Патрик Квентин - Он и две его жены Страница 28

– Это значит, что Анжелика должна будет предстать перед судом?

– Да. К сожалению, сама она не старается нам помочь. Окружной прокурор убежден в ее виновности и в том, что без труда добьется обвинительного вердикта.

Мое решение было принято совершенно неожиданно. Для меня самого это был сюрприз, как если бы я поступил вопреки своей воле.

– Через минуту я буду у вас, мистер Трэнт!

– Приезжайте, мистер Хардинг. Я на Сентрс-стрит и жду вас.

После короткой паузы он добавил:

– Меня очень радует, что вы, наконец, решились. В конечном счете это наверняка окажется полезным всем.

Глава 16

До Сентрс-стрит я добрался на такси. Я не предполагал, что поступлю так, не посоветовавшись с Бетси и не предупредив ее отца. Я не старался расшифровать таинственную фразу Трэнта, которой он закончил наш разговор. Важно было только одно: уплатить долг Анжелике, сбежать раз и навсегда от этого давящего чувства отвращения к самому себе.

В управлении на Сентрс-стрит полицейский препроводил меня в ту самую комнатенку, в которой я уже раз был, а если и не в ту самую, то во всяком случае в весьма на нее похожую. Вскоре явился Трэнт со своей дружелюбной, немного сконфуженной улыбкой.

– Я надеюсь, что вы не изменили свое решение, – сказал он.

– Нет, не изменил.

В комнате стоял деревянный столик, а рядом с ним стул. Он сел и долгую минуту не спускал с меня взгляда.

– Чтобы убедиться, что вы действительно не изменили свое намерение, – начал он, – я хотел бы прежде всего выяснить несколько моментов. Боюсь, что я не был до конца искренен с вами. К сожалению, полиция не всегда может поступать в соответствии с общепринятыми правилами. Я знаю почти все уже довольно давно. Видите ли, когда мистер Коллингхем назвал в телефонном разговоре вашу фамилию, я подумал, не идет ли речь о том Уильяме Хардинге, который написал "Жар Юга". Прежде чем увидеться с вами, я прочел вашу биографию на обложке романа. Я как раз возвращался после осмотра квартиры Ламба, и в кармане у меня было то кольцо с дельфином. Я с первого взгляда установил тождественность его с кольцом на руке вашей супруги на общем снимке. Итак, я знал, что она замешана в деле Ламба, да и вы, мистер Хардинг, по всей вероятности, тоже. Позднее, когда вы не признались, что узнали это кольцо, я понял, что вы что-то скрываете. А еще через несколько дней, после моего разговора с миссис Шварц, которой я показал вашу фотографию и которая сразу же узнала на ней человека, повздорившего однажды с мистером Ламбом, я уже знал, что именно вы скрываете.

С каким-то притупленным любопытством, как если бы речь шла о ком-то другом, я подумал: "Ага, значит, блондинка с торчащими изо рта зубами, которая в тот вечер вышла из такси перед домом Анжелики, это и есть миссис Шварц".

Лейтенант Трэнт продолжал так же вежливо и спокойно:

– Я мог бы сразу уличить вас во лжи, но мне кажется, что я правильно оценил ваш характер – хотя бы на основании вашего романа. Я сказал себе, что вы романтик, мистер Хардинг, но в то же время вы ответственный человек. Вы не любите, чтобы на вас давили, чтобы вами управляли и руководили; в конце концов вы всегда поступите так, как сочтете правильным. Если я начну загонять вас в угол, это ни к чему не приведет. В то же время, если я предоставлю вам свободу, позволю вам, так сказать, тушиться в собственном соку, вы сами сумеете все правильно осмыслить и обратитесь ко мне в соответствующую минуту, поняв, что гражданские обязанности важнее романтического рыцарства.

Я с трудом следил за ходом его мыслей, стараясь преодолеть свинцовую усталость, навалившуюся на меня, и хоть что-то, понять из того, что он говорит. А он не спускал своих умных глаз с моего лица.

– Ну, и я был прав. Произошло это, правда, несколько позже, чем я надеялся. Когда вы узнали, что Анжелика Робертс предстанет перед судом и что вы ничего не можете с этим поделать, вы решили сказать правду. Хочу заверить вас, что окружной прокурор будет удовлетворен этими показаниями. Они позволят многое уладить.

Я продолжал с усилием слушать Трэнта. Как сквозь плотный туман доносился до меня его спокойный голос – кто мог бы подумать, что это говорит полицейский.

– Вы видели свою жену после ее возвращения в Нью-Йорк, не так ли? Вы старались помочь ей в том трудном положении, в котором она оказалась по вине своего небезопасного и абсолютно никчемного любовника. Когда он был застрелен, вы с первой минуты знали, что это она убила его. Я не допускаю мысли, что вы непосредственно связаны с преступлением, но вы достаточно знали об их отношениях, чтобы быть уверенным в ее виновности. А поскольку вы считали, что "он это заслужил", вы решили молчать... стать на ее сторону. Вы даже помогли ей бежать из Нью-Йорка.

Я не мог оторвать глаз от его лица.

– Да, мистер Хардинг, – продолжал он со спокойной, самоуверенной улыбкой, – я знаю даже, что на следующий день после убийства Ламба вы ходили в отель "Уилтон". По всей вероятности, вы дали ей денег, а потом посадили в поезд. По-видимому, вы – ибо это заложено в вашем характере – были готовы создать ей алиби, если бы не провели тот вечер с мисс Коллингхем.

Я настолько отупел, что только теперь, когда он расставил все точки над "I", понял, что он хочет сказать. Боже! Он проявил фантастические ловкость и проницательность, дознался буквально обо всем, чтобы затем сделать из этого совершенно неправильные выводы.

– Значит, вы полагаете, мистер Трэнт, что я пришел к вам для того, чтобы свидетельствовать против Анжелики? – спросил я.

– А разве это не так?

– Великий Боже! А я считал вас таким умным. Я просто пришел сказать, что Анжелика невиновна. В два часа, то есть тогда, когда Джейми Ламба застрелили, Анжелика была у меня, в моей квартире.

Я рассказал ему все: об эпизоде с Элен, о том, как я лгал Си Джей, разговаривая с ним по телефону, и как был втянут в фальшивое алиби Дафны, о подробностях в отношениях Джейми и Дафны, о ее собственной версии событий того вечера. Наконец я заявил, что, по моему мнению, Ламба застрелил кто-то, с кем он договорился встретиться в этот вечер. Рассказывая, я чувствовал злорадное удовлетворение: я мог доказать Трэнту, как крепко он ошибся Я не забывал, что теряю все: должность, связь с семейством Коллингхемов, может быть, и Бетси тоже – но все это казалось мне ничем в сравнении с вновь обретенным самоуважением. Это была изощреннейшая ирония судьбы: отвергая жертву Анжелики, я мог, наконец, освободиться от нее.

Во время моего долгого рассказа я ни разу не взглянул на Трэнта. Он перестал существовать для меня как человек, он был только ухом, безличным исповедником.

– Вот как выглядит это дело, – заключил я, – и я был бы безумным, если бы не сказал вам всю правду.

– Вот как выглядит это дело, – повторил Трэнт мои слова, и это было первое, что он сказал после моей исповеди. При звуке его голоса я поднял глаза.

К моему удивлению, я не заметил на его лице ни следа замешательства или смущения по поводу того, что он свалял такого дурака. По нему нельзя было также прочитать, что он думает сейчас обо мне. Он выглядел так, словно укрылся за какой-то вуалью или маской; во всяком случае его лицо было лишено всякого выражения.

– Значит, мисс Коллингхем лгала?

– Да.

– И мистер Коллингхем тоже?

– Да.

– И Элен?

– Да И Элен.

– И Анжелика Робертс тоже лгала, хотя ей грозит процесс по обвинению в убийстве?

– Конечно, лгала. Она вбила себе в голову, что должна меня защитить. Она прекрасно понимает, чем было бы все это для Коллингхемов... ну, и для моей жены.

– Та-ак... понимаю. – Трэнт с минуту сидел неподвижно, положив руки на крышку и глядя в пространство. Вдруг он резко встал и сказал: – Одну минуту, я сейчас вернусь.

Я остался один. Куда он отправился и когда вернется, над этим я не задумывался. Я знал только одно: это уже позади. Я мог представить себе мою встречу с Си Джей и Бетси. Однако теперь это не имело для меня большого значения. Наконец-то я чувствовал себя чистым и в согласии с собой. Уже много недель мне не было так хорошо.

Вскоре вернулся Трэнт.

– Я виделся с вашей бывшей женой. Она хотела бы поговорить с вами. Я велел, чтобы ее привели сюда.

Этого я не ожидал. Вдруг я почувствовал, что моя обида на нее возвращается с новой силой. Я сделал то, что мне надлежало сделать. Я вытянул ее из западни, Но чтобы я теперь оказался с ней лицом к лицу – это было бы уж слишком.

– Вы можете говорить с ней так долго, как пожелаете, – сказал Трэнт. – И, пожалуйста, не думайте о каких-нибудь ловушках. Никто не будет подслушивать. Вы будете совсем одни.

В эту минуту дверь открылась и вошла Анжелика в сопровождении полицейского. Трэнт и полицейский вышли и тщательно закрыли за собой дверь. Анжелика подбежала ко мне.

– Билл! Ты, конечно же, ничего ему не сказал? Трэнт просто хочет вытянуть у меня побольше сведений, верно?