Вадим Новосадов - Подлец Страница 27

«Что он получит, когда воскреснет из мёртвых перед ней, - думал он, - лёжа на кровати в фешенебельной гостинице. Шок, горький упрёк и невинность её второго замужества. А как же он хотел? Не пристало ей, молодой, привлекательной, век носить по нему траур. К тому же он подверг её такому бессердечному испытанию, что лучше бы и вовсе на глаза не показывался». Вспомнил он и о своих давних подозрениях, что любовь у неё к нему прошла.

За то время, пока он находился в небытии, намеренно не подавая и ей знак, что он жив, и не из-за опасения быть раскрытым, а из желания испытать свои чувства и в особенности и в особенности её, он получил подтверждение своих подозрений в её измене, - если она так быстро нашла ему замену, то её чувства к нему остыли задолго до его фиктивной гибели. Однако и его собственные чувства повели себя совсем неожиданно. За этот год в разлуке он надеялся, что возникшая до его исчезновения отчуждённость разрастётся и вытеснит чувство к ней, сгладит их, отошлёт в архив механической памяти, и когда он вернётся, ошеломив её, поступит соответственно: если у неё окажется новый друг, он отмерит ей презрительные поздравления за её выбор; если обнаружит, что она так и не обрела никого, то воссоединится с ней.  Растраченные чувства уступят место привязанности. Брак живёт любовью несколько лет, потом он может держаться на её величестве Привычке. Однако оказалось, что его чувства к ней просто спали и набирались сил за этот год, поэтому при виде её с другим они так ревностно возмутились и болезненно ранили его. Сейчас впору было не язвить над ней, а просить её сжалиться над его страданиями.

Но всё же мысль о сыне, надежда на остаток в ней чувств к нему, которые вдруг зажглись бы с новой силой при его воскрешении, пересиливали опасение быть справедливо отвергнутым и получить сокрушительный удар.

Он думал над тем, как ему лучше провести встречу. Созвонился с Олегом, который был тоже в Париже, тот обещал назначить ей встречу от своего имени, где и должна была произойти неожиданная подмена.

К назначенному часу Сергей приближался к Мому самому кафе. Увидел её издалека, и точно тяжёлый груз взвалили ему плечи. Она ощутила, что кто-то хочет сесть за её столик, но недоумевала, увидев незнакомца. Сергей снял дымчатые очки и произнёс:

Здравствуй, Карина…

Глаза её округлились, она оцепенела, но изумление её было недолгим: обладая натурой эмоционально динамичной, она тут же обрела досадливую осмысленность.

- Значит, ты жив? – негромко произнесла она.

- Как видишь… Но это, похоже, не повод для твоей радости, - с огорчением заключил Сергей.

Её взгляд сделался совсем холодным и даже неприветливым. Сергею стало ясно, что между ними уже ничего нет, кроме воспоминаний, да и те лучше стереть из памяти, чтобы они ненароком не ранили.

- Я не мог сообщить тебе правду. Моя гибель должна была выглядеть по-настоящему, - оправдывался он, понимая, что ни один аргумент уже не имеет силы.

- Я понимаю…  Я и распрощалась с тобой по-настоящему. А неделю назад вышла замуж…  За начинающего кутюрье, мы вместе отрыли дело. И не стоит меня убеждать, что ты не предупредил меня, что жив, остерегаясь моего неумения играть роль вдовы. Я бы смогла… и ради тебя – с большим старанием. Но ты обошёлся со мной по-свински. С любимым человеком так не поступают… Ты не вправе после этого чего-то требовать от меня, - она говорила с волнением, но оно не умаляло её твёрдого намерения отвергнуть его навсегда.

- Но я хочу видеть моего сына…

- Сергей, не тешь себя надеждой… Тебя он не помнит и не знает, и лучше ему не знать… Теперь он Александр Жак, - она остановилась, лицо её указывало на острое желание закончить этот мучительный для неё разговор. – И не пытайся шантажировать нас своим отцовством. Иначе полиция узнает, что ты оборотень… Прощай.  Не нужно со мной искать контактов.

Карина резко встала и энергичной походкой направилась к дому. Сергею стало не по себе, как и в первый раз, когда он здесь увидел её. Только сейчас его иллюзии были развеяны окончательно, и он поспешил уйти из этого кафе, с этого бульвара, где сам уличный гул, свинцовые рельефные фасады и всё, даже камни мостовой, враждебно напирали на него и олицетворяли самую горькую катастрофу его жизни.

ЧАСТЬ 2

«Жизнь – гора: поднимаешься медленно, спускаешься быстро».

Ги де Мопассан.  

Глава 1

Вернувшись в гостиницу после сокрушительной встречи с Кариной, Сергей заказал в номер роскошный ужин с лучшим шампанским – так он надеялся облегчить боль разбитой надежды, а заодно облегчать боль разбитой надежды, а заодно торжественно распрощаться с прошлым. Он был молод, богат, и будущее казалось ему безоблачным.

От шампанского и изысканных блюд французской кухни он ощутил, как прошлое отстранилось от него. То оно казалось ему фильмом, события которого лишь забавно будоражили или сладко тревожили любовными воспоминаниями, то удачной карточной игрой, где у него оказался счастливый козырь и он вовремя покинул её с баснословным выигрышем. О других игроках он вспоминал чаще с насмешкой, он мог бы и сожалеть о некоторых из них, если бы не тень презрения или убеждение, что они стали жертвами собственной же жадности. Другой дело он – баловень судьбы, Иванушка-дурачок, игравший с великодушием, не целясь сорвать весь куш, шутя и повесничая, или же по необходимости, чтобы не пропасть. Но теперь он не будет играть в эти игры, он начнёт новую жизнь.

В этом приподнятом настроении он провёл пару часов, прошедших для него совсем незаметно, однако утомился и прилёг на диван, включив телевизор. Сытая и пристойная жизнь французов, как и вообще европейцев, где расчётливость присутствовала даже в удовольствиях, занудных, но самодовольных, и по большому счёту одолеваемых скукой, показалась ему до боли чужой и пошлой. Здесь, видно, давно отвыкли от риска, дух предпринимательства напоминал чопорную методичность, обставленную множеством условностей, буква закона чтилась настолько, , что раздражала безалаберную, но всё же щедрую натуру русского человека. Здесь ценилась игра тщеславия, а не восторг дружеских отношений, и, видно, за нравами цивилизованного стяжательства здешние люди утратили способность к настоящим страстям, а их внешний лоск – формальная сторона жизни, бессодержательной, полировка упорядоченного мещанства с его умеренным довольством и заурядным преуспеванием.

Сергею стало тоскливо и тревожно. Что он будет делать в этом чужом мире? Продолжать жизнь рантье? Такая жизнь его не устроит. Ему нужна острота ощущений, ожидание успеха, взлёты и падения – именно это и означало для него жить. Однако он уже знал, что многие новые русские, начав своё дело на Западе, прогорали. Где гарантия, что он окажется удачливее их? Терял он и былую уверенность, что мафия не отыщет его, поднимись он со дна и начни новую деятельность. Он слишком на большую сумму нагрел их, чтобы они забыли о нём, да ещё и сдал их босса. Его опасения подтверждались и тем, что дело Базанова, за ходом которого он внимательно следил по всем информационным источникам, стало, по всей видимости, разваливаться. Отечественной судебной системе этот денежный коррумпированный мешок оказался не по зубам. Совсем скоро его могли выпустить, и тогда его организация обретёт новое дыхание. Они снимут с него шкуру.

И тут Сергея осенило: а что, если пойти с ними на контакт, обещая вернуть им их деньги? В конце концов, всё выглядело так, что он просто увёл их средства за границу столь оригинальным способом, и к тому же очень своевременно, избавив их от необходимости делать это самим, когда они уже были под колпаком у следственных органов. Он спас их капиталы, а заодно и их самих от карающей длани закона и соперников.  Правда, значительная часть капитала была истрачена, но всё можно поправить, если выгодно инвестировать оставшуюся часть, а это он умеет лучше, чем кто бы то ни было из окружения Базанова. Так что как ни крути – они без него не обойдутся. А то, что он их сдал, поди докажи – материалы в прокуратуру были присланы анонимно.

Обнадёженный этой мыслью, он обдумывал, как связаться с людьми Базанова. Именно сейчас было подходящее время, пока босс не оказался на свободе, ибо после этого поступок Сергея означал бы «идти на попятную», выдавший бы не его хитрость, а уже его трусость.  

Решив взяться за эту проблему с завтрашнего дня, приятно утомлённый роскошным ужином, Сергей спокойно задремал перед включённым телевизором. Очнулся он от негромкого, но уверенного стука в дверь, подумав, что это официант, принесший счёт и намеренный убрать со стола. Сергей небрежно повернул диск замка, и тут – сильный и резкий толчок двери, от которой он беспомощно отпрянул. Плечистый молодцеватый визитёр был один и сразу запер за собой дверью Округлое славянское лицо и невозмутимый, но цепкий взгляд говорили, что это свой, той есть русский, а натренированная фигура и высокий рост – что он костолом, и скорее всего от бандитов.