Джулия Стюарт - Тайна голубиного пирога Страница 27

– Я пришел в ужас, когда узнал, что мистер Спэрроуграсс, гомеопат, велел принести больному чашку крепкого бульона. Это было совершенно неуместно в данной ситуации, как и всякая предварительная чистка. Дело в том, что горячие жидкости активизируют деятельность кишечника. Я дал ему маранту[23] с обычной водой и чайную ложку бренди, чтобы оказать закрепляющее действие. Следующим шагом могла бы стать настойка опия с эфиром. Но к тому времени было уже слишком поздно.

Выслушав подробное описание плачевного состояния внутренних органов больного, коронер наконец отпустил доктора. Но тот не уходил. Бросив взгляд на газетчиков, черкающих по бумаге своими губительными карандашами, Фрогмор громко заявил:

– Я никоим образом не являюсь первым врачом, которого ввело в заблуждение сходство симптомов английской холеры и отравления мышьяком.

– Благодарю вас, доктор Фрогмор, – сказал коронер.

Но он все же остался стоять, с безнадежной тоской глядя на репортеров.

– Сядьте на место, иначе я попрошу своего помощника удалить вас из зала, – раздраженно бросил ему Твелвтриз и вызвал Сайласа Спэрроуграсса.

Гомеопат из Ист-Моулси торопливо прошел к свидетельскому месту. На нем была длинная черная шинель с небольшим капюшоном, некогда принадлежавшая сторожу лондонского пассажа «Берлингтон-Аркейд». Взгляд Спэрроуграсса безостановочно блуждал по залу, и наблюдавшие за ним члены жюри никак не могли взять в толк, на кого он смотрит. Произнеся слова присяги, гомеопат наклонился, чтобы поцеловать Библию. Помощник коронера собирался уже убрать книгу, но Спэрроуграсс облобызал ее снова с громким чмоканьем. Он вновь и вновь прижимал губы к переплету, пока коронер не поднял глаза, чтобы выяснить, в чем причина задержки.

– Мистер Спэрроуграсс! – рявкнул он. – Вы находитесь в зале суда, а не в укромном уголке с помещичьей дочкой!

Свидетель медленно поднял голову и вытер губы рукавом.

– Итак, – сказал коронер, – насколько я понимаю, вы были первым, к кому обратился генерал за помощью, когда заболел. – Повернувшись к жюри, он добавил: – Вы должны принять в расчет, что потенциальный самоубийца никогда не прибегает к медицинскому вмешательству.

Члены жюри понимающе закивали.

Сайлас Спэрроуграсс громко прокашлялся и подождал, когда в зале установится тишина.

– Этот чудесный человек умер! – прохныкал гомеопат. Извинившись, что задерживает собравшихся, он вытер слезинку в уголке здорового глаза и перешел к делу: – Я действительно был первым, к кому обратился генерал. Только я лечил его, после того как в прошлом году умер доктор Барнстейбл. Вы, наверное, думаете, почему Бэгшот не предпочел в качестве врача доктора Хендерсона: ведь он живет так близко и после имени на его дверной табличке выписано столько красивых букв? Но генерал и слушать о нем не хотел.

При этих словах все посмотрели на доктора Хендерсона. Тот нахмурился.

– И почему же, как вы считаете? – спросил коронер.

Гомеопат погладил остатки своей ньюгейтской бородки:

– Люди говорят, что его лекарства пахнут, как дыхание могильщика, а за удовольствие получить их приходится платить вдвое. Посмотрите на его пациентов. Если бы он сумел их вылечить, они не приходили бы снова. А многие из моих больных не приходят ко мне во второй раз.

Терапевт бросил сердитый взгляд на гомеопата и скрестил руки на груди.

– Тут вы правы, мистер Спэрроуграсс, – кивнул Твелвтриз. – Ни один доктор не добирался еще до глубин моего геморроя. Я вовсе не хотел скаламбурить. И какие меры вы приняли?

Гомеопат одернул свой клетчатый жилет:

– Генерал сообщил мне, что съел большое количество пирога с голубятиной. Если рвота возникла от переполнения кишечника или трудноперевариваемой пищи, лучшее лечение – выпить чего-нибудь горячего или щекотать горло птичьим пером, пока чужеродный материал не будет исторгнут.

Чарльз Твелвтриз постучал пером по столу:

– И вы щекотали генералу горло?

– Да, сэр.

Коронер сделал какую-то пометку:

– Продолжайте.

– Что касается диареи, не следует вмешиваться в процесс опорожнения кишечника после переедания. На случай, если атмосферные явления тоже оказали воздействие на больного, я дал ему принять белую брионию. Даже это учел, поскольку Сайлас Спэрроуграсс – человек исключительной проницательности. И это обязательно сработало бы, не умри генерал так быстро. Я также сообщил больному, что людям, склонным к диарее, следует все время носить фланелевый набрюшник. Кроме того, предложил показать небольшой фокус, чтобы поднять его настроение. Но больного беспрерывно рвало.

Коронер удивленно поднял бровь:

– Небольшой фокус?

– Да, сэр. Всем нравится толика волшебства.

Твелвтриз улыбнулся.

– Вы проделываете магические трюки, мистер Спэрроуграсс? Великолепно. Покажите нам, – сказал он, шлепнув ладонью по столу.

Возбужденное бормотание пронеслось по залу. Гомеопат попросил шляпу. Один из членов жюри тут же вытащил свой цилиндр из-под стула и передал ему. Сайлас Спэрроуграсс объявил, широко разведя руки:

– А еще мне потребуются пять флоринов.

Началась суматоха: коронер, члены жюри, свидетели и зрители полезли в карманы и сумки. Сайлас Спэрроуграсс поднял руки вверх:

– Не беспокойтесь, леди и джентльмены. Я чувствую в этом помещении так много денег, что мне удастся их отыскать. – Гомеопат подошел к леди Беатрис и приподнял ее ногу. – Вот флорин под туфелькой этой женщины, – объявил он. Та прыснула со смеху, закрывшись ладошкой, а гомеопат бросил монетку в шляпу. – А вот еще один в этих бакенбардах, – сказал он, вытаскивая флорин из шевелюры Уильяма Шипшенкса, сидящего позади леди Беатрис. И эта монетка была отправлена в цилиндр. Смотритель лабиринта смущенно заулыбался. Приблизившись к графине, гомеопат вскричал: – В этом капоре еще один флорин! – Он протянул руку и бросил его в шляпу.

Аристократка просияла и попыталась, правда безуспешно, нащупать другой завалявшийся флорин. Спэрроуграсс быстро пересек зал и под восхищенными взглядами публики достал еще одну монетку из уха торговца маслом. Следующую он извлек как будто вовсе из воздуха перед носом Твелвтриза и бросил оба флорина в шляпу, навострив уши, когда монеты звякнули на дне. Подняв цилиндр над головой, чтобы всем было видно, гомеопат перевернул его, высыпав содержимое на ворох судебных документов. Пять флоринов выкатились из шляпы.

Зал взорвался аплодисментами.

– Великолепно! – объявил Чарльз Твелвтриз. – Может быть, посмотрим еще какой-нибудь трюк? За окном дождь, спешить некуда.

Гомеопат стянул жилетку.

– Для следующего фокуса, леди и джентльмены, мне нужны часы, – объявил он и, бросив беглый взгляд на публику, добавил: – Трюк удастся только в том случае, если часы будут золотыми.

– Мои! Возьмите мои! – буквально умолял его Твелвтриз, теребя в руках цепочку. Он вручил часы гомеопату.

Спэрроуграсс закатал рукава, выдернул из верхнего кармана красный носовой платок и помахал им перед аудиторией. Потом накрыл им часы и передал оба предмета коронеру, зачарованному его манипуляциями. Гомеопат быстро схватил носовой платок за угол и подержал в воздухе, повернув во все стороны, чтобы всем было видно. Смущенный коронер недоуменно посмотрел на свои пустые руки и громко захлопал в ладоши.

– Благодарю вас, мистер Спэрроуграсс, вы прекрасно нас развлекли, – сказал он, сияя. – А теперь сядьте на место.

Гомеопат положил флорины в карман, низко поклонился и обратил свой здоровый глаз к публике:

– Вы сможете отыскать Сайласа Спэрроуграсса, человека исключительной проницательности, по адресу: Вайн-роуд, дом пять. Предварительной записи не требуется. Магические трюки в качестве бесплатного дополнения.

Коронер повторил адрес, на случай если кто-нибудь не запомнил его, взглянул на свой список и вызвал Дору Каммингс, горничную Бэгшотов. Молоденькая девушка в фартуке служанки со стянутыми в пучок темными волосами была бледна: утром ее дважды вырвало на нервной почве. Вытянув по бокам сжатые в кулаки руки, она сообщила с корнуоллским акцентом, что отравление не могло быть случайным: генерал никогда не позволял держать мышьяк в доме. Совершенно исключено, чтобы его положили в еду за завтраком: Бэгшот с гостем ели и пили одно и то же.

– Американец пьет чай вместе со всеми. Говорит, будто английский кофе имеет вкус лакрицы и пурпурный оттенок.

Все нахмурились, услышав нелестное замечание иностранца о британском напитке.

– Они пили его из одного чайника? – спросил Чарльз Твелвтриз.

Горничная энергично закивала.

– Да, сэр, и он до сих пор жив, – сказала она, указывая на американца.

Коронер сузил глаза, изучая упомянутого свидетеля.