Фридрих Незнанский - Прокурор по вызову Страница 26

– Ладно. – Тяжелый голос Оласаева разом срезал ликующую симфонию. Вздох. Щелчок – огонек сигареты дугой прорезал темень. Мурад тут же закурил следующую. – Пошли сдаваться, что ли…

Турецкий. 9 апреля. 11.20

– Со шмидтовскими быками полный голяк! – Позняк взял слово, не дожидаясь приглашения. – Они отрепетировали показания. Тридцатого вечером в клубе никого не было, около одиннадцати Жадько устроил фейерверк, больше ничего заслуживающего внимания не происходило. Шаг влево, шаг вправо – не знаю, не видел, не помню. Массовый склероз.

– Во второй раз мы их пока не вызывали, – потягиваясь, сказал Ильин. – Может, на очной ставке с макаровцами расколются.

– Ща! Разбежались! На сто рублей спорим?

– Ты же не отдашь. – Ильин зевнул.

– Кончайте базар! – повысил голос Турецкий. – Что у нас есть на них? Оружие нашли?

– Нашли! – Позняк нервно расхохотался. – Я такого еще в жизни не видел. Вот где кино и немцы!

– Там целый арсенал, – пояснил Ильин, – оформлен как частная коллекция. Каждый ствол якобы представляет собой историческую ценность. Тот именной, тот редкий экспериментальный образец, тот пристреливал лично Макаров или Ворошилов. Главное – бумаги все в порядке. С печатями Министерства культуры!

– Получить в Министерстве культуры разрешение на хранение оружия – это круто, – согласился Турецкий. – А кто владелец коллекции по документам?

– Коллекция – собственность клуба.

– Гениально! А владелец клуба – Жадько. Ладно, кроме его самого и его быков кто-то еще в клубе работает? Не братва же полы в оранжерее моет и кактусы поливает.

– Не братва, – сказал Ильин, – четыре пенсионерки из окрестных домов. У одной племянник отбывает срок за нанесение тяжких телесных, она у них главная. По их словам, они всегда прибираются утром. Что там, в этом «Ирбисе», ночами происходит – можно только догадываться. Если клиенты до утра засиживаются, поломоек, ясное дело, не пускают, пока народ не разъедется. А Жадько старухи эти боятся до потери памяти. Толку от них еще меньше, чем от быков.

– То есть все врут безбожно и ответственности за дачу ложных показаний не боятся. По крайней мере, гораздо меньше, чем за дачу правдивых, – подвел итог Турецкий. Чего и следовало ожидать. Кто допрашивал Арбузова?

– Я. – Позняк поднял руку.

– В двух словах показания и твои выводы. Протокол я потом почитаю. Кстати, я с Арбузовым вчера беседовал в неофициальной обстановке. Интересно будет сравнить наши впечатления.

– Тридцатого, около девяти, – начал Позняк, – они с Эренбургом заехали за Замятиным домой и сопроводили его в клуб «Ирбис». Охрана пропустила их – просто открыла ворота, когда они подъехали, никто к ним даже не вышел.

– Стоп! Почему их пропустили, не проверив? Они были в машине Замятина?

– Нет, на своей – на макаровской. Замятин позвонил по мобильному телефону и сказал, что они через минуту подъезжают.

– Хорошо, дальше.

– Они поставили машину на стоянку, Замятин вышел, а Арбузов с Эренбургом сразу отправились в бильярдную.

– Еще раз стоп! Кто-то должен был встречать Замятина, а кто-то – его охранников, не могли же их бросить на произвол судьбы посреди двора!

– Арбузов уверяет, что никто их не встречал. Замятин сразу отправился в оранжерею, видимо, знал, что его там ждут. А бильярдная была открыта – в предыдущий раз, когда Арбузов сопровождал Замятина в «Ирбис», он тоже весь вечер безвылазно проторчал в бильярдной.

– И в первый раз была та же самая история? Их никто не встречал, он никого не видел?!

– Да. Замятин сам объяснил ему, где следует ждать.

– Хорошо, вернемся к вечеру тридцатого. Когда они подъехали, сколько машин было на стоянке?

– Две. Джип Жадько, который мы вчера видели, и лимузин. Номер он, конечно, не запомнил.

– А китайца, который занимался фейерверком, он запомнил?

– Нет. Говорит, возился какой-то неприметный человечек маленького роста. Они с Эренбургом на фейерверк смотрели, а не на него.

– Еще что-нибудь интересное он рассказал?

– Ирбисовских охранников во время фейерверка они не видели. Это как раз похоже на правду: от дверей бильярдной пятачок перед воротами, где стояла охрана, не просматривается. Второго гостя, который развлекался вместе с Замятиным, якобы тоже. Самого Замятина и девиц – мельком. Часов в двенадцать они приняли теплого генпрокурора на борт. Пока везли домой, он совсем раскис и самостоятельно передвигаться уже не мог, пришлось доставить его до дверей квартиры. Все.

– Ну и как ты оцениваешь его показания?

– Сплошное вранье за редким исключением. Но врет он профессионально: без дополнительных улик не подкопаешься, а где их взять?! И нагло. Уверен, что у нас до него руки не дойдут. И у самого наверняка есть волосатая лапа.

– Есть, – подтвердил Турецкий, невесело усмехнувшись.

– Кто?

– С Арбузовым ясно. Что показал Эренбург? – обратился Турецкий к Ильину, не удостоив Позняка ответом. Как бы там ни было, не стоит порочить честное Славкино имя в глазах подчиненных.

– То же самое, слово в слово. С той лишь разницей, что Эренбург был в «Ирбисе» впервые.

– А с кем в паре работал Арбузов в предыдущий раз?

– Сам, – ответил Позняк.

– И в бильярд играл сам с собой?

– Да.

– И лимузин на стоянке был тот же самый, и больше никаких машин, и, несмотря на это, он не удосужился запомнить номер?

– Точно.

– Ну что ж, Арбузов и Эренбург тоже показания отрепетировали. Если они говорят правду – про бильярд я имею в виду, – уточнил Турецкий, – это значит, что Замятин гулял вместе с хозяином заведения. Поскольку владелец лимузина был без охраны.

– То есть Шмидт на кого-то шестерит?! – выпалили Ильин и Позняк хором.

– Выходит, шестерит. Или состоит в особо доверительных отношениях.

– Ну что ж, коли так, картина, по моему, совершенно ясна, – заявил Позняк, – вы позволите, Александр Борисович, сделать резюме?

– Валяй, – кивнул Турецкий, – а ты, Вова, свари пока кофе.

– Резюме. Независимо от того, к каким выводам придет экспертиза: сможет она подтвердить, что кино снималось в оранжерее «Ирбиса», или не сможет из-за ремонта, – мы имеем цепь улик, которые доказывают, что тридцатого сентября Замятин был там с двумя проститутками и еще одним не установленным пока гражданином. Причем заметьте: не «человек похожий на Замятина», а именно Замятин с проститутками, похожими на тех, которые были показаны по телевидению. Это подтверждается, с одной стороны, показаниями Арбузова и Эренбурга: они сопровождали в «Ирбис» генпрокурора, а не «человека, похожего на…». И с другой – показаниями Косых. Он хорошо рассмотрел тех самых проституток в том самом месте, в то самое время в обществе генпрокурора. Ну а то, что это был Замятин, мы уже установили. Все просто, как дважды два. Техническую экспертизу пленки по большому счету можно вообще не делать.

– Дальше?

– Дальше, несколько сложнее. Совершенно очевидно, что видеозапись сделал Жадько, причем не по собственной инициативе, а по заданию своего хозяина, с которым Замятин вместе развлекался. Я подумал: не мог Замятин водить дружбу с кем-то из шмидтовских дружков, это должен быть человек более крупного калибра. Значит, он, в свою очередь, не может быть закадычным приятелем Шмидта и пользоваться по старой дружбе услугами его быков. Выходит, Шмидт действительно на него шестерит. Вопрос: как все это доказать? Замятин-то наверняка понимает, чьих это рук дело, но отомстить не хочет – боится. Или надеется на чью-то поддержку, черт его разберет! Насчет расклада сил в высших сферах – я полный ноль. Но нам его самостоятельные шаги невыгодны – это совершенно ясно. Если он опять окажется на коне – первым делом нас сожрет. Точнее – вас, Александр Борисович. Мы с Вовой для него не пешки даже – так, мелкие насекомые, микробы. Поэтому его надо как можно быстрее припереть к стенке и склонить к сотрудничеству со следствием. Тут вам, Александр Борисович, и карты в руки.

– Все сказал? – спросил Турецкий, методично прихлебывая кофе.

– Все.

– Пей – остынет. И слушай меня. Ты, Эдик, как я погляжу, метишь прямо на место Грязнова? Или сразу в министры внутренних дел?

– А по-вашему, я должен до пенсии в операх ходить?! – Позняк скорчил презрительную мину.

– Если будешь пыжиться и стараться прыгнуть выше головы, до пенсии не дослужишь. – Турецкий одни махом проглотил полчашки. – Ты сам только что сказал, кто ты для Замятина. Микроб, вредное насекомое. Ужалить можешь, если изловчишься и найдешь слабое место. А припереть к стенке и склонить к сотрудничеству ты даже бабульку не смог, которая у Жадько пыль с кактусов стирает.

– И что мы делать теперь будем? – с вызовом спросил Позняк. – Наложим полные штаны и станем нюхать да помалкивать?

– Вовсе нет. Все как обычно: доложим о результатах по инстанции и будем работать дальше. Ты, Эдик, занимаешься китайцем, ты, Вова, дожимаешь проституток. Я работаю с Жадько. Это предварительный план, если не поступит ценных руководящих указаний. Все, идите пока отсыпайтесь.