Керен Певзнер - Смерть саксофониста Страница 27

Но стишок, приснившийся мне во время медитации, не отпускал меня. В голову лезли всякие страшилки, знакомые с детских лет: "И тогда черная рука оторвала пуговицу на пальто и сказала..." Как сладостно было бояться летними сумерками на деревянной лестнице в доме моей бабушки.

И пользуясь мудрым правилом: "Если хочешь избежать соблазна, поддайся ему", я поехала на городское ашкелонское кладбище.

Последние посетители, омывая руки у длинного рукомойника, спешили к выходу. Они с удивлением смотрели на меня, бредущую в потемках между могил, но ничего не говорили. Кому охота влезать в чужие дела?

Могилу Вольфа я нашла не сразу. Она была в новом, еще не заселенном (тьфу, о чем это я?) секторе и выделялась черным гранитом среди светлых памятников из иерусалимского белого камня и серого с прожилками турецкого мрамора. На высокой стелле было высечено: "Руби Вольфу от скорбящих жены и детей", и даты рождения и смерти.

Обойдя памятник, я наклонилась к отверстию для поминальной свечи. Дело в том, что во всех памятниках в Израиле под изголовьем в мраморе прорезают небольшую выемку и закрывают ее дверкой. Когда приходят родственники, они приносят с собой толстую свечу в железном стаканчике и ставят ее в это отверстие. Такая свеча горит сутки и можно не бояться, что ее задует ветер. Поэтому я ничуть не удивилась фразе "и в одном догорает свеча". Свеча должна быть внутри памятника, а не снаружи.

В кромешной темноте я нащупала маленькую дверку и открыла ее. Внутри, оказалась какая-то тряпка и больше ничего. Пошарив, как следует, я ничего не обнаружила и, не успев как следует рассмотреть находку, затряслась от страшного уханья, раздавшегося прямо над моей головой. Сова, будь она неладна!

Не разбирая дороги, я бежала к выходу, перепрыгивая через надгробья. Споткнулась, чуть не подвернула ногу, но крепко держала в руках свою жалкую добычу.

Только влетев в свою старенькую "Сузуки" и захлопнув дверь, я смогла отдышаться и, наконец, рассмотреть то, что было крепко зажато в руке.

Это была длинная шелковая перчатка, вся в жирных масляных пятнах. Понюхав перчатку, я поняла, что масло было машинным.

Почему перчатка? Чья она? И как она попала в отверстие для поминальной свечи? Где я видала совсем недавно такую перчатку?

И я вспомнила! Клара и Эстер, матери жениха и невесты были на свадьбе точь-в-точь в таких же перчатках! Вот только чья она? Клары или Эстер? Я изо всех сил пыталась представить себе двух дам, и тут перед глазами предстала картинка: Денис целует Кларе руку.

Вытащив мобильный телефон, я позвонила Денису тоже на сотовый.

- Привет, это я! Слушай, у меня к тебе вопрос. Только не удивляйся...

- Лера, дорогая, я с тобой уже давно ничему не удивляюсь. Что такое?

- Денис, когда мы уходили со свадьбы, ты поцеловал Кларе Тишлер руку. Ты помнишь?

- Помню, ну и что? Ты решила устроить ей сцену ревности?

- Перестань! Прошу тебя, сосредоточься и ответь: Клара была в перчатках или без?

- Ну, конечно, без! Подавать для поцелуя руку в перчатке считается дурным тоном. Ты этого не знала?

- Знала, знала... - ничего я не знала. Мне редко приходилось подавать руку мужчине, тыльной стороной ладони вверх. А жаль... Ушли в прошлое царственные жесты, реверансы, корсеты и обмороки. - Ладно, спасибо, я отключаюсь.

Мой второй звонок был к Михаэлю Борнштейну:

- Михаэль? Добрый вечер! Это Валерия.

- Слушаю вас.

- Михаэль, если можно, ответьте мне на один вопрос: какова причина дорожно-транспортного происшествия Додельзона.

- Повреждение тормозного шланга. Он был порван, и в колодках практически не осталось тормозной жидкости. А почему вы спрашиваете?

- Я была у Додельзона в больнице. Он считает себя отличным водителем и недоумевает, как его могло занести на повороте... Спасибо, всего хорошего.

Так, теперь звонок Суперфину. Гостиничного телефона я не знала, поэтому позвонила Элеоноре домой.

- Элеонора, добрый вечер! Это Валерия. Вы не скажете гостиничный номер Эдварда?

- Валерия, ты его там не найдешь. Он звонил недавно и сказал, что пошел к Тишлерам. Он договорился встретиться с Кларой.

- Что? - заорала я и, спохватившись, выключила телефон, оставив Элеонору недоумевающей по поводу моей реакции.

Суперфина надо было спасать! Он пошел к убийце!

Мой последний звонок был Сергею:

- Сережа, ты где?

- В машине.

- Где вилла Тишлеров, знаешь? Гони туда! Я скоро тоже там буду!

- Чего спешим?

- Эдвард у Клары Тишлер! А она убийца! Его надо спасать!

- Понял, еду, - коротко ответил Сергей и отключился.

Как меня в тот вечер не оштрафовали, уму непостижимо! Я неслась, как наскипидаренная, и только молила про себя: "Только бы успеть! Иначе Элеонора мне этого не простит!" Убийством Мики Клара показала, что она загнана в угол, и огрызается, как крыса, убивая каждого, кто хоть что-то подозревает.

Ведь наивный Мика, найдя перчатку, сопоставил все обстоятельства и вычислил убийцу так же, как и я сейчас. И пошел требовать деньги на святое дело. Рассказал Кларе про перчатку, про масляные пятна на ней. А улику спрятал в надежном месте. Не закапывать же вещественное доказательство под палатку в парке. Но его так распирало от сознания собственной правоты, что он не сдержался и стал писать стихи. Плохие, надо сказать, но свое дело они сделали, навели меня на тайник. А бедный Перчиков... Он думал, что получит деньги на разработку своей идеи, а получил удавку.

В тот момент, как я подлетела к дому Тишлеров, оттуда раздался выстрел. Сломя голову я бросилась к входной двери. Она, на удивление, оказалась незапертой.

- Стойте! - закричала я. - Остановитесь!

Моему взгляду предстала такая картина: на полу лежал Суперфин, держась за окровавленное плечо, а посредине большой залы стояла Клара с пистолетом в руках.

Она отвела взгляд от Эдварда и с удивлением посмотрела на меня.

- Тебя только тут не хватало, - с досадой в голосе, как мне показалось, сказала она и направила пистолет на меня.

- Нет, не надо! - закричала я.

И тут раздался звон разбитого стекла. Клара инстинктивно обернулась на звук, я воспользовалась моментом и бросилась на нее.

Из окна навстречу нам метнулась фигура, и мы, гигантским сэндвичем, с Кларой посредине, покатились по полу.

- Лера, вызывай полицию и скорую, - крикнул мне Сергей, когда мы, наконец, расцепились и он привязывал Клару шнуром он портьеры к стулу.

- Сволочи! Грабители! - бесновалась всегда бесстрастная жена Тишлера.

- Успокойтесь, госпожа Тишлер, - неспешно произнес Сергей. - Сейчас приедет полиция и во всем разберется...

- Вы ворвались ко мне в дом! Я применила необходимую оборону!

- А когда вы Мику убили, и свата вашего, Руби, и саксофонисту тормоза испортили, это тоже была необходимая оборона?

- Ты, дрянь, никогда не докажешь этого!

- Почему же? - я сидела на полу возле Суперфина и осторожно снимала с него пиджак. - Есть у меня доказательства...

И я вытащила из кармана грязную шелковую перчатку.

- Отдай! - хриплым шепотом произнесла она. - Где она была?

У Клары Тишлер произошла невероятная физиологическая реакция. Сначала она резко побелела так, что под глазами проступили темные круги, а кончик носа заострился. А потом она посмотрела на перчатку, и кровь хлынула ей в лицо.

- Мика спрятал ее в памятник Вольфу. В отверстие для свечи.

Пиджак с Суперфина я уже сняла и теперь осматривала рану. Оказалось, что это была царапина, пуля прошла по касательной.

Сергей держал телефонную трубку и нерешительно поглядывал на меня.

- Валерия, - сказал он, - вызови полицию и скорую. Я же не говорю на вашем языке.

В тот момент, когда я уже набирала 100 - номер полиции, дверь без стука распахнулась и в комнату вошел Леон Ковалло. Он обалдело посмотрел по сторонам, не понимая, что происходит.

Первой опомнилась Клара:

- Уходи! Немедленно уходи! - Леон не двигался. Он был в ступоре.

- Ну, зачем вы так, госпожа Тишлер, - укоризненно заметил Сергей. - К вам гость, а вы его гоните. Проходите, молодой человек, присаживайтесь?

- Ч-что тут происходит? - наконец, выдавил из себя обескураженный красавец. Это, действительно, был великолепный экземпляр мужской особи гомо сапиенсов. Даже идиотское выражение лица не портило его.

- Вы можете ответить нам на несколько вопросов? - Суперфин уже пришел в себя.

- Не смей! - снова закричала Клара. - Не вздумай с ними разговаривать!

Леон, похоже, и не собирался ни с кем разговаривать. Единственное желание, читавшееся на его лице, выдавало жгучее желание убраться отсюда поскорее.

- А вы кто? - спросил он, осторожно пятясь к двери. - Учтите, я уже вызвал полицию...

- Идиот!.. - крикнула Клара. - Какую полицию?!

Окончательно обескураженный красавец, словно ищя поддержки, посмотрел на меня.

- Не волнуйтесь, - успокаивающе сказала я. - Это не вы вызвали полицию, это я ее вызвала.