Андрей Воронин - Инструктор над законом Страница 27

- Груз был перехвачен случайно, - с неохотой сказал Гуннар. - Просто нескольким нашим коллегам захотелось.., как это по-русски?., легкого хлеба. Они уже получили по заслугам, а груз отправлен обычным порядком, так что все, что мог бы получить теперь Старцев, - это свои проценты, плату за пересечение границы на его участке.., если хотите, таможенный сбор. Но я спрашиваю: зачем? Зачем Старцеву деньги, которых он не заработал? Его блокпосты не обойдет разве что слепой от рождения, и то только в том случае, если ему не повезет. Я считаю, что его следует исключить из дела, и готов прямо заявить об этом нашим партнерам как в Москве, так и в Риге.

- А что скажут ваши партнеры - ваши старшие партнеры в Москве и Риге, особенно в Москве, узнав о том, что ваши люди забрались в глубь чужой территории, устроили там пальбу, убили курьера и проводника, сожгли кордон и угнали машину с грузом? Вам не кажется, что подобные вещи попахивают международным конфликтом?

- Но ведь они же об этом не узнают, - мягко сказал Плешивый Гуннар, оборачиваясь к Иллариону, - правда? Десять процентов, - напомнил он.

- Пятнадцать процентов - это хорошо, - невозмутимо сказал Илларион, но ведь Старцев уже все знает.

- Его слово ноль против вашего, - возразил Гуннар, - и это при том, что вы там были, а Старцев не был. А двенадцать процентов от прибыли послужат целительным бальзамом для вашей потревоженной совести. Кстати, это не от вас так несет бензином?

- От меня, - признался Илларион. - Я пролил немного на руки, когда поджигал блок-пост.

Тринадцать.

- Надо было помыться. Совершенно нечем дышать.., впрочем, о чем это я? Где же вам было помыться? Двенадцать с половиной, и кончим с этим.

В конце концов, это ведь и в самом деле не последний груз.

- Ладно, - сказал Илларион, убирая автомат и поудобнее усаживаясь на заднем сиденье "мерседеса"

- Приятно пообщаться с умным человеком. Так куда вы собирались меня отвезти? Поехали, только имейте в виду: убивать некоторых военных пенсионеров - это очень тяжелое, грязное и трудоемкое занятие, требующее огромных материальных затрат и совершенно неадекватных человеческих жертв.

Совершенно неадекватных.

- И вы, конечно, относитесь к числу таких пенсионеров, - усмехнулся Плешивый Гуннар, запуская двигатель.

- Странно, - сказал Илларион, закуривая новую сигарету, - как вы только догадались?

Глава 8

Илларион не впервые гостил в охотничьем домике. Этот мало отличался от тех, которые ему приходилось видеть прежде: те же обшитые деревом стены, те же медвежьи шкуры, те же рога и головы на стенах, про которые никогда не поймешь, добыты они на охоте или приобретены в специализированном магазине, те же ружья на крюках, все те же излишние, на взгляд Иллариона, коллекции широких и длинных охотничьих ножей, неизменно скрипучая лестница с отполированными до блеска дубовыми перилами. Не поражал также и богатый выбор напитков в замаскированном под вывороченный пень баре и, конечно же, огромный камин, в закопченную пасть которого при желании можно было бы въехать на грузовике, а в камине - покрытый сажей вертел и сложенные аккуратной горкой дрова, и те же дрова на витой чугунной подставке рядом с камином...

Илларион широко зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью. Он мог обходиться без сна несколько суток подряд, но ватная тишина, царившая в доме, неудержимо навевала дремоту. Забродов нерешительно потоптался посреди комнаты, подыскивая местечко, куда можно было бы сунуть совершенно неуместный в этих стенах автомат, и наконец, махнув рукой, повесил его на массивные лосиные рога, торчавшие на стене слева. Зал с камином мгновенно приобрел немного казарменный, но несравненно более жилой вид. Илларион окинул удовлетворенным взглядом плоды своих трудов и со вздохом опустился в глубокое кожаное кресло, стоявшее у камина. Кресло мягко приняло его в свои прохладные объятия, почти полностью лишив его ощущения собственного веса.

- Вот это жизнь, - сказал Илларион висевшей над камином кабаньей голове, молча взирающей на него стеклянными пуговицами глаз.

Голова, как и следовало ожидать, ничего не ответила.

Через некоторое время появился хозяин, одетый по-домашнему и с двумя бокалами в левой руке. В правой он держал узкую длинную бутылку.

- За знакомство, - сказал он, разливая по бокалам темно-коричневую жидкость.

Илларион поводил бокалом под носом и удивленно приподнял брови.

- Ого, - сказал он.

- Старинный рецепт, - кивнул Плешивый Гуннар. - Что нюхать, вы попробуйте! Не думаете же вы, что я собираюсь вас отравить. Поверьте, пуля обошлась бы дешевле.

- Бросьте молоть чепуху, - отмахнулся Илларион и сделал глоток из бокала. - Ого, - повторил он, когда снова смог говорить.

- Предки были не дураки, - улыбнулся хозяин, отпивая из своего бокала мелкими глотками, словно пил чай. Иллариона при виде этого легонько перекосило, и он залпом допил содержимое своего бокала.

В голове немедленно зашумело, а тело наполнилось приятной легкостью. Очень хотелось растянуться на диване и хотя бы некоторое время просто поваляться, бездумно корча рожи кабаньей голове.

- ., наделен разумом вовсе не для того, чтобы всю свою - увы, такую короткую! - жизнь провести прикованным к скучным повседневным обязанностям и тяжкому рабскому труду, - как сквозь вату, доносился до него голос хозяина. - Самое смешное, что места на Земле хватает всем, и даже с избытком. Но девяносто процентов человеческого стада теснится в смрадных городах, давя друг друга в тщетной погоне за куском хлеба или за тряпкой, которая через полгода выйдет из моды и перестанет вызывать интерес у кого бы то ни было, кроме разве что моли. Порой мне хочется выбежать на улицу в час пик и кричать: одумайтесь, люди!.. Но нет, я не сделаю этого. Стадо еще не готово осознать себя и принять свободу вместе со всей ответственностью, которую эта свобода налагает на своего носителя...

Илларион снова зевнул, прячась за ладонью. Вся эта философия сильно отдавала плесенью и нагоняла на него смертную тоску. Ему до ужаса надоели сверхчеловеки с их шаманскими плясками вокруг собственного "я", раздутого до размеров Земного шара. Он тряхнул головой, чтобы хотя бы ненадолго отогнать хмель - у него вдруг сложилось совершенно абсурдное впечатление, что его убаюкивают намеренно, как рыцаря, случайно забредшего в заколдованный замок. Рецепт предков Плешивого Гуннара и вправду оказался забористым - Иллариону с трудом удавалось держать голову ровно, она все время норовила упасть на грудь. Спать хотелось просто невыносимо, и с каждой минутой эта мука делалась все нестерпимее.

- Да вы совсем устали, - донеслось до него, - у вас же глаза закрываются.

- Совсем чуть-чуть, - сказал Илларион и через силу встал на ноги. Мягкое кожаное кресло легонько вздохнуло, отпуская его. - Вашей настойкой можно свалить африканского носорога. Так что насчет моей машины?

Плешивый Гуннар невозмутимо поставил свой бокал на зеркальную поверхность низкого столика, стоявшего от него по правую руку, и тоже поднялся. Иллариону показалось, что он заметил тень удивления, промелькнувшую на этом тяжелом лице с высоким и гладким лбом, плавно переходящим в затылок.

- Машина в гараже, - сказал хозяин. - Вы можете взглянуть на нее хоть сейчас, хотя я, право, не пойму, куда вы так торопитесь. Ведь вы не собираетесь покинуть нас прямо сегодня? Утром вернется из Риги Ирма. У нее на днях случайно погиб напарник, и было бы очень неплохо, если бы вы с ней сработались. Мне просто необходим курьер, которому я смогу доверять.

- Давайте действовать более или менее по порядку, - предложил Илларион. - Пока что мы договорились насчет моего имущества и моих показаний по этому делу со случайной и трагической гибелью напарника Ирмы, и только об этом. Я не давал согласия работать на вас и, возможно, не дам вовсе.

Так что давайте-ка начнем с машины, ладно?

- Как хотите, - пожал плечами Плешивый Гуннар и первым пошел к выходу. Илларион, у которого, конечно, и в мыслях не было никуда уезжать, направился следом, по дороге сдернув с развилки рогов ремень автомата и забросив оружие за спину. Хозяин покосился на него через плечо, но ничего не сказал.

По двору бесцельно слонялось несколько личностей в камуфляжных комбинезонах. Они не выставляли оружие напоказ, но в том, что оно у них есть, можно было не сомневаться. Эти люди молча косились на проходившего мимо чужака с автоматом и так же молча возвращались к своим делам, то есть снова принимались слоняться по двору, словно лишившиеся управления роботы. Глядя на них, Илларион невольно припомнил страшноватые рассказы ветеранов спецназа, который в ту пору еще даже так не назывался, о звериной жестокости "лесных братьев", о людях, методично распиливаемых ржавой двуручной пилой, о вырванных с корнем гениталиях и прочих прелестях партизанской войны, да и любой войны вообще.