Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ Страница 28

Вырулив из арки, Илларион остановил машину позади милицейского «уазика». Водитель, задрав голову, стоял на газоне и беспомощно наблюдал за все еще висевшим на уровне третьего этажа сержантом. Бедолага как-то успел извернуться и ухватиться за прямоугольный короб из фигурно выгнутой арматуры, в котором соседка Иллариона по подъезду когда-то держала ящики с цветами. Короб опасно накренился, да и сержант заметно устал: его вопли сделались тише, и он больше не дергал ногами, пытаясь найти опору там, где ее не было.

Илларион ожидал увидеть на месте происшествия толпу, но тротуар был пуст.

Случайные прохожие, бросив быстрый взгляд наверх, поспешно отводили глаза и торопились по своим делам. Все спешат, подумал Илларион, все торопятся, никто не желает вмешиваться или хотя бы остановиться и поглазеть. Да и отношение к милиции теперь другое. Никогда не знаешь, кто перед тобой — защитник или бандит в мундире.

Он подошел к водителю и, остановившись рядом, сказал:

— Сильные кисти. Но надо прыгать, а то рухнет вместе со всем этим железом. Внизу клумба. В худшем случае, сломает ногу.

Бросив на Иллариона дикий взгляд через плечо, водитель кивнул и, сложив зачем-то ладони рупором, заорал так, словно его товарищ находился не на третьем этаже, а под самой крышей небоскреба:

— Женя! Прыгай, Женя! Внизу клумба! Прыгай!

Дождавшись, когда он перестанет орать, Илларион тщательно прицелился и несильно ударил его по шее точно в намеченное место. Подхватив обмякшее тело, он оттащил его в кабину «уазика», затем немного поколдовал над автомобильной рацией и уже собрался уходить, когда позади раздался последний отчаянный вопль и глухой шум. Женя все-таки отважился на прыжок, а может быть, просто не выдержали уставшие пальцы. Илларион быстро приблизился к нему и, убедившись, что тот жив и с виду почти не пострадал, коротким движением руки послал его в отключку.

После этого он сел в машину и поспешно покинул место баталии, не без оснований полагая, что кто-нибудь из соседей наверняка уже накручивает диск телефона, пытаясь дозвониться в милицию.

Преодолевая естественное побуждение гнать изо всех сил куда глаза глядят, Илларион вел машину спокойно, старательно соблюдая все правила и точно следуя указаниям дорожных знаков: ему вовсе не улыбались сейчас препирательства с гаишниками. Через несколько минут за ним будет охотиться вся московская милиция. Конечно, он может дать себя задержать, он может даже сам явиться в милицию и поведать там свою неправдоподобную историю. Вполне возможно и даже весьма вероятно, что в таком случае он будет иметь дело с кем-то, кто не состоит на жаловании у Северцева, но на разбирательство все равно потребуется время, а время сейчас работает против него. Кроме того, пока он будет сидеть в каталажке, дожидаясь того или иного исхода дела, до него доберутся те, от кого он только что ускользнул. Вечно быть настороже нельзя — когда-нибудь ему придется уснуть, и тогда…

Он поймал себя на том, что ведет машину в сторону Беговой. Суетишься, Забродов, сказал он себе, нервничаешь. Куда это ты наладился? Уж не к Пигулевскому ли?

Старик-антиквар два года назад продал свой «запорожец» и был так утомлен этой процедурой, что до гаража у него просто не дошли руки. «Буду владеть недвижимостью, — посмеиваясь, говорил он, — а когда окончательно надоест, продам». Гараж так и стоял пустой — сдавать его в аренду Марат Иванович не торопился, не желая связывать себя деловыми отношениями с незнакомыми людьми. Он, конечно, не отказал бы Иллариону, попроси тот у него временного пристанища для своей машины, но…

«Вот именно, — подумал Илларион, — „но“». Машину, конечно, необходимо где-то оставить — этот защитного цвета монстр с укрепленным поверх капота запасным колесом слишком бросается в глаза, а ориентировка на него будет у каждого гаишника в самое ближайшее время. Но не у Пигулевского же его оставлять! И вообще, не у знакомых. Люди Северцева наверняка хорошо изучили его, Иллариона, ближайшее окружение, а если не изучили, то наверняка изучат. И уме Пигулевского-то они не пропустят, раз смогли узнать про Гершковича, с которым Илларион едва успел познакомиться.

Илларион резко свернул в переулок: впереди у обочины стояла милицейская «волга», и два гаишника проверяли документы у водителя какого-то джипа. «Началось, — подумал он. — Но, похоже, точного описания машины у них еще нет. Видимо, Но, похоже, точного звонила какая-нибудь пенсионерка, слабо разбирающаяся в марках автомобилей».

Он долго колесил по городу, окольными путями пробираясь к автомобильной стоянке, где работал охранником его бывший курсант. Добрался он туда без неприятностей — видимо, охотники в первую очередь блокировали выезды из города. Слава Родин был очень рад встрече и моментально отыскал на переполненной стоянке «резервное» место. Он явно был не прочь поговорить со своим инструктором, а то и усидеть бутылочку-другую, но Илларион отказался, сославшись на спешку. Внимательно посмотрев на него, Родин нахмурился и вдруг спросил:

— Проблемы, капитан? Помощь не требуется?

— Пока не требуется, Слава, но за предложение спасибо. И вот что: ты меня не видел.

— Ну, это само собой. Если понадоблюсь, вы знаете, где меня найти.

Распрощавшись с охранником, Илларион легким шагом покинул стоянку. Из кафетерия гастронома он позвонил Мещерякову. Тот снял трубку сразу, словно дожидался звонка.

— Мещеряков слушает. Кто у телефона?

— Забродов. Здравствуй, полковник.

— Здравия желаю, товарищ генерал.

— Ты что, Мещеряков, белены объелся? Или с самого утра успел в свой сейф наныряться?

— Никак нет, товарищ генерал. Документы еще не готовы. Работаем.

— У тебя что, в кабинете кто-то сидит?

— Так точно, товарищ генерал. Как только будет готово, я вам перезвоню.

И он положил трубку. Илларион пожал плечами, заказал себе вторую чашку кофе и пачку сигарет и, положив телефон на столик перед собой, стал ждать звонка, чередуя глотки с затяжками и продумывая план своих действий.

Мещеряков позвонил минут через сорок и коротко сказал:

— Надо встретиться.

— Надо так надо. Давай так… Илларион объяснил, где его найти.

— Далеко, — сказал Мещеряков.

— Я без машины, — объяснил Илларион. — Кстати, ты не мог бы одолжить свою?

— Вертолет не нужен?

— Нет, спасибо. Уж очень заметный. И постарайся не привести за собой «хвост».

— Не учи ученого.

— Так я буду ждать.

— Пока.

Мещеряков явно уже был в курсе всех дел. Иллариона это радовало, поскольку избавляло от необходимости пересказывать свои приключения и выслушивать при этом неизбежные матерные комментарии.

Через полчаса перед кафетерием остановилась машина Мещерякова. Полковник остался в салоне. «Молодец, — подумал Забродов, — сообразил». Однако тут же выяснилось, что хвалил он полковника рано — только такой кабинетный разведчик, каким стал в последние годы Мещеряков, мог не заметить красный «ситроен», скромно припарковавшийся неподалеку. В «ситроене», насколько мог разглядеть Илларион, сидели двое, причем ни один из них не вышел из машины.

Илларион набрал номер сотового телефона Мещерякова и, когда тот поднял трубку, сказал:

— Тебя пасут. Сиди спокойно, не дергайся. Красный «ситроен» через две машины позади тебя. Когда они отвлекутся, объедешь квартал и вернешься сюда, только не торопясь.

— Чего это они станут отвлекаться?

— Отвлекутся, я что-нибудь придумаю. Ты все понял?

— Я-то понял, а вот ты…

— Ладно, ладно, это потом. Я пошел. Илларион вышел из кафетерия в торговый зал гастронома и с предельно деловым видом решительно вошел в дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Его никто не остановил, и он беспрепятственно пересек обширные полутемные подсобные помещения. Коридор вывел его прямиком на бетонную рампу, к которой подъезжали для разгрузки продуктовые фургоны. Как он и ожидал, на заднем дворе гастронома уныло слонялись какие-то потертые ребята, лениво подпиравшие стволы чахлых лип и стрелявшие друг у друга бычки.

Илларион спрыгнул с рампы и подошел к ним. Это была обычная великовозрастная шпана, целыми днями отиравшаяся во дворах гастрономов в ожидании поживы или какой-нибудь «левой» разгрузки, за которую можно было получить расчет дешевым вином.

— Дело есть, отцы, — сказал Илларион.

— Плати бабки, будет дело, — лениво ответил плечистый, но какой-то помятый и словно бы опущенный парень лет тридцати, одетый в строгом соответствии с молодежной модой десятилетней давности.

Со всех сторон начали подтягиваться заинтересованные слушатели, постепенно беря Иллариона в кольцо.

— Полета зеленых хватит? — спросил Забродов.

— Это смотря за что, — ответил его собеседник.