мошенничество, подделку документов. Да и это еще доказать надо.

Уф, спина устала и ноги — на корточках сидеть. Я выпрямилась и оглядела кабинет. Взгляд остановился на висящих над столом фотографиях. Я подошла. На одной была изображена группа людей. Снимок был сделан, как видно, после удачной охоты — охотники с ружьями стояли вокруг убитого лося. В центре — высокий человек с жестким выражением лица. Очень знакомого лица. Лица, которое я то и дело вижу по телевизору. Ба, да это же наш депутат! Как же, как же. Наш знаменитый земляк, ходатай по делам области в Думе. Он там главный поборник законности. Вечно кого-то разоблачает.

А кто это рядом с ним? Этого человека я тоже когда-то видела при весьма торжественных обстоятельствах. Тут он в каком-то дождевике, в сапогах. Ну-ка, попробуем его мысленно переодеть. Костюм? Нет. Мундир? Нет, не то. Белый халат! Точно — это начальник нашего облздрава, вот кто. А третий… Я уставилась на снимок, не веря своим глазам. Да, у меня были смутные догадки, но чтобы вот так и в такой компании… Так вот в чем секрет непотопляемости этого человека и всей его «конторы». У него такая «крыша», которая никакому Турку и не снилась, а тем более моим знакомым Митрохину и Лунину. Но ведь он не раз уже мог меня убить. Или просто отстранить от расследования, однако не пошел на это. Почему?

Увы, мне не удалось закончить свои размышления. На улице раздался шум мотора, и возле дома остановилась машина. Я кинулась к выключателю. Поздно! Те, на улице, несмотря на шторы, наверняка увидели свет в окнах. Надо уходить.

Я выскочила в коридор, прихватив с собой пачку накладных. Пролезла в лаз на чердак, выбралась на крышу. Моя веревка по-прежнему свисала с кронштейна. Я обвила ее ногами и скользнула вниз…

…И попала в крепкие, хотя и не слишком нежные объятия. Меня опрокинули на землю, на запястьях щелкнули наручники. Накладные разлетелись по земле.

— Она тут прихватила что-то, — услышала я знакомый голос.

Ох, никогда бы мне его не слышать!

— Собери все! — приказал другой голос, тоже хорошо мне знакомый. — Они все нужные, наша гостья ненужное брать не будет, она человек знающий. Так, теперь заводи ее в дом, там поговорим немного.

Меня ввели в дом. Мы поднялись по лестнице, и я вновь оказалась в кабинете, который так поспешно покинула всего несколько минут назад. Все так же висел над столом коллективный портрет удачливых охотников. Один из них, хозяин кабинета, только что завершивший свою успешную охоту уселся в кресло. Меня поставили против него. Спиридон развалился в другом кресле рядом.

Я во все глаза глядела на хозяина кабинета. Ведь передо мной сидел не кто иной, как знаменитый адвокат, защитник Олега Лунина и покровитель его жены Иван Георгиевич Жвания!

Несколько минут прошли в молчании. Жвания достал из ящика стола толстую сигару, не спеша закурил ее, внимательно посмотрел на меня, потом заговорил:

— Да, недооценил я тебя, Танечка дорогая, недооценил. Прыткая ты оказалась. Аж сюда сумела забраться. Скажи, а когда сюда лезла, ты уже знала, кто здесь хозяин?

— Не знала, — призналась я. — Но догадывалась. А скажите, Иван Георгиевич, почему вы не запретили мне проводить расследование? Вы же вроде решили — и вдруг передумали. Даже Катю уговаривали…

— Ха! — Он широко улыбнулся. — Это был хитрый ход! Разве я не понимал, что ты все равно дело не бросишь? Понимал. Но тогда я никак не смогу тебя контролировать. А так я в любую минуту мог затребовать отчет, получить нужную мне информацию. И потом, продолжая расследование, ты могла раскрыть моих врагов. Одного ты точно раскрыла.