Северная сторона сердца - Долорес Редондо Страница 27

зато достаточно стильные, чтобы создать у посетителей ощущение аутентичного Нового Орлеана. И все это — обманка для туристов. Мы знаем, что вам надо в отель, что у вас важная работа, но не можем вести вас завтра в город, если вы ляжете спать, не увидев Новый Орлеан. Невозможно преследовать убийцу, если не знаешь, где оказался, и не имеешь понятия о том, как устроен город. Черт возьми, даже ваш отель находится в гребаном Французском квартале!

Джонсон посмотрел на часы. Амайя была уверена, что он не станет терять время впустую. Они договорились с Дюпри просмотреть дела до его возвращения, а Джонсон с момента знакомства показал себя человеком точным и аккуратным; ослушаться приказа Дюпри, пусть даже на несколько минут, наверняка казалось ему чем-то из ряда вон выходящим. Однако он кинул взгляд на Амайю, согласно кивнул и сосредоточил все свое внимание на проносящемся за окном городе.

Авеню Симона Боливара осталась позади. Всего пять минут вглубь города — и уже их окружала совсем другая атмосфера, нежели в Восьмом округе. На улицах было гораздо больше жизни. Несмотря на усилия отдельных домовладельцев придать району пристойный вид, чаще всего дома выглядели неопрятно, словно выцвели и полиняли в результате многолетнего воздействия дождя и солнца. Некоторые строения и вовсе были покрашены в разные цвета, как будто не хватило краски и в последнюю минуту их решили покрасить в тот цвет, который был под рукой. Большая часть домов никак не была защищена от урагана. Амайя видела окна, заклеенные скотчем или клейкой бумагой. Часто жители ограничивались тем, что убирали кресла с крыльца; впрочем, кое-где по-прежнему сидели старики и даже дети. Вместо золотистых сосновых досок для защиты окон местные жители использовали любой подручный материал — куски пластика, цветной брезент, грязные деревяшки, из которых торчали ржавые гвозди. По мере продвижения им попадалось все больше маленьких ветхих домишек, похожих на продолговатые сараи. Сады исчезли, вместо них виднелись залитые цементом дворики; жардиньерки сменились пластиковыми бочками, служившими горшками для пышных белых цветов. Между домами виднелись мусорные свалки, ржавые остовы автомобилей с открытыми дверцами и выпотрошенными сиденьями, чье содержимое напоминало внутренности сбитого машиной животного. Проезжая мимо одного из дворов, они увидели группу подростков, окруживших «Бьюик» с открытым капотом. Тот, что стоял ближе к улице, подал знак остальным. Ребята отвернулись, во всем их облике чувствовалась враждебность и отчуждение; кое-кто красноречиво поднял навстречу машине средний палец, в то время как другие что-то выкрикивали. Булл повернулся к Джонсону и Амайе.

— У меня жена и двое малышей; они в Атланте у ее родителей. Те очень рады, что семья живет у них, и при каждом удобном случае напоминают жене, что Новый Орлеан — помойка. Моя мама тоже живет с ними. Я всю семью отсюда перевез.

— А я нет, — сказал Билл Шарбу. — У меня тут тетя, младшая сестра моей матери; она у себя в квартале вроде как активист, вот и решила не уезжать; сидит дома в Девятом округе, и никто не заставит ее сдвинуться с места. Вы должны понимать, что вокруг много таких людей, как моя тетя: могут уйти, но решили остаться. А есть и другие, такие, как эти уличные парни. Они здесь выросли. Здесь их дом, их улица, их друзья и все, что у них есть. Они всю жизнь плохо жили, и ураган вряд ли чем-то их удивит. Их принципы не позволяют уехать, но они как бы сами по себе, игнорируют систему. Эти парни останутся здесь, и поверьте, они готовы защитить свою улицу, свой дом и свою семью, рискуя собственной жизнью, причем даже от тех, кто якобы хочет им помочь.

— Ураган пятого уровня, и, возможно, достигнет шестого. Думаю, они просто не понимают, какая им грозит опасность. Они запросто могут погибнуть. Может быть, им никто толком ничего не объяснил… — пробормотал Джонсон.

— Да, могут погибнуть, — согласился Булл. — Но им все равно. Джонсон, при всем уважении, вы человек не отсюда, катаетесь по их улицам, видите все это дерьмо и думаете: неужели, парни, вы готовы за него умереть? И не понимаете, что это только для вас дерьмо, а для них — это то немногое, чего им удалось добиться в жизни. Я давно заметил, что каждый чужак смотрит на них свысока.

Джонсон открыл рот, собираясь ответить, но Амайя опередила его, пытаясь разрядить обстановку:

— А вы, мистер Шарбу? Вы женаты?

Полицейский расхохотался:

— Мистер Шарбу? Больше не называйте меня так. Билл, просто Билл, — или Шарбу, но только не мистер Шарбу!

— Семья Билла здесь больше не живет, — ответил Булл, так как было очевидно, что от напарника ответа не дождешься. — Его родители и братья в Батон-Руже. Здесь у него никого не осталось, кроме тети. В городе имеется с полдюжины подружек, но ни одна из них не любит его настолько, чтобы пережить вместе с ним ураган, — сказал он и фальшиво поморщился от шутливого тычка в плечо. — Думаю, сейчас они разбежались по ближайшим штатам, спят себе в тепле с кем-нибудь из дружков…

— Да пошел ты! — Билл тряхнул головой, а его напарник захохотал.

Они снова выехали на Симона Боливара, пересекли Мариньи и, миновав Эспланаду, выехали на улицу Дофина.

Оранжевый фасад отеля «Дофин» простирался по обе стороны улицы, в честь которой был назван. Бутылочно-зеленые балконные дверцы чередовались с украшавшими первый этаж белыми ставнями и арками. Билл притормозил перед открытыми воротами и убедился, что, несмотря на обязательную эвакуацию, парковка отеля забита до отказа. За стойкой регистрации хлопотали три пышнотелые темнокожие женщины. Они уточнили бронирование и пригласили Билла и Булла подождать в симпатичном баре, примыкающем к ресепшену. Одна из женщин, выйдя из-за стойки, отправилась показывать Амайе ее номер. Билл, настоявший на том, чтобы помочь отнести багаж, проводил их до лифта, где неохотно протянул Амайе ее рюкзак. Сопровождающая их женщина с улыбкой, но твердо забрала его, одновременно напомнив Биллу, что тот обещал ждать в баре. Как только лифт закрылся, она обратилась к Амайе:

— Ваш друг очень симпатичный. Вы не знаете, он женат или холост?

Амайя улыбнулась:

— По-моему, женат…

Женщина посмотрела на нее с интересом:

— Я бы сказала, что вы ему нравитесь.

— Уверена, так оно и есть. Я ему нравлюсь, вы ему тоже нравитесь, женщины на улице ему нравятся… — Амайя пожала плечами.

— Понимаю: любвеобильный парень… Не беспокойтесь о ваших друзьях, они отлично посидят в «Мэй Бейли»; он только теперь бар при отеле, а раньше был одним из главных борделей Нового Орлеана, первым получил законную лицензию на подобную практику. К тому же это одно из самых «призрачных»