Дежавю - Лора Кейли Страница 26

Медсестра только еле заметно улыбнулась и опустила глаза.

«Не верит, – понял Шёнау, – ну и не верь, чёрт с тобой. Все не верьте! А я найду! Найду!»

Он закрыл дверь детской и пошёл в свой кабинет.

Мистер Шёнау обзвонил все научные центры, все лаборатории при них. Он искал всё о болезни дочери, сутками не вылезая из поисковых систем, пока в один день не нашёл то, что искал.

«Препарат нового поколения, разрабатываемый профессором Питером Кларком, в будущем сможет спасти сотни жизней…»

Статья датировалась 2017 годом, но никто из докторов, с которыми до этого общался Шёнау, об этом лекарстве ничего не говорил. Интересно, почему?

– Потому что он умер.

– Что?

На следующий день Мистер Шёнау уже стоял в приёмной декана университета, в котором и работал профессор Кларк.

– Питер Кларк умер через год после выхода этой статьи.

– Этого не может быть…

Шёнау хотел проклясть этот мир, но понял, что тот успел раньше.

– К сожалению, может, – совершенно не сожалея, ответил декан.

– И никто за него не продолжил?

– Мы не можем влезть в голову покойника, мистер, к тому же его выводы были очень противоречивы и малодоказательны, потому никто и не решился продолжить.

– Не решился?

– Если быть точным, ни у кого не хватило мозгов.

– Но записи! Должны были остаться какие-то записи… на основании которых…

– Простите, что-то случилось?

– Моя дочь умирает.

– Мне очень жаль…

– Никто не может ничего сделать, я перерыл все работы, все научные труды, и наткнулся на это, – он показал статью на ноутбуке. – Здесь есть отзывы других учёных, они пишут, что это прорыв, прорыв в медицине! Вы видите?

– Понимаете, в чём дело, Питер был очень скрытным человеком, он боялся плагиата, очень боялся и потому почти всё держал в голове. Из всех его записей есть только эта, работа на начальном этапе, но даже если сейчас я или кто-либо с вашей поддержкой или чьей-то другой решит всё продолжить, вполне возможно, мы упрёмся в тупик, а если и не упрёмся, то на эти исследования потребуются годы.

– Значит, он умер вскоре после выхода статьи…

– Мне очень жаль, его сбила машина, прямо здесь, не территории нашего университета. – Декан посмотрел в окно, пытаясь вспомнить, как это было, но вспомнив, что в тот самый день он сам был не здесь, перевёл взгляд на незнакомца.

– Но если бы он не умер… – мистер Шёнау ещё раз взглянул на статью.

– Может быть, вполне вероятно.

Декан смотрел на Шёнау, тот смотрел на декана, понимая, что это конец.

– Могу ещё чем-то помочь?

– Нет. – Шёнау попятился назад и врезался в ручку двери. – Никто не может…

– Мне очень жаль, сэр, – услышал он уже за закрытой дверью.

Всем было очень жаль, и никто ничего не мог сделать. Будто жалость может спасти, будто…

Телефон завибрировал в кармане Шёнау.

Он медленно достал его и нехотя посмотрел на экран: медсестра.

3 глава

Каждый день я начинал с писем.

Я отсылал прошения во все университеты мира, я готов был уехать куда угодно, в любую точку земного шара, лишь бы мне разрешили работать. Несколько университетов Европы и два университета Азии связались со мной, желая узнать, нет ли ошибки в нулях указанной мною суммы, но поняв, что никакой ошибки нет и что эта сумма ещё даже не конечна, желали мне удачи и больше не писали. Я проверял почту каждый день, я не мог спать, не мог есть, не мог смотреть в глаза Селене и другим людям из группы, которые ещё не знали, что проект катится к чертям. Они были так воодушевлены, они смотрели на меня как на Бога, я же чувствовал себя полнейшим ничтожеством, беспомощным тараканом, над которым вознёсся ботинок бюрократической власти.

Мы провели ещё два удачных эксперимента с металлическим шаром и ещё раз поздравили себя с укрепившимся успехом. Шар был невредим, антигравитационное вещество препятствовало саморазрушению туннеля. Эта макровселенная, которая жила своей жизнью в нами же созданной капсуле, была полностью под нашим контролем. Мы знали её законы, мы исправили все погрешности, мы сделали всё, чтобы концентрации антигравитационного вещества хватало ровно на столько, сколько продолжался эксперимент, а образовавшаяся червоточина беспрепятственно пропускала и выпускала через себя металлический шар. Правда, было ещё непонятно, из какой именно вселенной он возвращался. То, что мы видели его, ещё не означало, что он проходил по правильному пути, да и возвращался он иногда не в нужное нам время, а на день раньше срока. Один раз шар появился перед самым его исчезновением, и мы наблюдали уже два металлических шарика в световой воронке. Время обратного пути, от белой дыры к чёрной, проходило быстрее, и потому шар вернулся даже раньше, чем отправился в туннель.

Я смотрел в чертежи на голографической доске, я крутил святящуюся синим светом червоточину и не мог понять, как сделать так, чтобы время обратного пути сопрягалось со временем прибытия. Чтобы человек, отправившись в прошлое и вернувшись обратно, не увидел себя же на старте. Я вдруг представил, что бы случилось, встреть я самого себя в этой капсуле? Испугался бы первый я, замедлился бы с отправкой, а если замедлился, то, значит, и я бы не появился. Где бы я тогда был? Вернулся обратно в туннель и навсегда застрял в квантовом мире? Нет, этого нельзя было допустить. Никаких сбоев быть не должно.

– Ты же не хочешь отправиться вместо этого шара? – шепнула мне Селена неделю назад во время такого же эксперимента.

Я сказал тогда, что в этом пока нет смысла, я ей соврал, и она это знала. Это было единственным смыслом, ради которого я всё создавал. Не было в этом мире другого человека, кому бы я доверил совершить бросок. Я должен был понять всё сам, ощутить кожей, всеми нейронными связями, как происходит перемещение, что в это время чувствует тело, как ведёт себя мозг…

Но как урегулировать временную погрешность? Эта разница между временем внутри временного туннеля и временем нашего мира сбивала всё. Я вращал и вращал чертежи светового туннеля, пока мой взгляд не упал на наручные часы. Я смотрел на них и понимал, что решение повисло в воздухе, что ещё немного и оно… придёт ко мне…

Нужен регулятор времени!

Меня будто обдало ледяной водой.

Нужно что-то, что вернёт объект ровно на день позже дня, в который он был отправлен.

Что-то вроде навигатора, только во времени.

Нужно придумать навигатор времени, тогда отправка обратно,