Лариса Соболева - Магия убийства Страница 27

— А я сказал — выйди! Иначе очень сильно пожалеешь…

Лера бросила трубку, сложила два кулачка у лица и дрожала, как бездомная, промокшая собачонка на холоде. Она была так напугана звонком, что потеряла способность к здравомыслию, ей не приходило в голову у кого-то попросить помощи, она лишь ощущала себя в западне и шептала, утирая слезы:

— Нашли… Нашли… Думают, что я… А это не я…

Антон вернулся раньше времени, надо было встретить его с улыбкой, поговорить о том о сем, быть прежней. Но откуда взять силы, когда одна мысль сменяет другую, и все страшные, безысходные? Лера, конечно, встала, забыла причесаться, спустилась вниз и бездарно исполняла роль жены, у которой нет других забот, кроме мужа:

— Очень хорошо, что ты сегодня рано, нормально поужинаем, у нас на ужин… Будет славно… А что на фирме? Закончил ремонт?.. А, да! Ты его закончил в прошлом месяце. Как-нибудь я съезжу посмотреть… То есть я видела, а новую мебель ты покупал без меня, я ее не видела… Ты не собираешься уезжать? — О, если бы он уехал хотя бы на некоторое время, Лера получила бы возможность подумать и разрешить ситуацию. — А я тут… в общем, мои дела неважны… Я подумала, что и нам нужен ремонт… Книжки читала…

Бессвязная и торопливая речь, лихорадочный блеск в глазах и блуждающий взгляд, неестественно яркий румянец на щеках, мелкий пот на лбу — Антон все это заметил. Если раньше он списывал настроение жены на временную болезнь, то, застав ее в таком жалком состоянии, немало озадачился. Похоже, у нее небольшие завихрения, но на какой почве?

— Что? — насторожилась она, помрачнев. — Почему ты так смотришь на меня?

Вдруг тот, кто звонил, сейчас разговаривал с Антоном? А что он мог сказать ему? Что он знает? Убийство! У Леры закружилась голова.

— Ты не причесана, — сказал Антон.

— Да? — Лера провела ладонью по волосам, успокоилась. — Действительно. Я сейчас… Забыла.

Она убежала в спальню к туалетному столику, упала на пуфик, ссутулилась и не шевелилась, увидев свое отражение. Это не она. Незнакомая женщина — неопрятная, подурневшая и затравленная. Антон терпеть не может распустех, с первой женой развелся по этой причине, говорил, что не может спать с бабой. А баба в его понимании — это то, что она сейчас видела в зеркале. Лера расчесала спутанные волосы, подкрасила брови и губы, немного неровно, но она же торопилась. Сняла халат — нелюбимую одежду Антона — и ночнушку, оделась в модный домашний костюм. Отрепетировав улыбку перед зеркалом, Лера заморозила ее на лице и побежала в столовую.

Но за столом ее услужливая суетливость привела к инциденту. Пожилая повариха подавала блюдо с рыбой в соусе, Лера решила подлить минеральной воды мужу и нечаянно выбила блюдо из рук поварихи, оно опрокинулось на нее. Это явилось поводом дать волю эмоциям, да каким!

— Вы что? — злобно заорала Лера. — Совсем без рук? Или специально?

— Я нечаянно, — залепетала повариха, снимая с хозяйки куски рыбы, моркови и лука в томатном соусе. — Вы задели…

— Не трогайте меня! — завизжала Лера, ударив ту по рукам. — Идиотка! Испортила костюм! Пошла вон!

— Прекрати! — Антон стукнул по столу ладонью.

— Не кричи на меня! — понесло Леру. — Они все нас ненавидят, потому что работают на нас. Она специально… А ты ее защищаешь? Убирайся, я сказала, дура неотесанная!

Кинув блюдо на стол, затем фартук, повариха зашагала к кухне.

— Ты безобразно себя ведешь, — бросил упрек Антон и пошел за поварихой, которая кидала вещи в сумку. — Простите ее. У Леры что-то с нервами.

— С жиру бесится, — огрызнулась повариха. — Я старше ее лет на тридцать, а она мне — дура? Она мне — неотесанная? Сама-то откуда вылезла, соплячка? Вас я уважаю, но с меня довольно, ищите себе другого повара. Лучше жену поставьте к плите, пусть делает что-нибудь полезное, а то и вам рога наставит от безделья.

Он поднялся к жене, она лежала на кровати и рыдала, будто у нее горе. За все время совместной жизни с Лерой Антон впервые почувствовал раздражение на жену.

— Теперь сама будешь готовить, — резко бросил он. — В моем доме не должно быть истерик. Я не терплю дешевые выверты.

— Антон, прости… — Лера оторвала от подушки мокрое от слез лицо, приподнявшись на руках. — Я не знаю, что со мной происходит… Она давно меня доставала…

— Покажись врачу, — перебил ее он. — Я буду спать в кабинете.

Когда он вышел, Лера упала лицом в подушки и разрыдалась с новой силой. Все рушится, все летит к чертям. Но в данном случае она не считала себя виноватой, ее захлестнула обида и на мужа, который ходит перед кухаркой на цыпочках, и на дуру в фартуке, которая давно ждала случая выместить зло на молодой и красивой хозяйке, поэтому нарочно опрокинула на нее блюдо.

14

Понятые жались к стенам и стояли в дверях, тихие, с ответственными лицами. Всего их было четверо — три женщины и один мужчина (по виду алкаш, но другие не согласились присутствовать при обыске). Разговаривал с ними Владимир Васильевич, попутно фланировал по комнате и рассматривал интерьер, иногда перебирал вещицы на полках, не представляя, каково их назначение. Квартира была двухкомнатная, обычная, мебель стильная, вещи Фалеев носил дорогие.

— А где работал ваш сосед? — поинтересовался зампрокурора.

— Да кто же его знает, — вразнобой ответили женщины.

— Баб трахал, вот и вся его работа, — хихикнул трезвый алкаш. Женщины стеснительно засмеялись, а он приложил ладонь к груди, сделав святое лицо. — Пардон, извиняюсь. Я ж за стенкой живу, тут такие оры стояли…

— И кто же орал?

— Бабьё, конечно, когда он их… — ухмыльнулся алкаш, сделав характерный жест. — Пардон, извиняюсь.

Ника писала, стараясь не пропустить ни слова, но на слове «трахал» застряла, потом написала: «занимался сексом». Валдис тщательно копался в шкафах.

— Значит, он часто приводил к себе женщин, — подытожил Владимир Васильевич.

— Приводил, приводил, — загалдели понятые.

— А че, — поднял плечи алкаш, — дело-то молодое. Я бы тоже приводил, если бы ко мне шли.

— Стало быть, он приводил разных женщин? — уточнил зам.

— Не то чтобы разных, но менял, — ответил алкаш. — Одна к нему ходит-ходит, а потом раз — и другая ходит. И все такие красотули… ё-моё! Духами от них за километр перло.

— Скажите, а как долго он встречался с одной женщиной? — спросила Ника, но алкаш не понял.

— Толковый вопрос, — практически похвалил ее Владимир Васильевич и перевел: — До того, как «раз — и другая ходит», сколько он с одной и той же дамой приходил сюда? Неделю, месяц…

— Ну, так… по-всякому было, — почесывая затылок, сказал алкаш. — Бывало, долго никто не ходил. На этот случай у Витьки постоянная красотуля была. Этих менял, а она все время к нему ходила. Ей за тридцать где-то. И он ее тоже… я слышал.

— Как зовут постоянную, знаешь?

— Не-а. Она с ним не очень-то, однажды чихвостила его по первое число.

— О чем речь шла?

— Да не прислушался я. Чего-то Витька ей не угодил.

В это время Валдис подошел к Владимиру Васильевичу, показал три видеокассеты:

— Смотрите. На других надписи с названиями фильмов, а на этих только латинские буквы. Может, у меня в руках личный архив?

— Видик есть?

— Да, в той комнате.

— Иди посмотри, что на них.

— А какой он сосед был? — спросил Владимир Васильевич понятых.

— Ничего плохого не делал, — сказала одна из женщин.

— Да хороший парень был, — возразил алкаш. — Бабло при нем имелось, когда ни попросишь — всегда даст.

— Фалееву тридцать семь исполнилось. Староват он для парня.

— Владимир Васильевич! Ника! — позвал Валдис. — Идите сюда.

Во второй комнате с двуспальной кроватью он сидел на корточках перед телевизором. А на экране…

— Вот это порнуха! — восторженно взвизгнул появившийся алкаш и заржал. — Не, во дает! Ой, че делают… Начальник, ну дай досмотреть, а? — запротестовал он, когда зампрокурора жестом приказал ему выйти.

— Нечего тут смотреть, — сказала женщина, а сама косила глаза на экран.

— Как нечего! — возмутился алкаш. — Витька бабу…

— Так это Фалеев? — Не оборачиваясь, Владимир Васильевич кистью руки указал на телевизор. Его интерес алкаш понял как разрешение посмотреть видеозапись, юркнул между ним и креслом, очутился у телевизора:

— Витька, Витька… А теперь не он. Это другой мужик. А баба та же.

— К нему на секс-час и мужики приходили? — полюбопытствовал Валдис.

— Ну, приходили, а на час или два — не знаю, — сказал алкаш, любуясь зрелищем. — Гля, гля! Еще один. Троих обслужила. Хорошая женщина.

Валдис встал с корточек, чуть отошел от экрана, присматриваясь, будто увидел знакомого.

— Это же Кенар! — проговорил он.

— Выключай кино, — приказал Владимир Васильевич. — Изымаем все кассеты.