Светлана Алешина - Ставка на темного зверя (сборник) Страница 27

Вдали показалась красная громада замка-клуба, и я облегченно вздохнула – мы на верном пути. Хорошо, что в августе темнеет не так поздно, а то мы бы еще куковали до десяти, дожидаясь сумерек.

Рядом с клубом стояли другие дома, обнесенные непроницаемыми заборами. Ну и где тут искать собачек? Перелезать через ограду и кричать: «Рык, ты где? Ау?»

– Дело в том, – обратилась я к мужчинам, – что мне неизвестно точное местонахождение собак. Что будем делать?

– Все очень просто, – улыбнулся Слава, – на этот случай я взял с собой индикатор, – он похлопал по мешку, лежащему на коленях. Там что-то зашевелилось.

– Что там у вас? – удивилась я.

– Все очень просто. – Он развязал мешок. – Индикатор – это кот Вася. – Из котомки, спокойно разминая затекшие лапы и потягиваясь, вылез здоровенный вальяжный кот. – Любая собака среагирует на его появление.

– А если во дворе бегает пес, он же его разорвет! – заволновалась я.

– Не бойтесь, – успокоил меня кинолог, – Вася не даст себя в обиду. Он просто подразнит собаку и убежит.

– А как вы поймете, что лает именно питбультерьер? – не отставала я.

– Милая моя, – засмеялся Слава, – если бы вы занимались собаками так же давно, как я, то различали бы их не только по лаю, но даже по стуку лап при ходьбе. Так опытный автолюбитель определяет марку машины по звуку работающего двигателя!

– Это точно, – встрял Костя, – я всегда пойму, «Москвич» или «Жигули» проехали.

– Ну, тогда давайте действовать!

Слава вышел из «Волги», аккуратно притворив за собой дверь, и направился к одному из близлежащих домов. Подойдя к забору, он ловко подкинул Васю наверх. Кот легко зацепился за край забора и встал на лапы, гордо распушив хвост. Он стал прогуливаться по забору, издавая утробное мяуканье. И не говорите мне, что кошки глупее людей – Вася, казалось, понимал, что от него требуется. Не прошло и минуты, как из-за забора послышался басовитый лай.

Никонов сразу же протянул руки, чтобы поймать кота. Вася спрыгнул в его объятия, свернувшись клубочком.

– Вы настоящий Куклачев! – восхитилась я, когда Слава подошел к машине.

– Стараемся, – скромно сказал кинолог. – Это не питбуль, скорее всего, кавказская овчарка. Вот так все и будет происходить.

Он пошел к другим домам. Там ситуация повторялась: кот ходил по забору, собаки лаяли, Слава ловил питомца и шел дальше. Наконец он обошел все близлежащие дома.

– Круг расширяется, – сказал он озабоченно, подойдя к нам, – мы сейчас половину поселка переполошим. Может быть, вы помните какие-нибудь ключевые слова, указывающие на тот самый дом.

Я напрягла память. Точно, Красин говорил про какую-то тропочку, по которой Абель водит собак. А между хаотично разбросанными домами возле клуба не было тропинок. Я вышла из машины, попросив подождать меня. Я медленно пошла вокруг коттеджей. С одной стороны была небольшая рощица, в нее уходила тоненькая витая тропинка. Махнув рукой Славе, я пошла по ней.

Кинолог догнал меня. Действительно, прямо за рощицей мы увидели одиноко стоящий особняк. Вблизи него никаких домов не было. Слава привычным жестом закинул Васю на забор. Кот мяукнул несколько раз, после чего мы услышали глухой гул. Несколько секунд я силилась понять, что это за шум.

– Они в доме, – коротко сказал Никонов, – пойдем за клетками.

– Это точно они? – засомневалась я. – Ведь было очень плохо слышно.

– У меня несколько мыслей на этот счет. Во-первых, бойцовских собак, скорее всего, будут держать в доме, а не во дворе. А во-вторых, разве вы не слышали, какой был лай?

– Какой?

– Когда лает большая собака, то это сразу ясно – у нее большой объем тела, лай получается гулкий, как в бочке. Звук резонирует в больших легких. Маленькие собаки лают пронзительно и звонко. А этот лай – ни то, ни се. Басовитый и свирепый, но без резонанса.

Какой научный подход к делу! Нет бы просто сказать, что угадал! Он махнул мне рукой, и мы пошли к машине. Костя встревоженно поглядел на нас:

– Неужели вы нашли их? Как же через забор с клетками полезете?

– У меня все ходы записаны, – спокойно сказал Слава, доставая из сумки свернутый моток веревки с якорем-кошкой на конце.

– Боже мой, – не выдержала я, – как у Джеймса Бонда! У вас случайно нет портативного вертолета?

– Нет, – улыбнулся кинолог, – у меня нет ни вертолета, ни лазерных часов. Зато есть смекалка! – он постучал согнутым пальцем себя по лбу.

Нагрузившись всем необходимым, мы пошли к забору. Я попросила Костю остаться в машине, чтобы в случае экстренной ситуации позвать на помощь.

– Если мы не вернемся, – сказала я ему на прощание, – считайте нас коммунистами.

– Ну вас, Ирина Анатольевна, – отмахнулся Костя, – вечно вы пугаете!

Мы подошли к забору. Слава поставил клетки на пол и взял в руки якорь. Он осторожно подбросил его вверх, зубья легонько звякнули о край стены. Немного подергав за веревку, Никонов приготовился лезть наверх.

– Вначале залезу я, – зашептал он, – потом скину вам якорь, вы прицепите к нему клетки. Когда я их перекину, полезете сами. Будете сидеть на заборе и ждать, когда я вернусь.

Он поплевал на руки и стал карабкаться на стену. Когда мы перетащили клетки, я со страхом взялась за трос – по физкультуре я была явно не отличница. Но все прошло на удивление легко, на веревке были завязаны узелки через равные расстояния, поэтому я не скользила вниз.

– Молодец! – похвалил меня Слава. – А теперь ждите!

Он спрыгнул вниз, а я осталась ждать на заборе. Конечно, это не Великая Китайская стена, где поверху можно было проехать на повозке с лошадьми, но, по счастью, площадка наверху была довольно широкая. Я уселась на кирпичи и стала ждать. Слава, словно герой голливудского боевика, побежал к дому боком, сжимая в руках свой пневматический шприц, страшно похожий на космический бластер.

Окна с этой стороны дома не светились. С одной стороны, это радовало, с другой – настораживало. Черт его знает, может, за нами кто-то наблюдает.

Слава подошел к двери, которая, по всей видимости, запирала черный ход в дом. Тут даже не было крыльца. Он стал ковыряться в замке. Вскоре раздался тихий скрежет, и дверь отворилась. Какой молодец! Он даже отмычку предусмотрел!

Слава скрылся внутри, а я с тревогой стала ждать развития событий. Не прошло и пяти минут, как Никонов вышел, неся в руках что-то белое. Когда он подошел поближе, то я увидела, что это собака. Питбуль безвольно свесил лапы и даже не пошевелился, когда его положили в клетку. Так повторялось еще три раза, после чего я спустила вниз якорь, за который Слава зацепил одну из клеток. Клетка с двумя спящими собаками показалась мне очень тяжелой, я еле втащила ее наверх.

Когда мы притащили ценный груз к машине, то увидели Костю. Он стоял возле «Волги» и тревожно всматривался в сторону рощицы. Заметив нас, Шилов радостно раскинул руки:

– Слава богу! Я уж хотел к вам идти!

– Слава Славе! – улыбнулась я. – Он необыкновенно быстро управился!

Мы аккуратно положили клетки на заднее сиденье и втиснулись сами. Костик плавно тронулся и покатил назад, по направлению к городу. Свет фар он включил, только когда мы отъехали на значительное расстояние.

– Скажите, Слава, – спросила я, – а почему собаки даже не лаяли?

– Животные принимают меня за своего, – улыбнулся кинолог, – а еще от меня собачатиной пахнет. Такой запах – не отмоешься!

– Быстро вы их уделали, – Костя с уважением посмотрел на Славу.

– А чего там медлить? Подошел к загону, погладил, в шею пульнул, и готово!

– Вы гладили этих монстров? – ахнула я.

– И вовсе они не монстры, – кинолог просунул руку в клетку и потрепал одного из псов по голове, – это человек их сделал страшными на вид. Но в душе они добряки.

Глава 9

– Вот это да! – поразился Володька, когда мы вошли в квартиру. – Как же вы этих красавцев изловили?

– Голыми руками задушили, – сказал Слава с псевдокавказским акцентом, – сейчас шаурму будем делать, разжигай печку!

Он зашел в спальню и поставил клетки на пол.

– Через полчаса очухаются, тогда и приступим без промедления.

Мы переоделись, помыли руки. Костик явно стеснялся моего мужа. Но Володька даже и не замечал этого, он оживленно жестикулировал, дружески похлопывая моего тайного поклонника по плечу. Поев как следует – от таких волнений мы страшно проголодались, – мы пошли в спальню. Оттуда уже дважды доносилось тихое поскуливание.

Один из питбулей уже робко встал на лапы, покачиваясь словно пьяный. Он был самым крупным и, видимо, самым живучим среди своих собратьев. Точно, это же Рык – я узнала его по небольшим рыжим подпалинам на животе. Вскоре после вожака начали просыпаться и остальные.

– Сейчас вспомню, как их зовут, – задумалась я, – Зверь, Сысой…

– Тишина в студии! – крикнул Слава. – Не называйте собак по имени, а то кусаться не будут!