Анна Данилова - Пожиратели таланта. Серебряная пуля в сердце (сборник) Страница 26

Николай подошел к стеклянной витрине кафе, расположенного при входе в вокзал, увидел аппетитно разложенную на тарелках снедь. Котлеты, шашлык, жареная рыба, пирожки. Первым желанием было купить что-нибудь и перекусить, сев за столик, но тут его взгляд упал на приклеенное скотчем прямо на стекло витрины нацарапанное красным фломастером объявление: «Сдается квартира. Обращаться к буфетчице».

Буфетчица, молодая, кровь с молоком, бабенка с претензией на ухоженность (аккуратно выщипанные брови, кроваво-красный маникюр), в ответ на его вопрос, актуально ли еще объявление, сказала, что может показать квартиру хоть сейчас. Это ее тетка сдает, в двух шагах от вокзала, рядом с депо. Через пару минут ее уже подменила девочка-подросток, видимо, дочка, от скуки ошивавшаяся на вокзале и глазевшая на пассажиров.

Через некоторое время они входили в прохладный, пропитанный запахом мочи подъезд старого двухэтажного желтого дома, протянувшегося вдоль железнодорожного полотна, поднялись на второй этаж, женщина достала ключи и отперла дверь. К счастью, в квартире уже не было этого тошнотворного запаха, наоборот, воздух был свежим и царила тишина. Женщина показала Николаю большую кухню с холодильником, где он имел право хранить продукты, ванную комнату с чистым унитазом и слегка тронутой ржавчиной ванной и, наконец, просторную комнату с диваном и узкой кроватью, застеленной клетчатым пледом. В ней имелся телевизор, висели на окнах оранжевые занавески, стоял письменный стол с настольной лампой, был и старый шифоньер с зеркальной центральной створкой.

– Тысяча рублей в сутки, дешевле не найдете, – сказала буфетчица. – Нравится?

– Да. Вполне. И цена устраивает.

– Сколько дней собираетесь здесь жить?

– Пока неделю, а там видно будет.

– Тогда деньги вперед. Семь тысяч.

Шторин отсчитал ей деньги и, когда она ушла, заперся и улегся на диван, уставившись в потолок. Старая, кое-где треснувшая люстра в виде трех прозрачных тюльпанов была подвешена к центру узорчатого гипсового круга, украшавшего потолок. Шторин принялся считать детали орнамента этого дизайнерского шедевра.

Итак. Желткова погибла. Ее (предположительно) подружка – рыжая пьянчужка – померла, не выдержав его напора.

Он вновь и вновь возвращался к событиям того вечера, когда встретился с ней в ресторане гостиницы «Милан». Вот уж точно их свела судьба. Иначе как можно объяснить, что он так хотел ее увидеть – и увидел! Словно она сама шла к нему в руки…

А эта история с мужиком, собиравшимся сесть в свою «десятку»? Спрашивается, отчего он так долго возился? Кажется, он разговаривал с кем-то по телефону, когда Шторин, выйдя из такси и подождав, пока оно отъедет, оглушил его сокрушительным ударом по голове. И, странное дело, эта дамочка даже не пискнула, увидев это. Это как же надо было набраться, чтобы не реагировать на происходящее! Или, может, она не поняла, что именно произошло? Возможно, она как раз в этот момент отвлеклась на что-то. Может, отвернулась или нагнулась, чтобы поправить что-то там у себя в одежде. Она так покорно села в машину, словно ей было все равно, куда ее везут. И вообще она была такая странная…

И в машине сидела тихо, как мышка. И когда он вытащил ее из машины, не сопротивлялась, не спрашивала, куда он ее ведет за руку. Почему она так себя вела?

И этот подвал. Откуда там было взяться стулу? Миниатюрный светодиодный фонарик, который Шторин всегда носил с собой в кармане, мощным ярким лучом мазнул по стулу и остановился на нем, словно давая ему возможность разглядеть этот предмет мебели более внимательно. Убедившись в том, что стул еще крепкий, он усадил на него свою жертву. Глаза этой рыжей (точно, ее звали Люба!) блеснули странным блеском, и вдруг он услышал:

– Ты что, тоже будешь меня привязывать?

И голос у нее был такой, что от него дрожь пошла по всему его телу.

Вот почему она об этом спросила? Зачем она сделала это? Словно сама спровоцировала его на дальнейшие действия! Не скажи она это, он и не стал бы метаться по подвалу в поисках веревки. А ведь у него и в мыслях не было сажать ее на стул и привязывать! Да и подвал этот он выбрал для разговора с этой дамочкой исключительно по одной причине: как-то раз, зимой, вечером, когда он проходил мимо этого многоквартирного дома, у него прихватило живот, и он, не помня себя, забежал в подъезд, увидел ведущую в подвал дверь, толкнул ее, и она оказалась, на его счастье, не запертой! Знал бы он, какие обстоятельства заставят его еще раз спуститься сюда…

Он мог бы, в сущности, сразу же после ресторана отвезти Любу домой, спросил бы, где она живет, и все. И вопросы свои относительно того, не знает ли она, где деньги, задавал бы ей у нее дома. Но, во-первых, она могла жить не одна, и тогда его план сорвался бы. Во-вторых, таксист (в случае если бы все пошло сикось-накось и он ударил бы ее, к примеру, а она наутро накатала бы заявление в полицию) дал бы свидетельские показания, а это тоже не входило в его планы. Оставалось одно – побеседовать с ней по душам в каком-нибудь тихом и страшном для девушки месте, и лучше этого подвала ничего просто не придумалось. Поэтому-то он и попросил таксиста остановиться в самом центре города, чтобы оттуда каким-нибудь образом добраться до Аткарской. И тот мужик рядом с «десяткой» на тихой темной улице спровоцировал его на дальнейшие действия. Шторин и раньше угонял машины, причем каждый раз испытывая от этого непередаваемый кайф. Но раньше было проще, он проворачивал подобное дельце чисто механически, дерзко… Сейчас же, когда машины были до зубов вооружены разными непостижимыми для ума Шторина системами сигнализации, он и думать забыл об этом. И вдруг – этот мужик… Он как будто нарочно, вместо того чтобы быстро открыть машину и сесть, принялся болтать с кем-то по телефону… Идиот! Сам подставил свою башку!

…В подвале, в самом углу, он увидел что-то наподобие лежбища из картонок и тряпья, а рядом – коробку со всяческим хламом, среди которого был и моток веревки. Вот тебе, Коля, и веревка, девушка просит, чтобы ее привязали!

Он тогда не придал значения ее словам, а ведь она так и сказала: «Ты что, тоже будешь меня привязывать?» Словно ее уже кто-то привязывал к стулу веревкой. Интересно, и как часто она развлекалась таким вот извращенным образом?

И ведь не убежала, не закричала, похоже, ждала какого-то продолжения, предугаданного продолжения, будто сама хотела, чтобы ее казнили. И тем самым она еще больше разозлила Шторина, который вдруг увидел в этой Любе не просто похотливую, склонную к мазохизму бабенку, а именно подельницу Желтковой, соучастницу преступления, которая оставила их с Юдиным без штанов!!! Которая свела на нет все их усилия, посмеялась в душе над их мечтами, покуражилась над всеми их страхами…

Он очень хорошо запомнил, как ударил ее в первый раз по лицу. С размаху, чтобы сразу привести в чувство, чтобы она и думать забыла о том, что он привел ее в подвал якобы для сексуальных утех. И в тот момент, когда она вытаращила на него глаза, в которых он увидел недоумение и страх, он понял, что добился того, чего хотел.

– Сука, куда деньги дела?

Ну, и дальше – по сценарию. Давясь кровью и отплевываясь, она мычала что-то о том, что не понимает, чего он от нее хочет. Какие деньги? Да у нее сроду не было никаких денег! В Париж? Ну да, она в самом деле была там, она выиграла конкурс…

Шторина трясло, мышцы сводило судорогой. Он, распаляясь, нарочно, в своей злобе и обиде, находил особое удовольствие и удовлетворение в том, что бил ее, унижал, говорил все грязные слова, какие только знал. Сейчас-то он понимал, что сделал из нее, что называется, боксерскую грушу, «девочку» для битья. Что, сам того не осознавая, выместил на ней всю свою боль, раздражение, злость.

Они с Юдиным так тщательно готовились к операции, выслеживали перевозчика, ночами не спали, сидя в засаде возле его дома! Искали в Интернете, кто бы мог им продать форму полицейского, нашли человека, полумертвого от пьянок алкаша, который пришел на встречу с продавцом и выкупил два комплекта. И так все гладко получалось, так вовремя, четко! Перевозчик, прибыв из Москвы, вышел из аэропорта, сел в свою заранее оставленную на стоянке машину и, минута в минуту, как они и ожидали, ничего не подозревая, поехал в сторону Соколовой горы, где как раз в кустах и притаились готовые к нападению, вооруженные электрошокером и огромной дерзостью «работники дорожно-постовой службы».

Неуверенный взмах жезлом, и законопослушный перевозчик остановился, по просьбе Юдина вышел из машины, и Шторин тотчас парализовал его электрошокером. Все остальное происходило как оживший фрагмент самой смелой их фантазии: похищение из багажника сумки с огромными деньжищами! Причем Юдин, перед тем как схватить сумку, открыл ее (оба были в перчатках, как того требовало дело), и они увидели уложенные ровными рядами лиловые сказочные пачки евро.