Призраки забытых могил - Ольга Геннадьевна Володарская Страница 26

– Да. Такой милый он. Животных любит. Кошек и собак подбирает на улице. Птиц раненых.

– Он живодер, дура. Мучает и добивает кошек, собак и птиц. Он меня чуть не изнасиловал полтора года назад. Мы вроде бы дружили, и он заманил меня в подвал, а там еще семь человек… – Она передернулась, вспомнив тот случай. – Поэтому я и говорю, что ты наивная. Никому не доверяй. И рассчитывай только на себя. Не на государство, а тем более мужика.

Они были ровесницами, но Матвею казалось, что она гораздо взрослее Аллы. Поэтому она взяла над ней шефство. А еще ввела в компанию подруг. Когда та притащила пиво, взяла с собой не только его, но и Мелкую.

– Ничего себе, немецкое! – восхитилась Богема, увидев банку. – Ты где его взяла?

– Украла, – честно ответила Алла.

– Ящик? – Точнее, это была упаковка из шести банок.

– Я по ларькам хожу, прошу пустые коробки, чтобы их в макулатуру сдать. Знаю, когда привоз, суета. Под шумок и уволокла вместе с картонным ящиком из-под «Анкл-бенса».

– А за макулатуру много платят? – встрепенулась Пила. Она мечтала о новой скрипке. Ее старушке давно пора было на заслуженный отдых. Ленка ни за что не избавилась бы от нее, сохранила, но ей требовался новый инструмент. Ради него она и выходила на улицу, чтобы заработать.

– Копейки. Поэтому я из коробок мастерю кукольный домик.

– Прикинь? – хохотнула Матвей. – У нее особняк двухэтажный с мебелью есть.

– Серьезно? А почему я не видела? Мы же из одного детдома.

– Она его прячет, чтобы не повредили. А когда вырезает очередную кроватку, мечтает о семье, детях.

– Это же здорово! – всплеснула руками Богема. – Считай, визуализирует.

– Чего-чего?

– Мысленный образ Алла облекает в физическую форму. По мнению психологов, это помогает достигать целей. Про доску желаний слышали, наверное? – Подруги смотрели на нее с недоумением. – Вот ты, Дашка, о чем мечтаешь?

– О вкусном писюне, – гоготнула Матвей. – Чтоб сосать его с удовольствием!

– Оля, перестань.

– Я же просила не называть меня…

– Извини. – И вернулась к Тюле. – Так о чем ты, Даша, мечтаешь?

– О любви.

– Кто тебя, жирную шлюху, полюбит? – не унималась Матвей.

– А если я похудею?

– Шлюхой же все равно останешься!

– Нет. И ты не поняла. Я мечтаю полюбить сама. Так, чтобы никто не существовал для меня, кроме этого человека. Чтоб был светом в моем окне. Врубаешься?

– Неа.

– А я – да, – похлопала Тюлю по руке Элиза. – Но твою мечту сложно визуализировать. Проще объяснить на примере Ленки. Она грезит о хорошей скрипке. Еще в консерваторию поступить мечтает. Значит, ей надо взять лист бумаги, наклеить на него два фото как минимум. Вуза и инструмента. Смотреть на них, представлять, как она будет играть, как ходить на занятия. Можно добавить картинку Ла Скала или Большого театра. Ты же там хотела бы выступать? А жить где? И с кем?

– С Лучано Паваротти!

– Он же старый, – скривилась Матвей. – И толстый.

– Зато гениальный.

Они болтали, попивая пиво. Когда оно кончилось, сходили за добавкой. Купили самого дешевого, потому что денег никто за этот день не заработал. Даже Тюля.

Дед Элизы умер в конце августа. Похороны были пышными, их оплатил фонд культуры. Но больше ничем не помог. Памятник ставить пришлось сыну. А на что? Сбережения заслуженного деятеля искусств сгорели еще в девяностых, а сын его получал копейки. Леонид Ильич решил продать дачу. На нее уже несколько лет не ездили, и дом прогнил, сад зарос. Но место было классное. Ближайшее Подмосковье, железнодорожная станция рядом. Элизу отправили туда, чтобы привести дачу в порядок. Она взяла с собой Пилу. В доме хранилось много дедушкиных книг, альбомов. Были пластинки, кассеты. Ленке все это могло как музыканту пригодиться.

Тогда-то они и встретили последнего члена их банды лифчиков. Так они шутя называли свою компанию. То была красавица Маринка, Мара. Или Одесса.

Она родилась в этом городе, прожила в нем до семи лет. А потом мама Маринки, Роксана, простая продавщица с рынка, встретила принца, который забрал ее в Москву. Принцы в те времена были тесно связаны с криминалом. У них имелись самые крутые дома и тачки. Они не считали денег, делали королевские подарки своим женщинам. Маринкину мать ее браток обвешал золотом, бриллиантами, закутал в меха, усадил за руль «Мерседеса». Ее дочку тоже не обделял. Она в лучшую школу пошла. И тоже гоняла на «мерине», пусть и детском, по приусадебному участку в гектар. Об этом отчиме Мара дурного слова не сказала. Да, он не был ангелом, но к близким относился с теплом. На Роксану руки не поднял, ее дочь ничем не обидел. Жаль, долго не прожил. Убили его вскоре. Меньше года жировали Маринка с родительницей. А когда похоронили братка, их из дома попросили. Машины отобрали. Половину шмоток.

Они выходили за ворота усадьбы, обвешанные золотом, в мехах. А это был солнечный май. Соболя, что мать на Мару нацепила, волочились по асфальту.

Роксана тогда сняла дом в том же поселке. Точнее, часть его. Продала кольцо с бриллиантом, смогла заплатить за полгода. Думала, быстро найдет себе нового мужичка при бабках, но увы. Те, кого она рассматривала, готовы были переспать с красавицей Роксаной, даже подарочек ей сделать, но не взять на себя ответственность за нее и дочь. Раз повезло, и хватит! Пришлось женщине снова на работу устраиваться. Опять на рынок, но уже подмосковный.

Маринка тем временем пошла во второй класс уже обычной школы. Еще и сельской! Она будто попала в другой мир… Очень злых людей. Педагогов, детей, поваров, техничек. Но ничего, привыкла. Помогло то, что в нее, красавицу, влюбился самый популярный мальчик средней школы. Но и остальные пацаны