Наталья Борохова - Адвокат Казановы Страница 27

– Вам его действия показались подозрительными?

– Еще бы! Ко всему прочему, Дмитрий очень странно отреагировал на мое появление. Кажется, он был чрезвычайно удивлен и раздосадован одновременно.

– Вы предложили ему помощь?

– Разумеется. Но он довольно резко от нее отказался. Сказал, что все сделает сам. Создавалось впечатление, что он старается выставить меня вон под любым предлогом.

– Серебров объяснил, что произошло?

– Очень коротко. Бросил что-то типа: «засиделись с женой до поздней ночи». Но и без слов было видно, что посиделки оказались необычные.

– Почему?

– Все очень просто. На полу валялись осколки посуды. Конечно, в тот момент я не понял, что дела обстоят куда как серьезнее, я думал, что произошла обыкновенная ссора с битьем чашек.

– Когда вы почувствовали неладное?

Константин на мгновение задумался.

– Трудно сказать. Какая-то неясная тревога появилась сразу же. Слишком уж необычно было рвение хозяина навести порядок. У него была повреждена рука, и кровь проступала через повязку. Однако за пылесос он держался так, что, вздумай я отобрать у него шланг, пришлось бы применить силу. Ну а потом, увидев свернутый ковер с проступившими следами крови, заметив изогнутую кочергу всю в чем-то липком, я понял: произошло нечто из рук вон выходящее. Конечно, я до последнего надеялся, что это только какое-то недоразумение. Явится Инга Петровна и все объяснит, и мы, возможно, вместе посмеемся над ее недотепой-мужем и моими черными подозрениями. Но я не знал тогда, что она уже не вернется. Я не думал, что она убита.

– Предложили ли вы подсудимому вызвать милицию?

– Конечно. Но он отмахнулся. Мне показалось, что Дмитрий малость не в себе. Он уселся в кресло и смотрел стеклянными глазами в пустоту. И если бы я не сообщил в органы, он ни за что не сделал бы это сам. Серебров отключил телефон и ни с кем не общался. Исключение он сделал только для своей любовницы.

– Любовницы? – изумилась прокурор. – У подсудимого была любовница?

– Была, – поджал губы управляющий. – Маникюрша хозяйки по имени Нора.

Елизавета непонимающе уставилась на Константина, пытаясь отгадать, врет ли он по причине своей гипертрофированной любви к хозяйке или же говорит правду. Но лицо управляющего опять превратилось в маску, по которой прочитать что-либо стало просто невозможно. Тогда Дубровская обернулась, собираясь встретиться глазами с Серебровым и разделить с ним праведное негодование по поводу вероломства управляющего, но ее подзащитный упорно отводил взгляд в сторону.

– Было бы интересно узнать, о чем они разговаривали в тот вечер, когда тело хозяйки вытаскивали из искореженного джипа, – проговорил Константин, обращаясь к прокурору.

– Хотите узнать? Нет ничего проще! – Прокурор поднялась и, обращаясь к суду, произнесла: – Ваша честь, попрошу пригласить в зал свидетеля Малинину Нору. Она как раз дожидается своего вызова в коридоре…

Малинина проследовала к свидетельской трибуне. Глядя на нее, можно было подумать только одно: какой же недальновидной была сорокалетняя женщина, имеющая молодого мужа, если пригласила в свой дом такую молодую и ветреную особу. «Да воспеваемая всеми Инга Сереброва была не так, увы, умна, как тут пытаются ее представить», – мелькнула мысль у Лизы, когда адвокат осматривала свидетельницу с головы до пят. Женщина среднего возраста должна вдумчиво относиться к подбору обслуживающего персонала, тем более если в доме обитает молодой и привлекательный супруг.

Нора и впрямь была хороша, хотя ее внешность вряд ли отвечала общепринятым канонам красоты. Девушка была рыжей, со всеми присущими этому типу недостатками: веснушчатой кожей, рыжими бровями и ресницами. Но она казалась гибкой и подвижной, как кошка, охотящаяся на мышь. В ее взгляде, походке, манерах сквозило что-то хищное, животное, но вместе с тем необычайно притягательное. Ее зеленые слегка раскосые глаза щурились. «Бесстыдница и нахалка», – хотелось сказать про нее женщинам. «Возбуждающая кошечка», – наверняка подумали мужчины, явно испытывая желание проверить, насколько остры ее коготки. Подобная женщина никого не могла оставить равнодушным.

– Я работала маникюршей у Серебровой, – ответила Нора на первый вопрос прокурора. – Маникюр, педикюр, уход за ногами и ступнями и все такое…

Она провела рукой по запястью, поправляя браслет, замечательную вещицу, скорее всего из белого золота с темно-вишневыми глазками камней.

– Вы обслуживали только Ингу Петровну? – спросила прокурор.

Девица лениво повела плечами.

– Почему же? И ее супруга тоже. Делала ему маникюр.

Беликов удовлетворенно вздохнул, получив еще одно, на его взгляд, доказательство немужественности подсудимого. Надо же, он делал маникюр! Ну просто ни в какие ворота не лезет!

– В каких отношениях вы находились с Серебровым?

– В хороших, – ответила девица и почему-то улыбнулась.

– Я имею в виду другое, – холодно пояснила прокурор. – Состояли ли вы в интимной связи с подсудимым?

– А что, мои с ним отношения интересны суду?

Беликов внушительно кашлянул.

– Все вопросы, которые вам зададут стороны, будут иметь отношение к делу. За этим здесь слежу я. Ваша обязанность отвечать и помнить о том, что вы дали подписку говорить правду.

Малинина ничуточки не испугалась. Она перевела взгляд с судьи на прокурора и как бы нехотя сказала:

– Да, Дмитрий был моим любовником.

– Сколько времени продолжалась ваша связь?

– Что-то около полугода.

– Инга Петровна не догадывалась о ваших отношениях?

– Думаю, нет. В противном случае она бы вышвырнула меня вон. Разве не так?

– Наверное, так. И что вас связывало с подсудимым?

Малинина перевела взгляд на скамью, где за пуленепробиваемым стеклом томился Дмитрий.

– Нас связывал не только секс, – заявила она, нахально глядя на обвинителя. – У нас были чувства.

– Вы хотите сказать – любовь?

Малинина тряхнула рыжей гривой.

– Да, именно это я и хочу сказать. Любовь.

– Но у вашей любви не было перспектив, – насмешливо заметила прокурор. – Ведь Дмитрий Серебров был женат.

– Ну и что? – бесстыдно ответила маникюрша. – Сегодня мужчина женат, а завтра свободен. Люди могут развестись. Супруга может умереть, в конце концов.

– Но, как стало известно суду, сам подсудимый разводиться с женой не торопился, – отметила Прыгунова.

Нора усмехнулась:

– Это как раз на него похоже. Дмитрий всегда был такой нерешительный. Он мог мечтать о том, как его старуха отбросит коньки, но при встрече с ней сразу же превращался в испуганного кролика.

– Свидетельница, попрошу вас подбирать выражения, – встрял в допрос судья. – У вас наверняка получится заменять жаргон общепринятыми выражениями. Вы хотели сказать, что подсудимый говорил вам о том, что желает смерти жены?

– Ну, если такой вариант вас устраивает больше… Да, желал. И не только желал, но и делал жалкие попытки от нее избавиться.

Дубровская с нарастающей тревогой начинала осознавать, что свидетельница по какой-то только ей одной известной причине «топит» подсудимого, причем со вкусом, наслаждаясь беспомощностью жертвы. Понимая, что сейчас, если ее не остановить, произойдет нечто страшное, Елизавета решительно поднялась с места.

– У меня протест, ваша честь…

Она замолчала, глядя попеременно то на свидетельницу, то на судью. Беликов же, удивленный продолжительной паузой после громкого заявления, уточнил:

– Вы протестуете? Против чего?

– Протестую. Мне кажется, свидетель пытается оговорить подсудимого.

– Пытается оговорить? Но ведь нам еще до конца неясно, что она имела в виду. Кроме того, Малинина дала подписку, ей разъяснена ответственность за дачу заведомо ложных показаний. Так что успокойтесь, защитник. – Судья повернул голову к свидетельской трибуне. – Продолжайте, пожалуйста. Что вы имели в виду, говоря о жалких попытках избавиться от жены?

– Он пытался ее убить. – Нора прямо посмотрела в глаза Беликову. – Только так, чтобы все выглядело как несчастный случай. В тюрьму он, конечно, попасть не хотел.

– Вы можете привести конкретные факты?

– Факты? – фыркнула Малинина. – Да ради бога! Случай на озере. Ну, когда он якобы забыл спасательные жилеты. О том происшествии, по-моему, все знают.

– Но мы говорили пока о несчастном случае, – закинула удочку прокурор. – Разве вы имеете в виду что-то иное?

– Никакого несчастного случая не было! – жестко заявила Нора. – Дмитрий заранее обдумал все и даже сообщил детали мне. Я сказала ему, что это безумство. Я всегда говорила, что он может просто развестись, но он меня не слушал. Должно быть, он собирался прибрать к рукам деньги Серебровой.

– А что, были еще и другие случаи? – поинтересовалась прокурор.

– Да. Как-то на стройке он хотел сбросить ее вниз, но появились рабочие, и у него тогда ничего не получилось. Дмитрий очень переживал, говорил, что вариант был идеальный, учитывая, сколько людей ежегодно разбивается на стройках. Мне кажется, что он даже смотрел статистику в Интернете.