Анна Михалева - Одна минута славы Страница 26

— А я и не подлизываюсь. Могу я проводить надежду всего следственного отдела?

— Если собираетесь издеваться, то забудьте об этом!

— Не буду, не буду, — пообещал он. — А что там за длинная история про ваш английский? Кстати, мы так и не выбрали вам пособие.

Пока шли по проспекту, Алена успела рассказать все, что касается ее затеи с устройством личной жизни тетки Таи.

— Ну вы прямо Мата Хари и мать Тереза в одном лице! — теперь уж искренно восхитился Терещенко. — Слушайте, когда закончите со своей теткой, пристройте и нашего Горыныча. А то мается один, смотреть жалко! Язву на бутербродах заработал. Кстати, если у вашего преподавателя ничего с тетей Таей не получится, имейте его в виду, ладно?!

— Опять издеваетесь!

— Нет, на этот раз я серьезен, как никогда!

— Ладно, — пообещала она. — Только знайте: характер у нее не подарок.

— Ничего, похоже, они друг друга стоят. Кстати, мы мимо магазина проходим, вы нож хотели купить.

— Ох, Вадим! Вы прямо спаситель мой. Я бы еще месяц не вспомнила, — рассмеялась она. — У вас отличная память.

— Только тогда, когда нужно помнить про чужие дела, — усмехнулся он, слегка смутившись. — Профессиональная память. А что касается своих — забываю.

Глава 18

— Господи боже, ну почему же так мало народу-то! — с отчаянием воскликнула Алена, обводя глазами совершенно пустое фойе Дома художника.

Тетка Тая закончила прихорашиваться перед большим зеркалом, потерла длинную шею, утянутую воротом черной шерстяной водолазки, поправила очки на переносице и заинтересованно уставилась сквозь них на племянницу:

— Не понимаю, что тебя не устраивает?

«Если бы ты только знала!» Алена еще раз оглянулась на входную дверь. Три пенсионера и парочка взрослых школьников вряд ли создавали видимость богемной тусовки. И, к сожалению, ни один из присутствующих даже отдаленно не напоминал Борисыча. Теперь ей стало по-настоящему нехорошо, даже голова закружилась. Когда она планировала судьбоносную встречу тетки Таи с будущим женихом Игнатом Робертовичем, то как-то не учла все детали.

Она думала, что народу будет много, в этом случае трудно понять, кто здесь кто — художники, издатели или простые посетители. Теперь же ситуация усложнилась — и почему она раньше не сообразила устроить свидание в более многолюдном месте?! Алена опустила глаза — очень не хотелось, чтобы тетка Тая заподозрила подвох раньше, чем хотя бы появится профессор. Что касается интуиции, с ней у родственницы всегда был полный порядок — она за версту чуяла неладное. Потому Алена испуганно дернулась, когда та коснулась ее предплечья своими тонкими, унизанными перстнями пальцами:

— Ты кого-то ждешь?

— Ну… в общем-то нет… — она неестественно растянула губы в улыбке.

Провести тетку Таю она пыталась и раньше, только вот никогда у нее это не выходило. И что она себе вообразила? Что у той ни с того ни с сего атрофируется интуиция? Да и вообще, очень ей нужно устраивать личную жизнь такой видной женщины. Тетка Тая действительно была хороша собой. Не в том смысле, что неплохо сохранилась для своих пятидесяти пяти лет. Нет, она дала бы сто очков вперед любой тридцатилетней! Немногие женщины могут похвастаться такой стройной, подтянутой фигурой, такой упругой кожей, такой осанкой, такой зрелой красотой. Тетка и в молодости не была уродиной, иначе с чего бы ее личная жизнь протекала столь бурно. Теперь же прищуренные карие глаза и слегка поджатые губы выдавали в ней устойчивость убеждений и спокойную строгость. Глядя на нее, только слабоумному могло прийти в голову, что она вышла в тираж и доживает свой век в одиночестве.

И тем не менее Алена почему-то именно так и решила. «Не слишком ли высоко оцениваю я свои умственные способности? — с неприязнью к себе самой подумала она в этот момент. — Да и вообще, последнее время я только тем и занимаюсь, что лезу не в свои дела. Может, это у меня проблемы, а не у тетки Таи или у Вадима Терещенко?»

Столь невеселые размышления мгновенно улетучились, как только в дверях показался Игнат Робертович. С первого, самого мимолетного взгляда можно было определить, что человек проторчал перед зеркалом битый час, надел лучшую тройку, долго чистил ботинки, вылил на голову флакон одеколона и вообще подготовился на славу. Алену охватила паника.

— Дядя Вася очень тебе обрадуется, — улыбнулась ей тетка Тая и потянула к лестнице.

— О господи! — в отчаянии прошептала она, всем сердцем желая, чтобы все это оказалось лишь дурным сном.

Она зажмурилась в надежде открыть глаза у себя в спальне. Но ситуация не изменилась, и абсурдность ее нарастала с каждой секундой — ничего не понимающая тетка Тая уже почти силой волокла свою бледную упирающуюся племянницу на второй этаж, а от гардероба неумолимо приближался Игнат Робертович, который, углядев ее, теперь широко и приветливо улыбался.

Наконец тетка Тая отпустила руку Алены и посмотрела на нее с требовательным вниманием:

— Ну-ка, колись, милая!

— Ох, теть Тай, кажется, я влипла, как никогда! — Она покраснела, запинаясь на каждом слове.

— Да, неужели? — Тетя перевела взгляд на профессора, который как раз начал восхождение по лестнице. — У тебя свидание с этим обворожительным юнцом?

— У тебя… — выдавила из себя Алена и покраснела еще больше.

— Вот как?! — съехидничала тетка Тая. — Ну, посмотрим, как ты выкрутишься.

— Ради всего святого, помогите! — взмолилась она, чувствуя, что сейчас разрыдается от стыда.

— Значит, фотографии ты опять не принесла? — ехидно ухмыльнулась жестокая родственница.

— Зато я нож купила! Са-мо-за-та-чи-ва-ю-щий-ся! — У нее появилась надежда на спасение.

— И где он?

— Дома, — поникла головой Алена, понимая, что с отчетливо различимым стуком профессорских ботинок приближается кара за все ее грехи.

— Здравствуйте, Аленушка! — От Игната Робертовича нестерпимо пахнуло «Шипром».

— Добрый день, — она посмотрела на него с тоской.

— Что-то случилось? — встревожился он. — Ведь я не опоздал?

— Нет, что вы, — обворожительно улыбнулась ему тетка Тая. — Вы как раз вовремя.

— Ох, простите, — он смутился и, сглотнув подступивший к горлу ком, представился: — Игнат Робертович.

— Не может быть! — восхитилась тетка. — Значит, это вас Алена прочит мне в женихи?! Все уши прожужжала!

— Ну перестань, пожалуйста! — Приступ раскаяния не давал Алене даже намека, как же ей выкрутиться.

— Вы Таисия Александровна? Как приятно! — расцвел профессор. — А где же выставка?

— Идемте. — Тетка Тая уверенно взяла его под руку и повлекла вверх по лестнице.

«Прямо светская львица! — мимоходом восхитилась Алена, плетясь следом. — Мне никогда так не научиться!»

— …вы упоминали в статье? — донеслось до нее размеренное воркование. — Ах да, теперь припоминаю…

«С чего бы припоминать, — поразилась про себя Алена. — Она ни одной игнатовской статьи в глаза не видела. Даже не знает, что он страдает манией на переводы всяческой ерунды. Ну и выдержка — умеет же поддержать разговор!»

— Датской живописи? — Тетка медленно повернула голову и удивленно посмотрела на племянницу поверх очков, потом снова переключила внимание на профессора. — Нет, знаете ли, я не поклонница датского искусства — слишком много красок, скорее всего сказывается их недостаток в реальности. Кстати, вы никогда не были в Дании?

Игнат Робертович что-то забубнил в ответ. Алене оставалось только восхищаться теткиной находчивостью. Впрочем недолго, у одной из дяди Васиных акварелей она вновь повернулась и уже раздраженно посмотрела на нее:

— Аркадий Борисович?! — Тетка не одобряла такое хамское вранье.

— Он задерживается на совещании, — хрипло оправдалась Алена, — осложнения с новым номером.

— Ну, конечно, — улыбнулась тетка. — Но не расстраивайтесь, Игнат Робертович, через пару недель у нашего Василия день рождения. Он непременно придет, и я вас познакомлю. А то на молодежь надеяться — себе дороже…

Алена знала, что трюк со свиданием ей просто так не пройдет — тетка непременно устроит ей разнос по всем статьям, обвинит в чем только можно и долго еще будет прохаживаться по этой истории мерзкими шуточками, но тем не менее вылетела она из Дома художника в состоянии абсолютного счастья. Во-первых, план ее хоть и с неприятными огрехами, но удался — тетка Тая наконец встретилась с профессором и, кажется, весьма к нему благоволит, а во-вторых, ее ложь для Игната Робертовича оказалась не столь трагична и не привела к крушению его амбициозных надежд — рано или поздно тетка познакомит его с Борисычем, и, как знать, может быть, тому действительно понравятся его переводы. Ну и наконец, она избавлена и от созерцания акварелей дяди Васи, и от томительных объяснений, и вообще от присутствия в Доме художника. «А следовательно, я имею право себя поздравить!» — с легким сердцем заключила она.