Марина Серова - Примадонна частного сыска Страница 27

— Нет, мне кажется, вы ошиблись. Я не был в Тарасове на свадьбе.

— Ну как же? Я вас там видела и очень хорошо запомнила. Я была подружкой невесты. А убили типа, который ее шантажировал. Павла Терехова. Неужели вы забыли?

— Вы меня видели? Да говорю вам, нет. Такого быть не может.

— Очень даже может. Кроме того, у меня есть все основания полагать, что убили шантажиста именно вы.

— Я? Вы меня рассмешили, — произнес Николай, но почему-то не засмеялся. — Я не мог никого убить, потому что меня там не было.

— А если подумать?

— Нет.

— Тогда зайдем с другой стороны, — вздохнула я. — У меня в этом городе есть знакомая. И представляете, она жена того самого Терехова.

Николай достал из бардачка сигареты и закурил. Руки его дрожали.

— Так вот, — продолжала я, — Виктория мне сказала, что просила именно вас убить ее мужа, но потом отказалась от заказа. Но вы его все равно выполнили.

— Девушка, я не выполнял никакого заказа. Как, вы говорите, зовут вашу знакомую — Виктория? Знать ничего не знаю, и ничего такого я не делал. И вообще мне непонятно, почему вы так со мной разговариваете. Я что, должен перед вами отчитываться? Вы из милиции? Тогда покажите свое удостоверение.

— К милиции я не имею никакого отношения, — резко заявила я. — Зато я подруга Юли, невесты, которую посадили за убийство, которого она совершить не могла.

— А почему вы так думаете? — Тень облегчения мелькнула на его лице, и голос стал увереннее.

— Я ее знаю.

— Вместе работали? — со смешком спросил он и погладил мои волосы.

Я решила немного его поставить на место во всех отношениях. Еще не хватало, чтобы он стянул с меня мой парик.

В машине развернуться было негде, но я, не делая большого замаха, совершенно неожиданно для Николая ударила его по носу. Из него сразу же фонтаном брызнула кровь.

Он сделал большие круглые глаза и полез в карман, но у меня сработала реакция, и я еще заломила ему руку.

— А вот в карман лезть не советую, — прямо-таки ласково сказала я.

— Мне платок надо, только и всего.

Я ощупала Николая, чтобы проверить, нет ли при нем оружия, и только тогда отпустила руку. Николай достал платок и приложил его к носу.

— Ты че, девка, совсем одурела? С чего это ты меня лупишь?

— Чтобы гадости всякие про меня не говорил. — Я поправила волосы, глядя в маленькое зеркало и совершенно не обращая внимания на Николая.

— Дура, — коротко констатировал он.

— Сам такой. Ну, что еще скажешь?

— Да ничего не скажу! Меня на свадьбе в Тарасове не было, и никого я не убивал.

По лицу Николая было видно, что он приготовился к долгому спору и будет отстаивать свою версию до конца. Но я не стала с ним больше препираться.

— Нет так нет. Я все еще раз проверю, и если ты меня обманул, то тебе не поздоровится. Учти это.

В течение всего разговора я старалась говорить о действительно произошедших событиях с таким выражением лица, будто не совсем в своей правоте уверена. А то ведь он настоящий киллер. Если поймет, что я на самом деле все знаю и могу доказать, то места мокрого от меня не оставит. А серьезная драка с ним пока не входила в мои планы. Мне только надо было, чтобы он испугался и побежал докладывать о моем неожиданном появлении на горизонте Никанорову.

Я вышла из машины и вихляющей походкой направилась в сторону остановки. А через некоторое время, увидев покидающий двор автомобиль Николая, вернулась, села в свою «девятку» и быстро поехала опять к Никанорову.

Сидя возле здания, где работал Петр Васильевич, и подслушивая тишину в его кабинете, я совсем было заскучала. Правда, меня немного смешил тот мужик, который продолжал сидеть в машине Никанорова. Он, видно, совсем измаялся, постоянно крутился там, внутри, и тогда автомобиль начинал прямо-таки трястись. Периодически он то выходил на улицу, то вновь залезал в салон. Очередной раз выйдя из машины, он потерянно постоял рядом с ней, потом махнул рукой и потрусил к газетному киоску, стоявшему невдалеке.

И тут я услышала, как в кабинете Никанорова зазвонил телефон.

— Да, — сказал Петр Васильевич.

— День добрый. Это Николай говорит. Мне надо с вами встретиться.

— Зачем? Что-нибудь случилось?

— Думаю, да.

— Подъезжай ко мне. Снизу позвони, я выйду.

— Хорошо. — Голос Николая был смиренным и учтивым.

Я потерла руки. Фотоаппарат Максима был у меня с собой. Если удастся, сфотографирую этих типов вместе, за разговором.

В животе моем заурчало. Кушать захотел родненький мой организм. Совсем я его голодом заморила. Я подумала, что Николай не сможет приехать сюда очень быстро, и решила выйти из машины — пройтись-размяться, а заодно купить себе хотя бы пирожок и воды. Не догадалась ничего из дома захватить и теперь страдаю. Эх, с каким удовольствием я бы сейчас кофейку горяченького попила…

Я хлопнула дверцей и прошла немного вперед. На углу стоял лоток, где продавались гамбургеры. Я взяла один и бутылку минеральной воды. Купив еще в киоске сигарет, я вернулась. Машины Николая видно все еще не было.

Я успела уже и покушать, и покурить, а он все не появлялся. Наконец, когда я было решила снова выйти и пройтись, показался его автомобиль. Он остановился почти около меня, и в первый момент я даже немного пригнулась.

— Да, — снова послышался в наушниках голос Петра Васильевича.

— Я внизу, — доложил Николай.

— Сейчас выйду. Давай у меня в машине, — сказал Никаноров.

Николай вылез из своего автомобиля и подошел к машине Никанорова. Мужику, который сидел внутри, это, видимо, показалось подозрительным, он снова вышел на воздух и с довольно агрессивным видом направился к Николаю. Но тут показался Петр Васильевич и уладил несостоявшийся конфликт. Всю компанию я сфотографировала. Причем Николая с Петром Васильевичем, мило беседующих, отдельно. Мне очень повезло.

А когда они уселись в машину, я переключилась на прослушивание.

— Меня нашла одна девица… — начал объяснять цель визита Николай.

Но Петр Васильевич перебил его:

— Мне неинтересно слушать про твоих девиц.

— Но это важно! Она заявила, что я убил Терехова.

— А что? Это не так? — язвительно заметил Никаноров.

— Я совершенно о другом.

— Да я понимаю. — Бизнесмен от банного дела помолчал с минуту, затем задал неуверенный вопрос: — А может, она блефует?

— Возможно. Но говорила все как есть. Только вид у нее не деловой, а какой-то легкомысленный. Сказала, что она подруга Заглядовой и не позволит никому ее обидеть.

— Как она выглядит? — спросил Петр Васильевич.

— Брюнетка, очень стройная и аппетитная. — Николай разве что не облизнулся.

— А может, она из ментов?

— Спрашивал. Она такую физиономию сделала, что сразу видно, какие чувства она к ним испытывает. Точно не оттуда.

— А что ты хочешь услышать от меня? — спросил Никаноров.

— Как что? А если меня поймают? — повысил голос Коля. — Я один сидеть не собираюсь.

— А вот это ты зря говоришь. Напрасно. Ты, друг мой, если тебя поймают, должен валить все либо на жену этого самого Терехова — у тебя, кстати, и свидетельница есть, Наташка твоя, — либо на Заглядову. Как хочешь, но чтобы про меня и думать забыл. Ты меня понял?

— Понял, конечно. Но вы понимаете, насколько это может быть опасным? Это уже не заказ. А последствия. А мы так не договаривались.

— Вон ты куда клонишь… Понял я тебя. Денег хочешь? — крякнул Никаноров. — Нехорошо. Ты знал, на что шел. И меня это касаться не должно. И неужели ты не понимаешь, что бывает с теми, кто меня шантажирует? Терехова уже забыл? Ты сейчас тем же самым занимаешься.

Петр Васильевич замолчал. Некоторое время в наушниках стояла полная, я бы даже сказала — гнетущая тишина.

— Ладно. Не дрожи. Дам я тебе еще денег, но только чтобы проблем у тебя больше не было. Не хочешь сидеть, так убери эту всезнайку, если она для тебя опасна. Сам придумаешь как, не маленький, — дал дельный совет Никаноров.

— Понял.

— Деньги получишь завтра. Но не рассчитывай на большую сумму. В разумных пределах. Иди.

Николай вышел, и я его еще раз щелкнула фотоаппаратом.

Замечательный разговор получился. Он есть у меня на пленке. Значит, остается совсем малость. Жаль, что они не договорились конкретно, когда встретятся завтра. Без этого непорядок. Как же заставить их забить «стрелу»?

В принципе нет проблем: чуть позже позвоню Петру Васильевичу и поговорю теперь с ним об этом деле. Тогда он захочет снова пообщаться с Николаем и, естественно, назначит время.

На обед я со спокойной совестью поехала домой, то есть к Горохову на квартиру. Там я снова приняла свой обычный вид, с удовольствием поела и немного повалялась на диване. Позвонила Максу и сообщила ему, что, по всей вероятности, завтра уеду домой. Он сообщил, что будет по мне скучать, и продолжил: раз такое дело, то нужно сегодня устроить прощальный ужин. Я отказалась — плохая это примета, прощаться заранее. Вдруг у меня что-либо не заладится? Тогда Горошек взял с меня обещание: если не сегодня, то завтра обязательно провести вечер с ним одним. На том и порешили.