Ольга Ветрова - Титры к фильму о любви Страница 27

– Не можно, а нужно. Как минимум до похорон! – потребовал вдовец. – Мало того что они меня терзали прямо там, на пепелище. Так еще и говорят, что необходимо куда-то приехать, что-то официально запротоколировать и подписать.

– Я свяжусь со следователем, думаю, он поймет, что сейчас вы не в состоянии этого сделать.

– Вместо того чтобы протоколировать меня, лучше бы искали того, кто это устроил, кто сотворил весь этот кошмар…

– Без сомнения, они ищут. И близкие жертвы первым делом попадают под подозрение. Кстати, нашу беседу мы тоже можем отложить. Ведь я тоже должен задать вам несколько вопросов. В том числе и не слишком приятных. Встреча с адвокатом – это своеобразная репетиция встречи со следователем.

– Ладно, давайте порепетируем, – тяжело вздохнул Комов.

– Расскажите о вашей семейной жизни. Как вы познакомились, сколько лет женаты, есть ли дети?

– Почти у всех моих партнеров жены – из обслуживающего персонала. Стюардессы, официантки, парикмахерша одна есть. Моя была не из таких. Три года тому назад я явился в налоговую инспекцию, чтобы «заплатить и спать спокойно». А на деле потерял покой. Потому что встретил ее. Лиза только пришла туда работать после университета. У нее были такие глаза, что мне сразу захотелось рассказать ей обо всех моих счетах во всех банках. Но я сдержался. И все равно ей понравился, даже без этих счетов. Между нами проскочила искра еще до ее взгляда в мою налоговую декларацию. С обслугой это невозможно. Они сразу сканируют, каким классом ты летишь и какой коньяк заказываешь. Но в налоговую приходят разные люди. В том числе и мелкие предприниматели. Там сразу не угадаешь. Хотя я, конечно, предприниматель крупный. У меня успешный строительный бизнес. Так что после свадьбы Лиза могла позволить себе уйти со службы. Детей у нас не было и быть не могло, но зато была любовь. У большинства моих знакомых все происходит с точностью до наоборот: дети есть, любви нет.

– И никаких облаков на горизонте ваших отношений? – уточнил адвокат.

– Думаете, следователь в это не поверит?

– Думаю, в это не поверит никто.

– Мне жаль этих людей. У нас все было отлично. Да почему бы и нет? Когда мы встретились, оба были свободны. Никаких бывших жен и детей от первого брака. У меня процветающий бизнес, так что рабочие проблемы не отравляли мне личную жизнь. У нее высшее образование и не только привлекательность, но и мозги. Она не устраивала истерик по поводу «нечего надеть, все бриллианты вышли из моды». Она занималась домом, мы много путешествовали.

Прямо рекламный ролик на тему: заплати налоги и найди семейное счастье! Вот захотел бы бизнесмен Комов утаить доходы – и не встретил бы свою половинку.

Катя уже второй раз за эту неделю общалась с человеком, у которого огонь выжег так много. Но реакция на эти страшные ожоги довольно сильно отличалась. Павел Сачков – любовник Елены – не смог бы написать рассказ для глянцевого журнала, скорее это была исповедь для Страшного суда. Там были сложные отношения и противоречивые чувства. Да и разговор их с Катей состоялся только потому, что сомнения, подозрения и чувство вины выплескивались через край. Будь это иначе, водитель и пассажирка в полном молчании доехали бы до Москвы.

Михаил Комов одет в черное, не улыбчив, раздражен, но все-таки не убит горем. Он прекрасно себя контролирует, подбирает каждое слово. И рассказывает словно бы не о себе. Словно он прочел все это в книжке, которая настолько ему понравилась, что захотелось, чтобы это стало правдой.

Да, все люди разные. У кого-то душа нараспашку, у кого-то – на амбарном замке.

Конечно, все гладко не бывает. Но, может быть, действительно не нужны все эти подробности? О мертвых либо хорошо, либо ничего. Например, вдруг выяснится, что безупречная супруга Михаила Комова имела пагубную страсть к вину или мелкому воровству из супермаркетов. Да и сам бизнесмен на своих стройплощадках использует труд таджиков, находящихся на территории страны без регистрации. Разве это как-то поможет в поиске убийцы?

Однако адвокату Горчакову тоже показалось, что клиент что-то недоговаривает.

– Если на допрос вызовут вашу домработницу, она не сможет вспомнить ни одной супружеской ссоры? – поинтересовался он.

– Не сможет, – кивнул Комов. – Правда, вряд ли она явится к следователю. Домработница наша – украинка, в Москву приезжала на заработки. Две недели назад у нее родилась в Донецке внучка, и она укатила туда. А новую прислугу мы пока не нашли.

– Ясно. А подруги вашей жены тоже считают, что в вашем браке не было ни одной трещинки?

– Ну, у Лизы было не так много друзей. В основном мы общались с моими партнерами по бизнесу и обслуживающими их женами. Сами понимаете, у женщины с юридическим образованием и у девицы с прошлым официантки не так много общего.

– А родители вашей супруги?

– Они живут в Волгограде. Лиза их навещала раза два в год. Сегодня они приезжают на похороны.

Последнее слово заставило бизнесмена помрачнеть еще больше. Он уставился в одну точку и какое-то время молчал, а потом выдавил:

– Похороны… Я только что поймал себя на мысли, что именно это существительное превращает мужа во вдовца.

В голове у Кати что-то промелькнуло. Какая-то другая фраза о существительных. Где-то от кого-то ею услышанная. Наверное, от Надежды. Конечно, не надо быть филологом, чтобы знать, что это такое. Но мало кто в повседневной речи говорит: существительное, прилагательное, деепричастие.

Что ж, подобные сентенции выдают в бизнесмене Комове человека с хорошим образованием. Все-таки строительный бизнес весьма далек от лингвистики. В нем, как и в любом другом бизнесе, скорее нужно уметь все просчитывать, чем прочитывать.

– Давайте на сегодня закончим, – устало произнес Комов. – Подпишем договор, а разговоры оставим на потом. Это очень тяжело. Мне этот кошмар покоя не дает. Особенно кандалы. Этот мерзавец хотел не просто убить, ему требовалась власть! Унизить женщину, подчинить ее! Как рабовладельцу. Как тирану. Они должны его найти. Остановить. Потому что это страшно…

Все-таки несчастный муж не смог справиться с эмоциями. О жене только хорошее, хотя немного отстраненно и глянцево. А вот ее смерть явно терзала его и мучила, жалила, как целый рой пчел.

Горчаков и Комов поднялись и стали прощаться. А Катя почему-то зависла на реплике – «особенно кандалы». Зачем-то повторила ее про себя и внезапно побледнела.

Стихотворение! «Пленительно… окандалив» – это ведь может быть совсем не метафора о берущих в плен чувствах, а конкретика – о лишении свободы и наручниках! «Вечером, когда он палев…» Палевый – это, кажется, бледно-желтый цвет. А что, если это про опален? Когда поджигаешь бумагу, она сначала желтеет, а потом чернеет. «Быть каждой женщине как муж». Муж – хозяин, господин, тиран? Именно эту роль играет убийца?

Господи, с чего Катя взяла, что букет и стихотворение – это любовное послание?! А что, если это послание от пироманьяка! Этакий шифр, при помощи которого он решил пообщаться с единственной своей оставшейся в живых жертвой?

15

Комов ушел, а Катю словно гвоздями прибило к стулу. Что за блажь – отправлять послания без подписи? А ты сиди и мучайся! Предполагай и чувствуй себя идиоткой.

Конечно, ей бы хотелось, чтобы эти красивые розы и строчки были от Алексея. Цветы и стихи от любимого мужчины – это так романтично! Но где ее взять: романтику от любимого мужчины? Даже на Яндексе, где отыщется все, с этим явно напряженка.

Зато парня, максимально влюбленного в свой микроавтобус, можно застать на маршруте Москва – ближайшее Подмосковье. Мужа, который никак не мог выбрать между женой и любовницей, Катя встретила в дачном кооперативе. О мужчине, дарящем жене не букеты, а синяки, Катя тоже наслышана.

Но хочется-то позитива. Вот она и ухватилась за соломинку, вернее, за шип. И, конечно, укололась. Размечталась!

Ладно, гадать глупо. Горчаков же не президент страны, а Катя не журналист, которого за плохое поведение выгнали из кремлевского пула. Она имеет возможность спросить прямо. Странно, конечно, как бы невзначай поинтересоваться: дорогой, не ты ли презентовал мне букетик? Хотя Светик бы так и спросила. Потому что, если последует ответ «да», будет приятно Кате. Если нет, будет неприятно Алексею. Значит, у его девушки есть другой поклонник, который к тому же уже подсуетился. А он все время теряет. Пора поактивнее включаться в борьбу за женское сердце! Ему ведь необязательно знать, что подсуетился маньяк если и готовый ухаживать, то за Катиной могилкой.

– Нужно будет внимательно изучить договор страхования. И привлечь независимого эксперта для оценки размера ущерба, – набрасывал между тем план работы босс. – После похорон ты должна будешь встретиться с Комовым и сделать описи всех ценностей в доме. Картины, дубовые полы, новая сантехника. Пусть перечислит все как можно подробнее. Где и когда приобреталось, кто устанавливал, не исключено, что понадобятся договоры на оказание услуг, товарные чеки, копии ведь остаются в магазинах. Не помешает и фотографии найти в стиле «счастливое семейство на фоне террасы с витражами ручной работы, привезенными спецрейсом непосредственно из Италии». Конечно, фотоальбом Комовых, скорее всего, в последний раз разглядывал огонь. Но наверняка у друзей и родных имеются снимки совместного отмечания Нового года, дня рождения, годовщины свадьбы… Кать, ты меня слышишь?