Ксения Любимова - Знаки в небесах Страница 27

– Слишком сложная задача, чтобы решить ее одним ночным дежурством. Здесь слишком много психологии замешано, я права?

– Права. Нам действительно нужно понять причину происходящего и увязать ее с местной легендой. Тогда мы сдвинемся с мертвой точки.

– Да, мне тоже кажется, что многое кроется в этой легенде.

– А вот Игорь очень удивился, когда я сказал ему, что займусь опросом местных жителей. По-моему, он посчитал меня сумасшедшим. Игорь – примитив, увы…

– Мне кажется, ты не очень-то расстроился, – улыбнулась Мариша.

– Совсем даже не расстроился! – ухмыльнулся сыщик. – В конце концов, победителем становится тот, кто первым пришел к финишу. А до финиша еще ох как далеко!

– Матрена Филипповна, – сказал Эрик, удобно усевшись на диване, – расскажите мне о вашей легенде. Все, что знаете.

Несколькими минутами ранее сыщик и Мариша нанесли визит одной из сестер Ивановых. Было видно, что женщине не очень-то это приятно. Она неохотно пригласила их пройти в комнату.

– Что конкретно вас интересует? – спросила она, сложив руки на коленях.

– Все, что вы сможете вспомнить.

– Я, конечно, слышала эту легенду, но серьезно к ней никогда не относилась. Поначалу я была молодой и глупой – вы же знаете, что дети и подростки ни к чему серьезно не относятся. Считают, что беда случится с кем-то другим, а не с ними. А потом я уехала в город. Поступила учиться, затем пошла работать на фабрику. Вернулась в деревню лет пятнадцать тому назад, когда на пенсию вышла.

– Вот и расскажите нам о днях вашей молодости.

Матрена Филипповна усмехнулась и поправила платок:

– Какой вы шустрый! Лет-то сколько прошло! Разве ж я все упомню! А почему вы именно ко мне пришли?

– Мы решили восстановить картину событий, начиная с самого первого упоминания о… нечисти. Вы уж меня простите, но вы – самая старшая в этой деревне.

– За что же мне вас прощать? Так и есть. Я по поводу своего возраста не беспокоюсь и по поводу каждого прожитого года не ахаю. Жизнь идет себе своим чередом и не спрашивает, нравится нам это или нет. Значит, вы хотите узнать о нечисти… А Нику вы уже расспрашивали? Бабушку вашу?

– С Никой я тоже побеседую. Но, насколько я понял, загадочные следы и пропажа детей начались после ее отъезда во Францию. Во всяком случае, когда она здесь жила, ничего подобного не наблюдалось. Я примерно прикинул, когда впервые появились эти следы, и получилось – в двадцатых годах прошлого века. Вы как раз родились в это время…

– Да, сначала я, а потом Надюха. Помню я эту историю. Отец рассказывал. Только он не был полностью уверен насчет «загадочных» следов. Ну, были слегка потоптаны грядки… И кусты повалены. Но при чем здесь нечистая сила? Если хотите знать мое мнение, то никаких следов и не было! Это люди потом уже придумали, чтобы объяснить исчезновение детей.

– А как же церковный служитель? – нахмурилась Мариша. – Он-то видел эти следы.

– От страха и не такое увидишь! Папенька мой был человеком здравомыслящим, потому захотел лично убедиться в существовании этих следов. Однако дьякон не разрешил ему залезть на колокольню. Мол, обозлит он нечистую силу, и она еще пуще прежнего примется хулиганить.

– Так: значит, насчет следов все очень туманно…

– По моему мнению – да. Люди склонны верить в то, что не могут объяснить. Куда могли пропасть дети? Нет бы походить по окрестностям да поискать! Но люди у нас были темные, им легче смириться с неизбежным, чем стирать в кровь ноги.

– А как же мнение Изольды Сергеевны? С ним вы тоже не согласны? А ведь она очень здравомыслящий человек!

– У Изольды проблемы с головой, – немного презрительно ответила Матрена. – И я ее не виню. Столько лет проработать с детьми! Тут не только у нее начнутся проблемы, но и у любого другого человека. Видели бы вы ее лет пять назад. Совершенно другой человек! Утром в школу, вечером из школы. Всегда при параде, прическа в любое время дня и ночи. А теперь?

– Так ведь она не работает, зачем наводить марафет? – удивилась Мариша.

– Ника тоже не работает. И что? Посмотрите, как она выглядит. Женщина всегда должна оставаться женщиной! Я и то раз в месяц езжу в соседнее село, делаю завивку.

– А зачем? У вас и мужчин-то нет подходящего возраста, – хихикнула девушка.

– Для себя, – усмехнувшись, ответила Матрена. – Или ты считаешь, что если вокруг нет мужиков, то на себе нужно поставить крест? Нет, моя дорогая! Пока я жива, я хочу хорошо выглядеть. Мне самой это приятно, понимаешь?

– Наверное, да.

– Учись, пока есть у кого. А то станешь старой и превратишься в развалину. Бери пример с Ники. Ей столько лет, что говорить страшно, не то что думать. А она все еще пытается наладить личную жизнь!

– Значит, вы считаете, что следов никаких не было, а дети пропадали по разным причинам?

– Именно так. Возьмите любую другую деревню. Дети везде пропадают. Кто в лесу заблудится, кто в реке утонет. И ведь найти их, как правило, невозможно. Разве прочешешь весь лес? Это сегодня родители могут контролировать своих чад, у них есть на это время. А раньше ребятишки были предоставлены сами себе. Мать в поле, отец на заработках, а они бегают где-то с утра до вечера.

– Значит, Изольда ошибается?

– У нее точно что-то с головой! Может, ей не хватает работы? Если человек привыкает трудиться, особенно умственно, то отсутствие тренировки для мозгов очень сказывается. Вон Пантелей, такой умный мужик был, и что с ним сделала работа? Довела по психушки.

– До какой психушки? – насторожился Эрик.

– До самой обычной! Правда, я подробностей не знаю, об этом вам лучше у Надюхи спросить. Я же не жила здесь долгое время. О происходящих тут событиях я из Надькиных писем узнавала.

– Так… А что вы можете рассказать о Лидии Семеновне? Что она была за человек?

– Хорошая женщина. Тихая, спокойная. С внуком нянчилась. Дочка у нее в городе работает, одна сына воспитывает. То есть воспитывала… Ванька все каникулы проводил у бабушки. Она в нем души не чаяла! Знаете, а я даже рада, что ее вместе с мальчишкой на тот свет отправили.

– Что вы такое говорите?! – возмутилась Мариша.

– Ты не кричи, – спокойно ответила Матрена, – я знаю, что говорю. Если бы убили только Ваню, Лида бы этого не пережила! Он для нее был всем. Дочка-то давно от нее уехала, Лидия одна осталась. И такая хандра на нее напала – не ела, не пила она! Краше в гроб кладут. Все про дочку вспоминала. Мы ее даже ругали за ее любовь сумасшедшую. Нельзя с такой силой любить другого человека. А она нам отвечала: «Все понимаю, бабоньки, но ничего не могу с собой поделать». А потом приехала к ней дочка – и осталась почти на месяц. Мы все думали-гадали: что случилось? Раньше-то она приезжала сюда только на выходные, и то редко, на такой долгий срок никогда не оставалась. А уж когда она уехала, мы Лиду принялись расспрашивать. Представляете, что выяснилось?

– Что?

– Дочь ее была беременна, причем будущий отец ребенка скрылся в неизвестном направлении. Сказал, чтобы с младенцем она расхлебывалась сама. А у девушки ни квартиры в городе не было (жилье-то она снимала), ни работы достойной. Секретарь… разве ж это работа? Так, принеси-подай. А уйдет она в декрет, кто кормить-поить ребенка будет? Ну, мы давай Лидке сочувствовать, а она нам и говорит: «Вы чего, бабоньки, сопли распустили? Радоваться надо, а вы слезы льете!»

Да чему радоваться-то, говорим. Мать-одиночка, без средств к существованию!

А она отмахнулась от нас, как от назойливых мух, и говорит: «Глупости это все. Если Бог дает детей, он даст и денег на них. А я уж как-нибудь выращу этого ребеночка».

Мы, как говорится, выпали в осадок: «Так ты его растить, – говорим, – собираешься?! Тебе сколько лет? За тобой скоро ухаживать придется кому-то. А ты младенца собралась выкармливать!»

«А вы меня раньше времени не хороните, – отвечает она, – пока я жива, буду его воспитывать».

Посмотрела она на наши кислые морды и рассмеялась. «Какая разница, – говорит, – сколько мне лет и сколько у меня денег? Ребеночек у нас будет! Радоваться надо! Наконец-то и мне улыбнулось счастье!» И пошла от нас прочь, довольная такая…

Через полгода приехала ее дочка и привезла мальчика. Хороший мальчишка был, крепкий, спокойный. Никаких хлопот Лидии он не доставлял. Мы ей помогали, чем могли. А уж любила она его… Еще больше, чем дочь. Да ведь это и немудрено! К внукам всегда по-другому относятся. С детьми-то своими как получается… Все время родители в делах, в работе, времени на ребенка не хватает. Глядишь, а он уже в школу пошел. Хвать – институт окончил! А с внуками – все не так. Им можно больше времени уделить. И побаловать их вдоволь, пока родители не видят. Ваня и в школу здесь ходил, пока ее не закрыли. Сначала Лида хотела определить его учиться в село, да тяжело это – ходить туда-обратно по пять километров ежедневно. Пришлось к матери его отправлять. Так что последние два года он в городе жил. Но, как только наступали каникулы – сразу сюда, к бабке. Лида-то для него и за отца, и за мать, и за бабушку была. Вот так! А к чему я это рассказывала? – Матрена нахмурилась. – Ах да! Если бы убили только Ванечку, а Лиду оставили в живых, она бы сама на себя руки наложила. Шутка ли, такая трагедия!