Ирина Градова - Забытая клятва Гиппократа Страница 26

– Мне звонила Агния, – продолжал Павел. – Она говорит, что Шилову не в чем себя упрекнуть – во всяком случае, кроме случая со Свиридиным, но его оправдали по всем пунктам, а значит, маньяку незачем его преследовать, так?

– Я тоже с ней говорил пару часов назад. Она продиктовала мне фамилии врачей, которые нашла на форуме организации «Начни сначала»: в этом списке есть почти все наши жертвы. Она выдвинула предположение, что наш «маньяк», возможно, затесался в ряды членов этого клуба или, по крайней мере, регулярно посещает их сайт.

– Что ж, вполне вероятно! – воскликнул Павел. – Это объясняет, как он находит свои жертвы.

– Это также могло бы объяснить тот факт, почему он это делает: он считает себя этаким «Джоном-мщу-за-всех» – помнишь, у Вальтера Скотта?

– Да уж, «зуб за зуб»… У меня все из головы не идет текст посланий, получаемых жертвами перед смертью.

– «…будешь наказан, как в Священном Писании»?

– Точно. Знаешь, этот текст считают устаревшим даже церковники: они утверждают, что Господь имел в виду вовсе не то, что нужно мстить за свои обиды. Говорят, что это якобы данный Израилю в Ветхом Завете закон, который к христианам, живущим по Новому Завету, не имеет никакого отношения.

– Ты же вроде бы атеист, Паш? – удивленно поднял брови Андрей. – Не знал, что ты интересуешься такими вещами!

– Это, видимо, возраст, Андрюша, – мягко улыбнулся сквозь усы и бороду Павел. – Раньше меня эти вопросы не занимали. Так вот, в тексте, оказывается, ничего не сказано о мести. Вот, послушай, – и он полез во внутренний карман за маленьким блокнотиком. Таких блокнотиков, величиной с ладонь, у психиатра было не счесть: он записывал в них свои мысли, признания пациентов и множество других вещей. Андрей точно знал, что, кроме Кобзева, разобраться в этих записях, сделанных мелким почерком, не смог бы никто. – Так… «Исход 21:22–24… Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках; а если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб. Если кто раба своего ударит в глаз или служанку свою в глаз и повредит его, пусть отпустит их на волю за глаз; и если выбьет зуб рабу своему или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб…»

– Ну и что? – непонимающе спросил Андрей, когда Павел закончил зачитывать цитату.

– А то, милый мой, что речь здесь идет вовсе не о мести, а о компенсации – добровольной, заметь! Должен тебе со всей определенностью сказать, что наш маньяк одержим идеей мести и оправдывает ее словами из Ветхого Завета, мало представляя себе, что они на самом деле означают. Он подводит теоретическую базу под свои действия, и это говорит о том, что он чертовски организован и, более того, идеен.

– Идейный маньяк – час от часу не легче! – простонал Андрей, потирая виски: каждый раз, когда он нервничал, у него начинала раскалываться голова.

– Тебе нужно показаться врачу, – с беспокойством глядя на него, сказал Павел. – Нельзя без конца глушить обезболивающие!

– Ты – не мой врач, – поморщился Андрей. – Ты – мой друг.

– Вот потому-то именно я тебе об этом и говорю!

– Давай-ка вернемся к нашему разговору. Значит, ты полагаешь, что тот, кого мы ищем, – не простой отморозок?

Павел покачал головой. Андрей всегда был упрям, но с возрастом это его качество становилось все более непреодолимым.

– Ладно, – вздохнул он, поняв всю тщетность своих попыток заставить друга всерьез задуматься о своем здоровье. – Да, я считаю, что он не видит в своих действиях состава преступления, всерьез веря, что вершит правосудие.

– Ну, в чем-то он прав, – пробормотал Андрей.

Павел нервно поправил очки.

– Ты оправдываешь его, что ли? Убийцу?

– Практически ко всем нашим жертвам это слово тоже вполне применимо, – возразил Андрей. – По их вине погибли или серьезно пострадали другие люди. Каждого из тех, кто мог желать зла погибшим, Карпухин и его ребята тщательно проверяли: у всех имеется алиби, которое подтверждается большим количеством народа.

– Значит, они были бы рады смерти своих обидчиков, но не убивали их? – уточнил Павел.

– Совершенно верно. Отцы, матери, сестры и братья, дочери и сыновья пострадавших пациентов были допрошены после того, как мы предоставили Карпухину собранные сведения.

– Интересно, почему этого не сделали раньше? – удивился Павел. – Скольких смертей, возможно, удалось бы избежать! А муж Юлии Устименко вообще до сих пор сидит…

– И будет сидеть, пока Карпухин не отыщет убедительных доказательств его невиновности, – кивнул Андрей. – Ты же знаешь, как ведутся дела об убийствах? У следователя куча дел, которые либо сразу раскрываются по горячим следам, либо становятся «висяками» просто потому, что распутывать их, используя методы Эркюля Пуаро и Шерлока Холмса, нет времени. В случае с Анной Дуровой все следы спутал маньяк, орудовавший в тех местах, где обнаружили ее тело; Анатолия Устименко обвинили в смерти жены лишь потому, что он казался наиболее вероятным подозреваемым; убийство патологоанатома Кудрявцева едва не повесили на его ассистента – к счастью, доказательств не нашлось, поэтому парень избежал тюрьмы, а дело об убийстве так и осталось нераскрытым… Ты ведь помнишь, что поначалу никто не связывал эти смерти – пока Карпухин не взялся за дело? Правда, в случае с Родионом Кудрявцевым у него возникли проблемы: патологоанатом покрывал ошибки своих коллег по больнице, а они, естественно, говорить отказываются и утверждают, что такого и в помине не было. Зато Карпухин проверил родичей всех пациентов, умерших в той больнице за несколько последних лет. Беда в том, что мало кто из них считает, что врачи действительно сделали все возможное для спасения жизни родственников: гораздо легче поверить в некомпетентность медиков, чем признать печальную правду! Если верить этим людям, Кудрявцев «спрятал концы в воду» по десяткам смертей, а это уж, согласись, ни в какие ворота не лезет! Тем не менее где-то среди всей этой шелухи находится то самое «преступление», за которое и пострадал патологоанатом.

– Но у нас ведь еще есть шанс его поймать, да? – с надеждой спросил Павел. – Я имею в виду, что этот маньяк не прекратил убивать и рано или поздно…

– Да уж, как бы не слишком поздно! – тихо произнес Андрей.

– А как же Горгадзе? – спросил Павел после того, как помолчал несколько минут, смакуя коньяк. – Насколько я понимаю, он не вписывается в общую картину? Человек с безупречной репутацией, заслуженный врач России…

– Знаешь, как говорят: и на солнце есть пятна? – прервал его Андрей. – Не знаю, имеет ли это отношение к нашему делу, но мне все же удалось кое-что нарыть на Горгадзе.

– Да ну? И что же он натворил, наш старичок-пенсионер?

– Тогда он еще не был пенсионером. Три года назад Горгадзе потерял маленького пациента. – Сказав это, Андрей извлек из кармана джинсов изрядно помятый листок. – У меня тоже есть бумажки, видишь? Некоего Ваню Дементьева сбила машина, и его с тяжелейшими травмами доставили в больницу. Мамаша наотрез отказывалась дать согласие на операцию, предусматривающую переливание крови.

– Она что, идиотка? – предположил Павел.

– Нет, сектантка. Ее верования предписывали не вмешиваться в естественный ход событий и строго запрещали такие методы, как переливание крови или, скажем, пересадка органов. Она считала, что ребенок все равно не жилец.

– Вот уж воистину – горе-мамаша! – сердито воскликнул Павел. – Я слышал о таких вещах, но лично, к счастью, никогда не сталкивался.

– А вот Горгадзе пришлось, как видишь, и его руки оказались связаны законом. За право помочь мальчику ему пришлось бороться в суде. Но, к сожалению, ценное время было упущено, и ребенок, проведя три недели в неотложной детской травматологии, умер. Перечень его травм впечатляет: ушиб головного мозга тяжелой степени, множественные переломы свода и основания черепа, переломы скуловых костей, закрытая травма груди, ушиб легких, перелом бедра, колоссальная кровопотеря. Ребенок нуждался в срочной операции. Однако Горгадзе пришлось терять время на обращения к прокурорам и исковые заявления. А мамаша все вопила, что «в теле ее сына не должна течь чужая кровь»! Зато потом она вдруг опомнилась и стала бегать по инстанциям, требуя наказать Горгадзе, который, по ее словам, не сделал все возможное для спасения мальчика. Разумеется, делу хода не дали, так как не нашли состава преступления.

– Да-а… А что бы ты сделал, Андрюша, если бы оказался на месте Горгадзе?

– Честно? Я бы послал эту тетку ко всем чертям!

– Тебя могли бы посадить, ты понимаешь?

– Авось пронесло бы! В любом случае я не стал бы бегать по судам: мое дело – спасти человека, и все способы при этом хороши… кроме убийства другого человека.