Владимир Колабухин - Дознание Феррари (сборник) Страница 27

– Странная у вас философия, – возразил Глазунов. – Дикость какая-то! По-моему, вы просто безнравственны. И уж конечно, не спасительны, а исключительно опасны для общества. С его проблемами и трудностями мы, в конце концов, так или иначе справимся, я убеждён. А вот для вас в нём уже не будет места.

Верховский нахмурился:

– Ну что ж, один раз живём… Давайте пока прекратим наш разговор и лучше выпьем по чашке кофе. Да вы и голодны, наверное. Как насчёт бутербродов и кофе?

Глазунов сглотнул слюну. Есть ему хотелось. Но ведь этот маньяк, думал он, конечно, не от доброты душевной проявил заботу о его желудке, наверняка в голове иное, что-то подлое…

– Что, боитесь, отравлю? – отгадал его мысли Верховский.

– С вас станется, – признался Глазунов, – сами дали понять, что дальше этого дома наш разговор никуда не уйдёт.

Бородёнка Верховского затряслась от смеха.

– Да вы и впрямь аналитик, – сказал он, успокоившись. – Но я имел в виду то, что мы могли бы найти общий язык.

– Вряд ли, – качнул головой Глазунов. – А кофе, что ж, можно и выпить. – Он здраво рассудил, что чашка ободряющего напитка ему не помешает, наоборот – прибавит силы и уверенности в себе.

– Отлично, – обрадовался Верховский. Он потянулся к кнопке звонка на столе.

– Слушаю? – почтительно сказал появившийся Бес.

– Нам кофе и бутерброды, – пояснил Верховский и принялся освобождать столик от шахмат.

Глазунов взглянул на окна: за стёклами та же темень. Броситься бы сейчас в эту спасительную мглу, добраться бы до Корнеева!.. Но – легче сказать, чем сделать; в дверях опять появился Бес, с усмешкой перехвативший его взгляд.

А кофе оказался горячим и крепким. Хороши были и свежие бутерброды с сыром.

Вскоре, однако, Профессор, отставил в сторону чашечку, выпрямился и немигающим взглядом впился в лицо собеседника:

– Итак, давайте вернёмся к нашим баранам… Надеюсь, вы хорошо понимаете, что представляете опасность для нас?

Глазунов тоже опустил чашку на крышку стола:

– Понимаю.

– Мы сможем договориться?

– О чём?

– В России скоро выборы. Я хочу выставить и свою кандидатуру. А вы поддержите меня выступлениями в газете.

– Метите в президенты? – съязвил Глазунов.

– Пока в местный парламент, – серьёзно ответил Верховский. – Ну, как, принимаете предложение?..

Глазунов крутнул головой:

– Я уже выразил своё отношение к вам.

– То есть – нет?

– Нет.

– Жаль!

Верховский натужно закашлялся, потянул руку за платком в нагрудный кармашек элегантного костюма. Но вместо платка в ладони блеснул голубой эмалью небольшой баллончик. Глазунов не успел ничего сообразить, как в лицо ударила горьковато-пряная струя газа. Он заморгал, попытался вскочить…

– Сидеть! – послышался властный голос Верховского. – Сидеть!

Сознание Глазунова помутилось, в голове зашумело, и он безвольно опустился в кресло.

Верховский усмехнулся, спрятал баллончик.

– Ну вот и хорошо. Умница! Теперь всегда будешь слушаться меня. Я ведь зла не желаю, правда?

Глазунов вяло кивнул. Внутри себя чувствовал какую-то пустоту. Не хотелось ничего говорить, ни о чём думать.

– А ты и не думай, – словно издалека доносился до него голос Верховского. – Зачем тебе о чём-то думать? Забудь обо всём, что я тебе здесь до этого говорил. Ты просто будешь выполнять то, что я скажу. Я, а не кто-нибудь другой. Другие для тебя существуют постольку, поскольку они есть на этом свете. Но их просьбы, приказы, мольбы или требования для тебя вовсе не обязательны. Ты можешь выполнять их лишь в случае, если они не расходятся с моими пожеланиями и наставлениями. Понятно?

Глазунов снова кивнул. Он пытался сбросить с себя внезапно возникшую апатию, но его воля уже не поддавалась ему.

– А что ты понял?

– Выполнять только ваши пожелания, – запинаясь, ответил Глазунов.

– Правильно. Вот сейчас я и спрошу тебя кое о чём. А ты ответишь мне чётко и ясно, как на исповеди. О чём, всё-таки, шёл разговор в полиции?

В голове Глазунова словно прояснилось. Он взглянул на Верховского. Перед ним сидел добродушный, милый, чем-то очень близкий, простодушный человек. Этот человек по-отечески улыбался ему и терпеливо ждал от него такого же доброго отношения. Ему нельзя было солгать, не поверить…

– Я сказал Корнееву, что сомневаюсь в случайности гибели моих друзей.

Верховский удовлетворённо тряхнул бородкой.

– Так… Корнеев – кто это?

– Начальник уголовного розыска.

– И что он ответил?

– Сказал, что у него есть основания полагать то же самое.

Верховский нахмурился:

– Почему?

– Он не вдавался в подробности.

– А кого подозревают?

– Беса и Длинного.

– Почему?

– Я сам указал на них, обрисовал внешность.

– От кого ты узнал, как их зовут?

– Наташа сказала.

Верховский ненадолго задумался:

– Корнееву тоже известны эти клички?

– Да, я назвал их ему.

– Та-ак, – протянул Верховский. – Занятно… Значит, личности наших мальчиков уже в поле зрения полиции… А Наташа? Корнеев и о ней знает?

– Знает.

– Что именно?

– Что она числится студенткой в химико-технологическом.

– И всё?

– Всё.

Верховский вновь откинулся на спинку кресла:

– Ты сказал ему, что разыскиваешь Наташу?

– Да.

– И что отправился искать её именно сюда?

– Нет, об этом у нас не было речи. Напротив, он запретил мне какой-либо поиск.

– Почему?

– Мол, не моё дело.

Верховский усмехнулся, погладил бородку:

– Это уже лучше. Значит, положение ещё можно поправить.

– Что за положение?

– Ну, сам видишь, в какую историю тебя втянула Наталья. Это из-за неё всё так получилось. Глупая девчонка!.. Сама напросилась на отдых в «Уюте», со всеми здесь перессорилась, а к ночи и вовсе сбежала. Что она наплела тебе в своё оправдание? Не было ничего этого, мой мальчик. Не было. Она всё сама подстроила с гибелью твоих друзей. У неё мания преследования. Вот и к тебе подбирается с россказнями. Надо избавиться от неё, мой мальчик. Надо! Я знаю, что она понравилась тебе, и всё же…

Глазунов захлопал ресницами.

– Да-да, понравилась. И ты ревнуешь её к Бесу и Длинному. А она смеётся над тобой, убегает, дразнит, а сама готовит новое злодейство. И ты сейчас возненавидел её. Ведь так?

Глазунов неуверенно кивнул.

– Так!.. Сейчас ты пойдёшь в её комнату. Наталья будет сопротивляться, что-то доказывать. Но ты не станешь слушать её. Ярость клокочет в твоей душе, а в голове одна мысль: избавиться от этой подлой девчонки, ты и сделаешь так.

Верховский нажал кнопку звонка и, когда вошёл Бес, спросил его:

– У тебя есть нож?

Бес протянул ему свой клинок.

– Пойди к Наталье, отведи в её комнату, и потом возвращайся за нашим гостем. Проведёшь его к ней, оставишь вдвоём.

Бес опять недоумённо вскинул брови, но ничего не сказал, двинулся к двери. Минут через пять возвратился.

– Ну, с богом, – обратился Верховский к Глазунову и подал ему нож.

Глазунов повертел в ладони клинок, медленно поднялся, пошёл к двери. В голове снова зашумело, виски будто обручем сдавило. Ненависть к Наташе, неожиданно вспыхнувшая в нём, раздирала грудь, требовала выхода, но и что-то другое, необъяснимо тяжёлое, сковывало руки и ноги, вызывало в душе протест против этой ненависти и желания отмщения.

– Иди, иди… Не обращай внимания на свои чувства, – глухо донёсся до него повелительный голос Верховского. – Надо избавиться от Натальи. Надо, мой мальчик, надо!..

В дверь кабинета Корнеева постучали, и на пороге выросла фигура капитана Петрова.

– Что случилось? – спросил Корнеев заместителя, неохотно оторвав взгляд от бумаг, разложенных на столе.

– Глазунов потерялся.

– Как потерялся?

– Ушёл от наблюдения.

– Где? Когда?

– Два часа назад. На автовокзале. Купил билет и так неожиданно вскочил в отходящий автобус, что наш сотрудник не успел последовать за ним.

Корнеев взглянул на часы. Было уже 17 часов 50 минут.

– Растяпа он, а не сотрудник!. – в сердцах сказал Корнеев.

– Какой маршрут автобуса?

– Сто десятый номер. До посёлка Черницыно, по дороге на Москву.

– Так, – помрачнел Корнеев. – Понятно.

– Что понятно?

– Отправился искать Любимову.

– Думаешь, тоже вычислил, где она может находиться?

– Конечно. Парень он смышлёный, настырный, одно слово – журналист! Жаль только, нас не послушался. Теперь придётся форсировать операцию по блокированию «Уюта» и задержанию его обитателей.

– Но мы ещё не выяснили, на кого работает Бес, кто стоит за его спиной. А сейчас это самое главное.

– Самое главное для нас – спасти Глазунова и Любимову. А хозяина Беса уж как-нибудь вычислим.