Карина Тихонова - Прогулки с Хальсом Страница 28

На исходе вторых суток Анна Мария пришла в себя. Открыла глаза, обвела комнату долгим взглядом, тихо прошелестела:

— Франс…

Дирк поспешно растолкал брата. Франс — страшный, небритый, с всклокоченными волосами — сел на край постели и положил руку на холодную ладонь жены. Госпожа Хальс с усилием улыбнулась, бледные губы ее дрогнули, словно она пыталась что-то сказать…

— Что? — спросил Франс и низко наклонился к ней. — Что, Анна?

Госпожа Хальс сделала еще одно мучительное усилие, но вдруг по ее лицу пробежала судорога и голова упала набок. Открытые глаза, смотревшие в одну точку, медленно погасли.

Врач осторожно опустил веки умершей. Минуту в комнате стояла тишина, а затем Франс упал лицом на подушку, где лежала жена, и громко разрыдался.

Дирк выскочил из комнаты. Горло сжимала слезная судорога, и он боялся, что не сумеет себя сдержать. В последнее время Анна немного прихварывала, но разве можно было подумать такое… Начало сбываться проклятие той женщины! Оно, наконец, догнало Франса!

Дирк вышел из дома и сел на скамеечку возле дверей. Следом за ним вышел врач. Он положил руку на плечо Дирка и тихо сказал:

— Я попрошу пастора заняться подготовкой похорон.

Дирк с трудом заставил себя кивнуть. У него больше ни на что не осталось сил.

Врач немного постоял рядом, поискал слова утешения, но не нашел, и медленно пошел прочь по опавшей листве. Восходящее солнце позолотило верхушки домов, птицы давно начали свою хлопотливую жизнь. А Дирк смотрел перед собой пустыми невидящими глазами и вспоминал прекрасный погожий день, когда впервые услышал страшную фразу. Мать сказала отцу:

— Она его прокляла.

Отец на мгновение замер, потом махнул рукой и перекрестился.

— Авось, не сбудется, — сказал он. — Девица-то сама не без греха.

Десятилетний Дирк не понял, что означает слово «проклятие», но понял, о какой девице идет речь. Отец с матерью говорили о ней целыми днями, стоило Франсу уйти в мастерскую господина ван Мандера.

— Рыбацкая дочь! — восклицала мать. — Подумать только, Франсу придется жениться на дочери рыбака!

— Почему это он должен на ней жениться? — возражал отец. — Мало ли было таких случаев — и ничего! Нужно было строже следить за девушкой, сама знаешь, дочери рыбаков любят гульнуть…

— Да, но она беременна!

— Кто сказал, что это ребенок Франса? — не соглашался отец. — Может, у нее был еще кто-то!

— Она говорит, никого…

— Мало ли что она говорит!

Когда Франс возвращался, разговоры на эту тему немедленно прекращались. Дома воцарялось гнетущее напряженное молчание, которое исчезало только следующим утром.

— Что мы должны ему сказать? — спрашивала мать.

— Только одно: что он обязан жениться.

— Но ты же этого не хочешь.

— Именно поэтому мы должны толковать ему днем и ночью, что он обязан жениться, — объяснил отец. — Ты прекрасно знаешь характер нашего сына. Если его заставлять, он обязательно поступит наоборот.

Дирк слушал, затаив дыхание. Родители не обращали на младшего сына почти никакого внимания, не таились от него. Наверное, считали, что он слишком мал. Как бы не так! Дирк прекрасно понял, что Франс «сделал девушке ребеночка». Мальчишки на улице давно объяснили ему, что это значит! Вот только, кто эта девушка? Родители называли ее «рыбацкой дочерью», а по имени — никогда.

Дирку очень хотелось посмотреть на эту девицу. Еще больше ему хотелось, чтобы Франс женился. Свадьба — это здорово! Готовится множество всяких лакомств, стол накрывают на сто человек, не меньше, устраивают танцы и разные игры, веселье длится несколько дней подряд! А потом у девушки рождается ребеночек, и все повторяется снова: праздник, угощение, игры, танцы… Почему родители не хотят, чтобы Франс женился? Это же так весело!

Однажды, когда брат вернулся домой, отец позвал его к себе, а мать взяла Дирка за руку и повела на улицу.

— Не мешай отцу, — сказала она. — Он должен поговорить с Франсом.

— У нас будет свадьба, да? — не выдержал Дирк.

Мать перекрестилась и пробормотала:

— Упаси Господь от этой напасти…

Дирк ничего не понял, но у матери было такое огорченное лицо, что он не стал ее расспрашивать.

Чем окончился разговор отца с братом, было ясно без объяснений. Шел день за днем, а никаких приготовлений к свадьбе Дирк не замечал. Прошел месяц, другой, и Дирк с огорчением убедился: свадьбы не будет. Постепенно он забыл и о свадьбе, и о девушке, которую называли «рыбацкой дочерью», и о ее ребеночке. Но однажды мать прибежала домой из церкви бледная, с трясущимися губами. Тогда Дирк и услышал слово «проклятие». Он знал, что это плохое слово, потому что отец всегда произносил его, когда попадал молотком по пальцу.

— Она его прокляла…

Фраза, произнесенная матерью четырнадцать лет назад, отдавалась в мозгу многократным эхом. Дирк потряс головой, отогнал наваждение.

До сегодняшнего дня он не верил, что проклятие сбудется. Жизнь Франса складывалась так гладко, так удачно. Сначала господин ван Мандер отправлял к любимому ученику выгодных заказчиков, а потом и вовсе передал ему всю свою клиентуру. Франс занял в гильдии живописцев почетную должность секретаря, ему поручали важную и ответственную работу. Совсем недавно полковник Беркенроде заказал Франсу групповой портрет стрелков гильдии Святого Георгия. Договорились и об оплате: пятьдесят гульденов за фигуру! Столько не платили даже господину ван Мандеру! Анна Мария, наконец, признала, что муж начал зарабатывать хорошие деньги, в доме поселились достаток и благополучие…

Тут мысли Дирка оборвались, он глубоко вздохнул и украдкой вытер глаза.

После смерти их родителей Анна заботилась не только о муже и детях, но и о Дирке. Бранила, если он являлся домой слишком поздно, чистила его одежду, наряжала перед воскресной церковной службой, расспрашивала о делах — в общем, вела себя скорей как мать, чем сестра. Бедная Анна! Неужели Господь заставил ее расплачиваться за грехи Франса?

— Сосед, это правда?

Дирк поднял голову. Господин Йенс, живший напротив, испуганно таращил круглые глаза. Дирк молча кивнул, не в силах вымолвить ни слова.

— Вот несчастье, вот несчастье! — зачастил господин Йенс. — Сначала младенец, за ним мать… Да что тут говорить, словами горю не поможешь. Что я могу для вас сделать?

Дирк с трудом попытался сосредоточиться. От Франса сейчас никакого толку, наверняка он все еще сидит у постели Анны и плачет. Между тем время идет, нужно начинать скорбные хлопоты.

— Добрейший сосед, вы меня очень обяжете, если дадите знать старшине гильдии живописцев о нашем несчастье, — сказал Дирк.

Сосед кивнул.

— Конечно, конечно! Сейчас же бегу! Наверное, по дороге нужно зайти к писцу, заказать поминальные приглашения?

— Да, спасибо, — поблагодарил Дирк.

Господин Йенс поспешил прочь, качая головой и приговаривая: «Ах, беда, вот, беда!» Дирк заставил себя подняться со скамейки и вернулся в дом.

В комнате тихо плакала Франсина. Верная честная Франсина, прослужившая Хальсам много лет. Дирк осторожно положил руку на плечо служанки и шепнул:

— Не надо. Мы должны держаться. Франс не справится сам.

Франсина вытерла красные глаза и шмыгнула носом.

— Пойду позову соседских служанок, — сказала она, не глядя на Дирка. — Надо обмыть мою бедную госпожу.

Дирк кивнул, и Франсина удалилась. Через полчаса явился старшина гильдии живописцев. По традиции похороны и поминки всегда устраивались за счет гильдий. Дирк обговорил с господином старшиной все, что нужно было сделать, и отправился в мастерскую составлять список приглашенных на похороны.

Вечером Дирк, держа перед собой лист, исписанный красивым каллиграфическим почерком, прочитал вслух:

— «Одиннадцатого числа сего месяца, в пять часов утра, вечной и неизменной мудрости нашего всемогущего Создателя было угодно принять в свое Царство, полное благословенной радости, душу моей покойной супруги Анны Марии, которая оставила этот свет, пробыв в постели два дня».

Буквы расплывались перед глазами, и Дирку приходилось то и дело моргать, чтобы дочитать текст:

— «Сим приглашаем вас, уважаемый господин, разделить наше горе, как делили вы с нами радость, и прибыть на похороны, которые состоятся в доме живописца Франса Хальса двенадцатого числа сего месяца в три часа пополудни».

Дирк дочитал текст до конца и кивнул. Хорошо. Составлено по всем правилам, написано красиво, но без излишних украшений и завитушек. Сейчас посыльные разнесут приглашения, и можно будет отдохнуть. Прости, Анна Мария, но если твои непутевые мужчины немного не поспят, то не смогут завтра выстоять поминальную службу.

Дирк отдал последние распоряжения и ушел в мастерскую. Он упал на старый матрас, служивший кроватью, и провалился в тяжелый сон.