Гюнтер Продьоль - Криминальные сенсации (Часть 2) Страница 28

Префекту стало как-то не по себе. Не мог же старик все это сочинить, подумал он и покачал головой. Но зачем ему вдруг признаваться в убийстве, если против него не было никаких подозрений?

Бродекен не мог решить, стоит ли верить в эту странную историю. Чтобы собраться с мыслями, он закурил сигарету, не переставая наблюдать за бродягой. Тот, как и прежде, с беспечным видом сидел перед ним, и его хитрые глаза, казалось, спрашивали: "Ну что теперь? У тебя, похоже, язык отнялся?"

Префект откашлялся и с угрозой проговорил:

- Какое-то странное получилось признание, Розуа. Предупреждаю: если ты меня хочешь провести, это выйдет тебе боком. К твоему взлому прибавится еще и дезинформация полиции, и ты получишь на год больше. И отбывать наказание будешь здесь, в Монтежуре, в коровнике. Уж я об этом позабочусь!

Старик только пренебрежительно усмехнулся:

- Если вы мне не верите, то возьмите и проверьте. Пошлите запрос в Пон-л'Эвек... Я бы мог вам еще сотню всяких подробностей порассказать.

Теперь уже Бродекен взялся за бродягу всерьез. Он заставил его четыре раза повторить от начала до конца всю историю о якобы совершенном им двойном убийстве. Однако Розуа не дал себя запутать в противоречиях. Более того, он нарисовал схемы места преступления и места захоронения трупов хозяев трактира. Пожалуй, и криминалист не смог бы сделать это более точно и наглядно. Теперь уже почти не оставалось сомнений, что оба убийства совершил Розуа. Префекта полиции Монтежура даже дрожь пробрала. Об убийствах он знал только из детективных романов да из кинофильмов, которые раз в месяц смотрел в Перреоне. Во всей округе со времен войны не было ни одного убийства. Ему стало даже немного жутко видеть перед собой настоящего, хладнокровного "двойного" убийцу, несмотря на то что за окном был ясный день, а убийца имел вид безобидного человека.

Четыре часа понадобилось Бродекену, чтобы со всеми подробностями запротоколировать ужасное признание. Затем, снова заперев Розуа в коровнике, он поспешил на мотоцикле в Перреон - передать документы в прокуратуру. Пусть они проверяют признание, а потом делают со стариком что захотят. У Бродекена уже прошло желание оставить Розуа на зимовку в тюрьме-коровнике Монтежура.

Две недели спустя Бродекена вызвали в прокуратуру Перреона. Главный прокурор, шеф полиции и даже бургомистр в знак признательности жали ему руку, обещали скорое повышение по службе и хвалили его криминалистические способности. Главный прокурор сообщил, что Пьер Батист Розуа действительно тот убийца Пеллегренов из Пон-л'Эвека, которого уже полтора года безуспешно разыскивали по всей Франции. Протоколы допроса доказали это однозначно; показания Розуа до мельчайших деталей совпадают с протоколами осмотра места происшествия; его схема ничем не отличается от той, которую составила комиссия по расследованию убийств сразу после преступления. И именно там, где отметил Розуа, ищейка нашла трупы. Это мог знать только один человек - убийца Пеллегренов!

Французской провинциальной полиции, над которой, кстати, довольно часто подтрунивали, Бродекен оказал исключительную услугу. Господин бургомистр одобрительно похлопал его по плечу и заверил, что теперь во всей стране о деревенских полицейских будут говорить только с глубочайшим уважением. Когда тюремная машина забирала "двойного" убийцу из коровника Монтежура, чтобы перевезти в Пон-л'Эвек, Бродекен растроганно пожал ему руку и незаметно сунул в карман пиджака пачку "Галуаз".

В конце концов, ведь именно ему префект был обязан теперешней славой и предстоящим повышением по службе; поэтому он как бы просил у старика прощения за то, что вначале усомнился в правдивости его признания.

А тем временем Пьер Батист Розуа, радостно насвистывая, уже сидел в полицейском автомобиле, который отправлялся на север, в Нормандию, в его любимый Пон-л'Эвек. Он добился поставленной цели - снова будет зимовать в своей тюрьме.

Бродекен из окна префектуры проводил взглядом отъезжающую машину, пока ее не закрыло огромное облако пыли, и покачал головой. Простой деревенский полицейский никак не мог понять, почему отпетый убийца, которого полтора года безрезультатно разыскивала полиция, вдруг решил признаться, хотя его об этом не спрашивали, а поначалу даже и слушать не хотели.

Несмотря на то что в Монтежуре вскоре каждый ребенок знал историю убийцы Розуа, в Лионе о нем почти никто не слышал, не говоря уже о Париже. Местные газеты поместили фотографию префекта, в Перреоне опубликовали интервью с ним, но крупные газеты полностью проигнорировали это событие. В Монтежуре же по-прежнему все только и говорили о "двойном" убийце и каждый день спрашивали у Бродекена: "Ну как, Клод? Старика уже судили? Нашлись у него смягчающие обстоятельства, или его отправили на гильотину?"

Даже если бы сам префект и не интересовался исходом дела, земляки все равно заставили бы его разузнать об этом. Первое, и пока единственное, уголовное происшествие в забытом богом местечке на Соне никого не оставило равнодушным - каждый хотел знать, чем же все закончится.

Префект вынужден был день за днем просматривать почти половину всех французских газет, но так ничего в них и не нашел. Наконец он направил в прокуратуру Перреона запрос, в котором просил уведомить о ходе расследования данного уголовного дела. Запрос остался без ответа.

Тогда Клод Бродекен еще раз сел за свою дребезжащую пишущую машинку, разложил оставшиеся у него документы и напечатал новый запрос, но уже в прокуратуру Пон-л'Эвека. В нем префект просил сообщить ему, чем закончилось дело убийцы и вора Пьера Батиста Розуа.

Ответ из Пон-л'Эвека произвел в Монтежуре впечатление разорвавшейся бомбы: "Производство по указанному в запросе делу прекращено. Как установлено местной прокуратурой, обвиняемый не имеет никакого отношения к упомянутому убийству. Настоящий убийца супругов Пеллегрен уже арестован в Швейцарии и в скором времени будет передан французским властям. Обвиняемый Розуа сделал ложное признание из тщеславных побуждений. С учетом смягчающих обстоятельств он приговорен к пяти месяцам тюремного заключения за дезинформацию полиции и повторные кражи. Приговор вступил в силу, и осужденный отбывает срок наказания в Пон-л'Эвеке. Прокурор Боту".

Не веря своим глазам, Бродекен раз за разом перечитывал ответ. Такого никак не могло быть, чтобы тот, кто знал об убийстве все до мельчайших подробностей и даже рисовал схемы места преступления, в то же время не имел к этому убийству никакого отношения. Тут что-то не так!

В эту секунду простой деревенский префект принял решение, которое повлекло за собой крупнейший юридический скандал в послевоенной Франции и прославило на весь свет никому доселе не известный небольшой городок Пон-л'Эвек. Однако Бродекен, собираясь в Пон-л'Эвек, чтобы самому на месте разобраться во всем, пока ни о чем таком не подозревал. Он приехал в город и остановился в "Отель де Пари", который находился как раз против административного здания тюрьмы. Было уже за восемь вечера, и о каких-нибудь служебных делах не стоило и думать. Бродекен отправился к себе в номер, помыл руки и спустился поужинать в ресторан. Вскоре его начал раздражать сильный шум, доносившийся из соседнего помещения. Несколько подвыпивших мужчин веселились там в свое удовольствие. Один из голосов, настолько громкий, что перекрывал все остальные, показался Бродекену знакомым, но он никак не мог вспомнить, кому этот голос принадлежит.

В тот момент, когда официант подавал Бродекену заказанное им седло барашка, дверь соседней комнаты открылась и из нее, спотыкаясь, вышли двое пьяных пожилых мужчин. От неожиданности префект выронил вилку - одним из выпивох был... Пьер Батист Розуа!

Не заметив Бродекена, он протащил своего собутыльника через весь зал ресторана до дверей отеля и исчез вместе с ним за тяжелой входной портьерой. Это настолько ошарашило Бродекена, что он даже не сообразил окликнуть Розуа, а тот был слишком пьян, чтобы узнать префекта в гражданском костюме. Способность говорить вернулась к Бродекену, только когда официант, кашлянув, обеспокоенно спросил:

- В чем дело, месье, вам нехорошо? Не могу ли я чем-нибудь помочь?

- Нет, нет, все в порядке, - ответил префект. - Хотя... не откажите в любезности, скажите, кто эти два господина, которые только что... э-э, так сказать, вышли отсюда?

Официант посмотрел на портьеру, сдержанно улыбнулся и тихо проговорил:

- Если вы имеете в виду того господина, который выглядел немного... уставшим, то это месье Билла, директор тюрьмы.

- А другой? Кто был другой?

- Месье Розуа, полагаю... близкий друг месье Билла.

- А остальные господа в соседней комнате тоже близкие друзья месье Билла?

- Думаю, что да... Во всяком случае, они довольно часто бывают здесь вместе с ним.

Любопытство клиента показалось официанту подозрительным, и он поторопился оставить его в одиночестве.