Ирина Арбенина - Идол прошедшего времени Страница 28

— Кстати о «помешанных»… Об одном из нас это известно точно. У Нейланда был «диагноз». Не может ли тут что-то скрываться?

— Почему не может? Все может быть, Владислав Сергеевич, — согласился Дамиан.

— Правда?

— Ну, сами подумайте… Например, ваш Яков мог не умереть, а просто впасть в бессознательное состояние. А потом, когда очнулся, решил начать некую безумную игру…

— Но у него должен быть сообщник?

— А кто с кадавром более всего «общается»?

— Миха! — озаренно воскликнул Кленский.

— Возможно и такое. Договорились. И теперь Миха помогает Нейланду разыгрывать из себя «живой труп».

— А ведь они и правда могли встретиться по дороге и договориться! — снова воскликнул Кленский.

— А как вам другая версия: Миха встретил Нейланда по дороге, позарился, скажем, на его часы и убил?

— Точно… Часы снять Миха не успел, спрятал труп впопыхах…

— Продолжайте, продолжайте, — благодушно подбодрил журналиста Дамиан.

— Да нет, не стыкуется… Миха ведь тело и нашел!

— Просто у вас навыков маловато, Владислав Сергеевич… Состыковать можно все. Всему можно найти объяснение. Да вы не волнуйтесь…

— А я волнуюсь?

— Конечно. Я ведь подозреваю всех присутствующих.

— И даже тех, кого нет… Нейланда!

— Да. Не будем забывать, что был перерыт раскоп и, возможно, похищена ценная археологическая находка.

— Однако у вас нет пока ничего, кроме ваших рассуждений и подозрений, Дамиан. Подводя итоги на сей момент… Вы ведь так ничего не нашли?

— А орудие преступления?

— Ну да… тот камешек! Но самого главного, трупа, нет.

— Это верно. Зато…

— Да?

— Впрочем, не будем пока об этом. Купаться пойдете?

— Не откажусь.

Продолжая беседовать, Филонов и Кленский с полотенцами шли к реке. Луна была подернута легкой дымкой, над лугом поднимался туман.

— Смотрите… — вдруг прошептал Кленский.

— В чем дело?

— Да вон там! На другом берегу…

Филонов вгляделся в поднимающийся над травой ночной туман.

Кто-то шел вдоль противоположного берега Мутенки.

Длинная фигура словно медленно плыла в серебристом лунном свете над травой.

Голову странной фигуры венчала камуфляжной расцветки панамка.

— Яшина панамка! — потрясенно произнес Кленский. — Кажется, он появился снова…

На миг «оно» обернулось, и стало видно мертвенно-бледное лицо.

— Кадавр!

— Труп, — согласился Филонов. — Легок на помине… Вот ведь! И искать не надо — сам пришел…

Словно услышав эти слова, фигура погрозила наблюдающим за ней людям неестественно длинным пальцем.

— То манит, то грозит… — прошептал Кленский.

— Минутку!

И Филонов, сунув Кленскому в руки свое полотенце, почти бегом стал спускаться к реке. Но поскользнулся на мокрой от ночной росы траве и по крутому склону, сминая одуванчики и лопухи, покатился вниз…

Пока он катился, а потом барахтался, пытаясь выпутаться из высоких мокрых стеблей осота, фигура скрылась за деревьями…

Владислав Сергеевич осторожно спустился вниз, чтобы помочь Дамиану.

— Вот дьявол! — выругался Филонов.

— Это вы о нем? — Кленский испуганно смотрел в ту сторону, куда удалился кадавр.

— Да нет! Это я про траву… Скользкая! Каток какой-то, — отряхиваясь, ругался Дамиан. — Фантастический облом! Такой шанс упустить! Вряд он еще появится…

— Почему же больше не появится?

— Да я бегаю быстрее… В другой раз могу и догнать. И наш призрачный друг это понял.

Наутро, едва взошло солнце, Кленский, отправившись к Мутенке умываться, увидел Дамиана, бродящего в зарослях осота на другом берегу реки.

— Вы что же, и спать не ложились? — поинтересовался журналист, переплыв на другой берег.

— Почему же… Спал, конечно. Просто встал пораньше. С первыми, так сказать, лучами солнца… Кто рано встает, тому бог подает! — заметил Филонов, убирая в замшевый чехол увеличительное стекло.

— И как — подал?

— Кажется, да…

— Но что вы тут искали? — удивился журналист.

— Как что? Ведь Яшин призрак вчера ходил у реки в этих зарослях осота.

— И что же?

— Осот — удивительное растение, Кленский…

— Кстати, вы поосторожнее с ним — можно порезаться.

— Вот именно. Наверное, поэтому наш призрак гуляет, тщательно одевшись…

— И что же?

— Говорю же: осот — удивительное растение…

— То есть?

— У него свойства «липучки». Так и «хватает» за одежду — и все к нему прилипает.

— Прилипает?

— Да. Нитки от одежды, например.

— Так вы, значит, что-то нашли?

— Нашел волокна темного цвета. Причем в изобилии.

— Вот как?

— Да, кажется, это волокна шерстяной пряжи.

— У Нейланда был черный свитер… — понизив голос до шепота, испуганно произнес Кленский.

К обеду вдруг начался дождь. Он налетел внезапно и лил по меньшей мере с полчаса. Лил как из ведра.

Вытоптанная тропа, ведущая по склону вниз — от палаток к обеденному столу, — стала скользкой, как мыло… Палатки стояли наверху, а накрытый тентом стол для трапез — внизу.

В сухую погоду на это обстоятельство никто не обращал внимания. Но после дождя…

Все вылезли после дождя из палаток, и когда направились вниз, обедать, то стали один за другим падать.

Первой на скользком склоне упала Вера Максимовна. За ней Миха. Потом Зина. И сразу же Валя и Наташа… И Дашенька. Друг за дружкой… Затем, по очереди, Саша, Тарас и Вениамин. Не удержался и Кленский.

Интересно, что Филонов долго потом ползал там по склону с каким-то детским совочком. Что-то скоблил и собирал.

Но что? Кленскому это было непонятно. Вроде как мокрую глину…

— Обидно! — сказал позже Дамиану Кленский.

— Что именно?

— Дождь, наверное, уничтожил все улики?

— Всякое событие имеет минусы и плюсы, Владислав Сергеевич, — успокоил его Филонов.

— Всякое?

— Без исключения.

— Даже и этот весьма сильный дождь?

— Даже и этот ливень.

— Призываю всех сотрудничать со следствием! — предложил Филонов в тот же день. — Сдавайте…

— «Граждане, сдавайте валюту»? — засмеялся Саша.

— Сдавайте отпечатки пальцев.

— Надо сотрудничать! — почти с энтузиазмом согласилась Вера Максимовна.

И Филонов снял у всех отпечатки пальцев. И у Михи, и у Кленского, и у Прекрасных Школьниц, всех без исключения. Даже Коля протянул свои детские ручонки. Как честный бойскаут. Чтобы и с него сняли отпечатки.

— На что вы надеетесь, затевая подобные глупости? — довольно иронически поинтересовался у Дамиана Корридов.

— На что? Надеюсь, что, может быть, будут обнаружены вещи исчезнувшего покойника… Или он сам. И тогда…

— Цирк! Даже дети знают, что при совершении преступления отпечатки оставлять не следует. — Корридов презрительно отвернулся. И отказался дать отпечатки пальцев. — Я свободный человек, — добавил Арсений Павлович, — и мне не нравятся эти ваши полицейские штучки…

— Не штучки, а необходимые профессиональные действия, — поправил его Филонов.

И сказал он это таким тоном, что всем стало понятно: на этом «профессиональные действия» Дамиана вряд ли закончатся.

Размышляя над методами Дамиана, или «штучками», как обозвал их Корридов, Кленский смотрел на остроносый профиль сыщика, его холодные серые глаза и думал: «Как нож сквозь масло… Кажется, он проходит сквозь весь этот мистический туман, как нож сквозь масло».

Собственно, теперь, когда Владислав Сергеевич сделал все, что мог: привез сыщика и тот взял расследование в свои руки, — у Кленского больше не было никаких особенных моральных обязательств. Ведь соображение: не могу бросить экспедицию в опасности и сбежать… значило для него не так уж и мало… Однако теперь, когда за дело взялся Дамиан, Владислав Сергеевич вроде бы как освободился.

Это появление свободы и выбора — могу и уехать! — увы, дошло до него не сразу. Но, кажется, наконец все-таки дошло. Слова Дамиана «Я ведь подозреваю всех присутствующих» журналист счел обычной, ритуальной при расследовании фразой. И был уверен, что Филонов не станет возражать против его отъезда. Да и какое, в общем-то, Дамиан имеет право?! Путь домой был, конечно, свободен…

Однако те зеленые глаза и синие букетики… Светлое платье с подолом, полным цветов…

В общем, надеясь на неожиданную встречу с красавицей-незнакомкой, Владислав Сергеевич бродил по лесу не меньше сыщика Филонова, прозаически рыщущего, в свою очередь, в поисках трупа.

Именно таким образом Владислав Сергеевич и добрел однажды, в очередные свои блуждания, до Венериной Купели. Добрел и остановился…