Наталья Солнцева - В храме Солнца деревья золотые Страница 28

— Нет, нет… — вяло сопротивлялась она. — Я не смею… Если я только помыслю об этом, то… жрецы узнают. Они убьют меня, и я не смогу сопровождать Солнце на его пути от зенита к закату. Я даже не попаду в Тлалокан…

— Тлалокан? Что это?

— Разве ты не знаешь? — Она пьяно улыбнулась. — Ты смеешься надо мной, мой Шиутекутли… Каждый маленький мальчик знает, что Тлалокан — это желанный, цветущий рай, обитель бога дождя. Но если я… — ее тело сотрясала дрожь, а лицо побледнело, — то мне не будет доступа туда…

— Если ты… — побуждал я ее высказать запретную мысль. — Если ты… что? Говори же! Я готов разделить с тобой любую судьбу, даже жертвенный алтарь…

При упоминании о жертвенном алтаре передо мной мелькнули свирепые лица жрецов, и я невольно содрогнулся. Но мне во что бы то ни стало следовало вызвать Миктони на откровенность, поэтому приходилось пускаться на любые ухищрения.

— Не проси о невозможном! — взмолилась она. — Я погибну и погублю тебя… Мы будем прокляты. Нашей участью навеки станет Миктлан — низший подземный мир, которым правят бог и богиня Смерти. Ты этого хочешь?…

Я молчал, глядя на нее умоляющим взглядом.

— Жажду разделить с тобой все, — соврал я, ужасаясь, как великолепно я прикидываюсь.

Она тяжело вздохнула и провела рукой по лицу.

— Теперь ты знаешь, почему меня зовут Миктони. Это имя, созвучное Миктлану. Оно напоминает о смерти. Оно как тавро, отмечающее посвященных. Беги! Беги от меня прочь, если хочешь спастись! Забудь обо мне! Выбрось меня из своего сердца…

Я ликовал! Это уже было хоть что-то. Я узнал, как мне вычислить посвященных в тайну. Быстренько перебрав в уме имена высших жрецов и знати, я понял, что их совсем немного.

— Что ты, дорогая? — с пафосом воскликнул я, продолжая свою игру. — Я буду с тобой, что бы нас ни ожидало. Я твой, и в жизни, и в смерти.

Она заплакала. А мне впервые стало неловко.

Чтобы успокоить Миктони и переключить ее внимание, я повел ее на другую половину рынка, где выставляли свои товары резчики по камню, гончары, ткачи и ювелиры. Обстановка здесь была несколько иная. Посетителей зазывали цирюльники, предлагали свои услуги носильщики и судьи, следившие за порядком и честностью совершения сделок. Торговцы продавали товары, привезенные из далеких земель, а также пленников, назначенных к принесению в жертву.

Миктони нравились горячие лепешки из маиса, и я купил ей целое блюдо.

Мы не спеша прогуливались, рассматривая воинские облачения и оружие, яркие перья тропических птиц, золотые изделия, горный хрусталь и бирюзу. Я купил ей в подарок полированные бусы из жадеита, пару золотых браслетов и великолепный плащ, искусно расшитый перьями.

Она была счастлива и что-то беззаботно напевала себе под нос, забыв и о своих страхах, и о тайне…

Марат почти закончил записывать очередной возникший в его сознании эпизод, как зазвонил мобильный телефон. Он не сразу сообразил, что должен ответить.

— Я все еще там, на чертовом рынке… — пробормотал он.

На экране мобильника высветился номер звонившего. Марат сразу собрался, посмотрел на часы. До назначенного времени оставалось десять минут. Он закрыл глаза и постарался расслабиться. Минуты пролетели, как одно мгновение…

Калитин включил ноутбук, пощелкал клавиатурой и уставился на экран. Он внимательно прочитал то, что на нем появилось, выключил машину и задумался.

Постепенно его мысли вернулись к написанному. Марату действительно удавалось избавляться от странных видений, перенося их на бумагу. Но с каждым новым «откровением» его все больше и больше занимал вопрос, какую такую тайну он пытался раскрыть? Империя ацтеков давным-давно перестала существовать, Теночтитлан разрушен, древняя цивилизация исчезла с лица Земли. А он все еще решает непонятную проблему?

«Что это может быть? — спрашивал он себя. — Поиски сокровищ? Но ацтеки не прятали своего золота, оно все было на виду. Приходи и бери, что и сделал Кортес. Тайные знания? Не похоже. Тут кроется что-то другое… Если даже предположить невероятное, и эти воспоминания — мои собственные, почему я не знаю, что я искал?»

Марату казалось, что внутри него объявился неизвестный ему, незнакомый человек. Этот человек жил своей жизнью и не собирался делиться секретами с Маратом. У этого, другого человека, была какая-то цель. Он упорно шел к ней, не считаясь с желаниями и помыслами Марата Калитина.

Он находился в полнейшем замешательстве. В его душе, привыкшей к порядку, воцарился хаос.

Он набрал номер Закревской и, без приветствия, без какого-либо вступления, спросил:

— Лина! У меня может быть раздвоение личности?

— Я так не думаю, — осторожно ответила она. — А что случилось? Тебе плохо?

— Это излечимо?

По ее молчанию он понял, что медицина в подобных случаях бессильна…

Глава 14

В горах потеплело. И Вересов решил осуществить со своей группой первый штурм невысокой вершины. Период акклиматизации прошел нормально, и новички рвались в бой.

— Мы что, загорать сюда приехали? — ворчали они, подставляя лица яркому весеннему солнцу.

— Спешка хороша при ловле блох, — серьезно объяснял Илья. — А горы спешки не любят. С ними нельзя шутить. Тем более, если не знаешь их. Горы требуют к себе уважения. Каждый скалолаз должен воспитать в себе предельную собранность, осторожность, техническую грамотность и полное соблюдение мер безопасности. Особенно на больших высотах и в сложных погодных условиях.

Молодые ребята слушали, но в глубине души не соглашались.

— Мы и так здесь две недели просидели без толку, — возмущался Кострома. — Илья Григорьевич сам все гребни облазил, а нас не пускает.

— Правильно делает, — возразил Потапенко. — Без предварительной разведки маршрута в горы лезть нельзя.

— Зачем рюкзаки так набивать? — вторил Костроме Гоша Марков.

Потапенко посмотрел на него, как на несмышленого младенца.

— И тебе что-то не нравится? — возмутился он. — Илья, в отличие от вас, сосунков, знает, чем грозит остаться на высоте без необходимого запаса продуктов. А вдруг непогода? Он же о вас беспокоится, дурья твоя башка!

— Что за базар? — осведомился Аксельрод, который закончил проверять снаряжение и укладывать палатки.

— Да вот, молодежь бунтует, — усмехнулся Толик. — Рюкзаки, видите ли, слишком тяжелые.

— Так зачем они сюда пришли? Надо было дома сидеть, у мамочки под юбкой.

Гоша с Костромой обиженно замолчали.

— Вы губы — то не дуйте, — не унимался Аксельрод. — Илья вас хочет доставить домой живыми и здоровыми. Вы просто гор по-настоящему не нюхали! Я год назад видел австрийцев на Тянь-Шане. Они тоже решили, что отправляются на приятную прогулку. На восхождение вышли без рации, без разведки, без продуктов. А при спуске с вершины случилось то, что и должно было случиться при таком отношении к делу. Шли, кто как хотел, без страховки, растянувшись по всему гребню. Один умник отстал, плелся вдалеке от группы, пока под ним карниз не обрушился. Потом пришлось всем этого идиота искать…

— Нашли?

— Черта с два! Мы поднялись к ним, доставили продукты, осмотрели все — нигде ни следа. Ледовый склон, с которого австриец свалился, был таким крутым, что задержаться на нем практически невозможно. Так и погиб мужик. Остальные заблудились, до наступления темноты не смогли выйти к палаткам. Ночевали в снегу, отморозили себе ноги, руки… В общем, было с ними мороки! Если бы на них не наткнулись москвичи, неизвестно, чем кончилось бы.

— Ладно, хватит тебе ребят стращать, — улыбнулся Потапенко. — Погода прекрасная. Правда, в горах она может за пару минут измениться, но будем надеяться, что нам повезет. Пошли.

Он махнул рукой в сторону, куда удалялся Вересов, и размеренно зашагал за ним. Молодые резво пустились вслед, поправляя на ходу тяжелые рюкзаки. Замыкал шествие опытный Аксельрод.

Несмотря на яркое солнце, по мере подъема вверх в горах становилось все холоднее и холоднее. Илья предложил надеть защитные очки.

— Глаза болеть будут, — предупредил он. — Много снега, много солнца… Знаете, откуда у этих гор название Памир? От иранского слова Па-и-Михр, что в переводе означает «подножье Митра».

— Что такое Митр? — спросил Кострома, послушно надевая очки.

— Бог Солнца по-ирански.

— А-а…

На этот раз спорить никто не осмелился. Солнце слепило немилосердно, и в очках идти стало значительно легче.

Спустя два часа группа остановилась на небольшой, покрытой снегом поляне.