Светлана Алешина - Тушите свет (сборник) Страница 27

– Но я не собираюсь жаловаться генералу! – возразила я. – Он ничего не узнает.

– А наш отчет? – сказал капитан. – Мы с Гришей должны ему отчитаться о проделанной работе. Нет-нет, мы теперь отсюда не уйдем до тех пор, пока не отработаем вашу версию! Да вы не беспокойтесь, я больше вас вопросами донимать не буду…

Он еще некоторое время околачивался в кабинете, а потом отправился осматривать другие помещения. Все сотрудники были уже в курсе его профессиональной принадлежности и поглядывали на серый пиджачок с уважением.

Мне вскоре пришлось убедиться, что по части сыска этот неприметный человек может дать мне сто очков вперед. Осматривая наши закоулки, он мимоходом беседовал с народом и как бы невзначай сумел выудить массу информации.

Обнаружилось это в тот момент, когда в редакции появился долгожданный Гриша – русоволосый и розовощекий мужчина, веселый и весьма подвижный, несмотря на намечающуюся полноту. Он вошел шумно и быстро, размахивая кейсом, похожий то ли на водопроводчика, то ли на телефонного мастера. На нем была белая рубашка в голубую полосочку с закатанными до локтей рукавами и широкие серые брюки.

– Всем привет! – объявил он громогласно и, сразу углядев своего коллегу, с ходу пожал ему руку.

Логвиненко завел его ко мне в кабинет и представил нас друг другу.

– Знавал я одного Бойкова Сергея Юрьевича! – объявил Гриша. – В транспортной милиции служил. Не братец ваш? Нет? Да и то сказать, – подмигнул он, энергично встряхивая мне руку, – вы вон какая красавица, а он страшнее атомной войны. Совсем не похожи! Хотя природа, она, как говорится, на мужиках отдыхает… Ха-ха! А я, значит, Дудин Григорий Семеныч, к вашим услугам! Можно – Гриша. Так что у нас тут за проблемы?

– Вот, Ольга Юрьевна что-то с Букреевым не поделила, – объяснил Логвиненко, поглядывая в мою сторону невинными глазами. – Сегодня утром он сюда наведывался со своей камарильей. Сам он торговался о чем-то с Ольгой Юрьевной, а его ребята тем временем ненавязчиво выясняли, есть ли здесь сигнализация и какой системы замки.

– Ай-яй-яй! – покачал головой Дудин. – Как же вы так неосторожно, Ольга Юрьевна? У нас теперь поддержка малого и среднего бизнеса, а вы предпринимателей обижаете! Вторглись в тайны бизнеса?

– Вообще-то Ольга Юрьевна стремится скрыть от нас истинную подоплеку событий, – все так же невинно глядя на меня, сказал Логвиненко. – Умалчивает и где-то даже искажает…

– Ай-яй-яй! – ласково проговорил Дудин. – Разве можно вводить в заблуждение органы, Ольга Юрьевна? Это недопустимо! Вы должны быть с нами откровенны, как с личным духовником. Как на исповеди.

– Мне редко приходится иметь дело с духовником, – возразила я. – И никого я не ввожу в заблуждение. Букреев собирается украсть у меня кассету. Об этом я сразу сказала. Что записано на кассете, сейчас не имеет значения. Даже если там занятия аэробикой, что это меняет? Кража есть кража.

– Совершенно верно. Тем более со взломом, – кивнул Дудин.

– Тем более что у нас есть задание, – подхватил Логвиненко. – И мы должны его выполнить. Просто если имеется факт кражи, то неизбежно встает вопрос об объекте кражи, верно?

– Обязательно! – подтвердил его коллега. – Следствие неизбежно задаст этот вопрос.

– Насколько я понимаю, оно задаст его в первую очередь преступнику, – заявила я. – Не сомневаюсь, что тогда многое прояснится.

– Это логично, – согласился Логвиненко. – Осталось немного подождать. Вот только беда – вдруг воры скажут, что ничего, кроме занятий акробатикой, их не интересует? Ситуация приобретает в таком случае несерьезную, я бы сказал, анекдотическую окраску…

– При хорошем адвокате, – авторитетно добавил Гриша, – вполне можно рассчитывать на условный срок…

– Боже мой! – сказала я. – Для чего этот глубокий анализ? Вполне достаточно того, что вы припугнете Букреева, чтобы у него не возникало в дальнейшем искушения связываться с нами!

Оперативники переглянулись.

– Припугнем? – серьезно спросил Логвиненко.

– Да без вопросов! – заверил его Дудин. – Напугаем так, что штаны намочет!

– Я уже все тут прикинул, – сообщил Логвиненко. – Спрятаться можно в туалете. Подождем, пока они возьмутся за сейф, закроем их на ключ в кабинете и вызовем бригаду. Вы оставите нам ключ от кабинета, Ольга Юрьевна?

– Разумеется, оставлю, – сказала я. – Только какой от него будет толк, если они взломают замок?

– А вы не запирайте дверь, – спокойно ответил Дудин, – и все дела.

– А это не насторожит преступников?

– Ох, Ольга Юрьевна, вы не представляете, до какой степени неосторожный народ эти преступники! – сказал Логвиненко. – Глупый, в сущности, народ! Вы в этом убедитесь уже сегодня.

– А почему же тогда милиция так плохо их ловит? – поинтересовалась я.

– Почему плохо? – удивился Логвиненко. – Ловит как раз хорошо! Просто эта кропотливая, неприметная работа мало отражается нашей прессой. И у обывателя создается ложное впечатление засилья преступников.

– А параллельно возникает вывод о слабой работе милиции, – подхватил Дудин. – Вывод в корне неверный и даже оскорбительный…

Я поняла, что эти двое получили от генерала не одно задание, а целых два и отрабатывали их на совесть.

– Намек понятен! – объявила я решительно. – В нашей газете эта ошибка будет исправлена. В следующем номере появится подробный рассказ о скромных, самоотверженных парнях из УВД, настоящих профессионалах, а ваши портреты украсят первую страницу…

– Нет, ну зачем? – прогудел Дудин. – Вот это совсем не обязательно!

– Фэйсы оперативных работников на первую страницу? – ужаснулся Логвиненко. – Да это просто диверсия!

– Что мы вам плохого сделали?

– Ну ладно, – сказала я, утомленная их балагурством. – Страницу выберете сами.

– Фотографий вообще не нужно, – заявил Дудин. – Напишите просто, «эти скромные, но мужественные, по-настоящему красивые люди…»

– Договорились! – сказала я. – Давайте теперь о деле. Вы предпочитаете ночевать здесь одни или хотели бы, чтобы тут остался кто-то из наших?

– Какой вопрос! – воскликнул Дудин. – Мы были бы рады, если бы вы составили нам компанию. С вами так приятно общаться… Но заставлять вас сидеть в темноте несколько часов, подвергать себя неоправданному риску…

– И потом, втроем мы просто не поместимся в туалете, – заметил Логвиненко.

– Но, если говорить серьезно, мы не возражали бы, чтобы вы были где-то поблизости. Вы живете далеко?

– Пожалуй, далековато, – ответила я. – Но я могу посидеть рядом в садике.

– Всю ночь? Это жестоко, – сказал Дудин. – И небезопасно.

– Со мной будет телохранитель, – успокоила я его. – И потом, я заварила эту кашу, и мне в конце концов интересно увидеть все своими глазами.

– Логично, – согласился Логвиненко. – Тогда так и сделаем. Ориентируйтесь на окна. Как только здесь вспыхнет свет, сразу поднимайтесь. А мы предварительно вывернем пробки, чтобы воры не смогли ввести вас в заблуждение.

– Только оденьтесь потеплее, – предупредительно заметил Дудин. – Под утро на улице будет свежо. – И не наткнитесь сами на засаду, – добавил Логвиненко. – Я ведь уже говорил, что они могут следить за домом.

– И кто-то обязательно будет стоять на шухере, – напомнил Гриша. – Об этом тоже надо помнить.

Подобным образом они развлекали меня до конца рабочего дня. Не знаю, был ли такой стиль общения для них обычным или мое присутствие вдохновляло оперов на непрекращающееся словотворчество, но они казались неистощимыми. Я выслушала огромное количество баек из милицейской и криминальной жизни, получила полное представление о семейном положении, служебной карьере и хобби обоих оперов, узнала несколько новых анекдотов и даже выяснила, что Дудин неплохо поет романсы. Некоторые из услышанных историй даже удалось включить в материал, который мы начали готовить для нового номера – разумеется, с любезного разрешения рассказчиков.

Между тем напряжение в редакции нарастало – это чувствовалось по поведению всех сотрудников. Особенно переживал наш курьер, которому окончательно стало ясно, что нового подвига в ближайшее время совершить не удастся.

Наконец все разошлись по домам. Ушли и мы с Виктором, предварительно договорившись встретиться, как стемнеет, около редакции. До наступления темноты опера сочли нападение маловероятным.

В компании нашего фотографа я смогла в полной мере отдохнуть от потока красноречия, которым так щедро оделяли меня новые знакомцы. Виктор по сравнению с ними мог показаться угрюмым мизантропом. За все время, пока мы сидели на скамеечке в тени раскидистых лип, он произнес не более трех-четырех фраз. Правда, и обстановка не располагала к непринужденной беседе. Мы напряженно наблюдали за темным фасадом здания, где размещалась наша редакция, ожидая или условного сигнала, или появления незваных гостей.