Шептунья - Любовь Белякова Страница 27

начитана и образована настолько, что смогла на уровне профессионала оказать ему первую помощь. Ее интерес к медицине был хобби, но не оно ли было истинным даром девушки? В любом случае Саша не могла касаться людей, а медицина зачастую связана с прямым контактом между пациентом и врачом. И все-таки самое главное, что было дано ей природой – это жизненная мудрость. Некоторым людям она дана с рождения, другими приобретается с годами. За прошедшие две недели Олег понял, что его спектакль не несет никакой воспитательной меры. Он только и делал, что выставлял себя дураком перед ней, а она уже давно поняла его двуличность и обращалась с тех пор не к балагуру и развратнику, а к тому, кем он был в спокойной повседневной жизни. Ему теперь было стыдно перед ней, и, похоже, будет стыдно всю оставшуюся жизнь, причем сразу за все десять лет разврата разом. Ну а сейчас Саша любила его, любила душой и разумом, только об этом она ему ни за что не скажет, не заслужил!

– Прости! – сказал он, тяжело дыша. – Я был не прав во всем!

Ожидание. Он все смотрел на ее темную головку, ждал. Руки Саши поднялись минут через пять, и она мягко обвила его шею. «Простила!»

Под утро Саша спала без снов. Ее волосы спутались, платье поднялось к талии, кожа на лице стала остывать, руки лежали ладонями вверх у головы.

Олег тоже был потрепанным. Он лежал на боку, закрывая Сашу от посторонних глаз соседей собой. Его волосы были взъерошены, вид обалдевшим.

В шесть утра в комнату вплыла полная медсестра с набором шприцов на металлическом поддоне. Она прошла к столу, поставила чашу. Олег быстро сел, перевернул Сашу лицом к стене, накрыл ее с головой одеялом.

– Ну как ты сегодня? – спросила женщина, взяв шприц.

– Вполне сносно! – ответил Олег, наблюдая за тем как меняется выражение лица медсестры, вдруг заметившей его помятый вид и взъерошенные волосы.

Встав, мужчина приспустил край бридж и боксеров со стороны перевязи. Олег хотел провести женщину, но тут любому было бы понятно, что ночка в этой палате прошла жарко.

– Ну, знаешь, что я вам скажу! – начала было возмущаться женщина.

Олег ее перебил, яростно зашипев на палец:

– Т-с-с, прошу! – сказал он шепотом. – Тише! Каюсь, немного руки распустил, но ничего предосудительного в стенах этого благого заведения не совершалось! Ай! Нежнее, пожалуйста!

Женщина выбросила шприц, осуждающе вздохнула.

– Держите себя в руках! Иначе доложу главврачу! – сказала она, направляясь к двери.

– Да, да, вы конечно правы! Обещаю быть послушным!

Стоило медсестре выйти, и улыбку с лица Олега стерло. Пациенты в других палатах просыпались, кто-то спешил на сдачу анализов, кто-то ждал своего лекарства. Вот полный пациент пошел к двери, дед зевнул. И только Валя на своей кровати оставался неподвижным. Он видел, как Олег затащил Сашу в темный угол, ее руки на широкой спине утром и последствия ночи. Валя, не отрываясь, смотрел на хрупкую фигурку под одеялом. Вот перед кроватью встал Олег, он закрыл Сашу, и молодой человек перевел взгляд на него.

Стоя боком к наблюдателю, Олег брезгливо и гордо посмотрел на Валю, потом вскинул руку и показал ему средний палец.

– Ха! – отрывисто гаркнул дед. – Ха! Сделал он тебя, Валька!

Валентин резко повернул голову в сторону деда, покраснел моментально, и доброта ушла из его глаз.

Саша пробудилась ближе к полудню. Желтый свет падал на стол, холодный воздух проникал в комнату через открытое окно. На столе в банке стояли белые крупные тюльпаны. Олег читал какую-то бумагу.

«На свидание что ли собрался?» – подумала Саша, смотря безразлично на букет. Девушка села, поправила измятое платье. Она не знала, как вести себя после прошедшей ночи, поэтому решила просто об этом не говорить.

– Кофе будешь?

– Да, можно.

Саша встала, сходила в ванную, умылась. Когда она вернулась, в палате была медсестра, та самая, которой Олег дарил ромашки.

«Сейчас начнется!» – подумала Саша, приготовившись к очередному взрыву обожания.

– Вы написали заявление? – спросила девушка на этот раз как-то холодно.

– Вот, держите! – ответил Олег, даже не посмотрев на нее. – Благодарю за заботу.

Атмосфера была напряженной. Саша решила, что Олег выбрал для себя другой объект обожания, а эта девушка вдруг ему наскучила. Теперь, она, возможно, обижалась на то, что эти цветы предназначались не ей. Этот мужчина не любил скучать, и постоянство было не для него. Олег и дальше шел своей дорогой, делил мир на семью и развлечения. Саша поняла, что скоро их пути тоже разойдутся. Скорее всего, он с присущим ему скрытым благородством позаботится о ней, попросит найти для нее безопасное место. От такой заботы хотелось выть и бежать, куда глаза глядят. Уж она и сама о себе как-нибудь позаботится! Судя по его спокойному настрою, он получил от нее все что мог. Развлечения закончились, и теперь он готов уйти. Тяжело себя чувствовать бросовым товаром. Саша чуть не зарыдала в голос, но решила наплакаться вдоволь в одиночестве, а сейчас сохранить хотя бы остатки гордости. Невозможно удержать человека, если не видит он в тебе неотъемлемую часть своей жизни и души. Даже если любишь ты его навсегда, на всю жизнь, и каждая клеточка твоего существа стремится к нему, ничего не выйдет. Любовь – это порою горькое чувство, которое человек проносит через всю жизнь в гордом одиночестве.

Саша посмотрела в соседнюю палату, стрелок сидел к ним спиной, а вот Вали не было.

– Кофе твой готов, – сказал Олег спокойно, убирая документы в папку. – Валя захотел уехать домой на выходные, его нет в больнице.

Саша села, повернулась боком к Олегу. Она скрылась от него за букетом цветов, и теперь видела только пейзаж снаружи. Верхушка клена стала желтеть, вот подул ветер, и листья унесло вихрем в бок. Все уходит, все имеет свой конец, скоро закончится и ее лето, замерзнет душа. Кофе был теплым, таким, какой она любила. Девушка взяла чашку, положила руку на стол, осторожно пригубила напиток.

Боковым зрением, она видела, как Олег что-то достал из кармана, взял ее руку, и на пальце вдруг появилось что-то мерцающее. Саша замерла, сглотнула, не смея даже дышать, перевела взгляд на руку. Колечко было в виде тонкой полоски золота. Оно отлично село на безымянный палец невесты, сверкнуло мелкой россыпью брильянтов.

Руки Саши задрожали, и кофе полился на ее колени из стакана. Она попыталась сосредоточиться, но стакан все-таки выпал из рук, кофе впиталось в платье. Девушка вскочила, поняла, что ее мотает