Эпизод. Сборник произведений - Сергей Киселев Страница 28

– Так, судя по всему, один из покойничков совершил побег из морга, – с улыбкой посмотрев на Шалимова, сказал Серёгин. Оказалось, что позвонили из больницы, там в морге кто-то разбил окно, они как раз направлялись туда. Гуня был последним кого доставили в морг в этот день, поэтому до утра он был закрыт, никто туда не заходил.

Шалимов с Серёгиным вначале поехали в больницу, чтобы удостовериться в воскрешении Гуни и разобраться со степенью ущерба, а где искать сбежавшего «покойничка» они знали.

Гуня проснулся от жуткого холода, его трясло. Какое-то время лежал и смотрел в потолок, пытаясь вспомнить, что с ним произошло. Приподнял голову понял, что находится в коридоре, в конце приоткрытая дверь, в проёме свет. Трость выскользнула и упала на пол, он пошарил рукой, пустота, до пола не достать. Думая, что лежит на кровати в вытрезвителе, стал переворачиваться на бок, каталка двинулась и Гуня свалился вниз вслед за своей тростью.

Пролежав какое-то время на полу, приходя в себя, встал и пошёл в обратную сторону от приоткрытой двери, предполагая, что там есть выход. На шум, связанный с падением никто в коридор не вышел, а в таких делах: самое главное вовремя смыться. «Новый трезвяк, что ли построили. Какого они меня в коридоре оставили, да ещё на каталке…». Дойдя до конца коридора, наткнулся на дверь, открыл её и вошёл в помещение, это был холодильник. На первый взгляд, казалось, все как в вытрезвителе: белые простони, торчащие ноги из-под них, но что-то всё равно не так. Похмельный синдром затруднял мыслительную деятельность. Чуть пройдя, увидел на ноге бирку и до него дошло, что он в морге, развернулся и устремился в обратную сторону к «свету в конце туннеля».

Баба Варя, соседка Гуни, не очень удивилась увидев входящих Шалимова с Серёгиным. Она предполагала, что сегодня придётся вызывать милицию после того, как Гуня не ночевавший дома, с утра заявился уже поддатый, ещё привёл с собой своего дружка Кольку, но час икс ещё не настал, компания вела себя тихо, засев в комнате Гуни.

Когда Гуня с Колькой завалились в барак она поинтересовалась, где это он успел набраться с утра пораньше, Гуня ответил, что в морге «нарисовалась халтура» и с ним расплатились спиртом, дав ещё пару простыней. При нём действительно был небольшой узел из простыни, что в некотором роде подтверждало правдивость его слов. Для его друга собутыльника, это был убедительный аргумент, а для бабы Вари нет.

– Морг ещё сюда приплёл, безбожник. Это какая там ночью может быть халтура, гонишь тут. Спёр где-нибудь.

– Чё сразу спёр, ты сама раскинь мозгами, где можно получить за шабашку спирт и простыни, только в морге, – встал на защиту Гуни Колька, ему хотелось побыстрее приступить к процессу связанным с употреблением, а тут соседка прицепилась со своими расспросами.

– Логично, – буркнул Михалыч, ещё один сосед Гуни, присоединившийся к дискуссии. После чего, он тут же за проявленную солидарность был приглашён на «чаепитие».

Баба Варя махнула на них рукой, дабы раньше времени не накалять обстановку. Гуни она не поверила, считая, что тот скорее всего украл принесённое им. Отсюда появление милиции посчитала вполне закономерным явлением.

– Что граждане тунеядцы, с утра пораньше. Место встречи изменить нельзя, после обеда в вытрезвитель поедем? – спросил Шалимов, входя в комнату Гуни.

– А на хрена вы меня к жмурикам отвезли? – парировал Гуня, вопросом на вопрос, как бы давая понять причину происходящего.

– Вася тебе надо было идти учится на артиста, а не на инженера. Ты так натурально сыграл покойника, от настоящего не отличишь. Радуйся, значит ещё поживёшь. Так, давай возвращай незаконно нажитое добро, – сказал Шалимов.

Перед тем как покинуть медучреждение Гуня помимо жидкости содержащий спирт прихватил несколько простыней и кое-какой режущий инструмент. Бурча, что-то себе под нос, встал из-за стола и вытащил из-под кровати узел из простыни, отдал его Шалимову.

Баба Варя, узнав, что произошло с Гуней тут же взяла и вылила принесённую им жидкость из морга.

– Ещё людоедов мне здесь не хватало, – сказала она. – Ты же не из опечатанной бутыли наливал. Это бэу из морга, мало ли для чего оно там использовалось. И так проспиртовался, что мороз не берёт. Ты теперь у нас Гуня прямо-таки Кащей Бессмертный.

С этого времени за Гуней закрепилось ещё одно прозвище: Кащей.

Всю гоп-компанию добровольно-принудительно выдворили во двор расчищать снег. Сделали, это с целью, чтобы народ протрезвел и не встретился сегодня ещё раз с милицией, а бабу Варю попросили контролировать процесс и не впускать в дом пока не выполнят работу.

Случай с Гуней мог бы стать предметом научного исследования, но остался обыкновенным недоразумением. Правда подтвердил, что зелёный змий несёт в себе не только разрушения, но и обладает свойством живой воды. Всё должно быть в меру и у каждого она своя.

Гуня умер через три года. Это произошло не в бараке, а в подвале многоэтажки. Начавшееся разложение указывало на то, что на этот раз апостол Пётр не завернул бродягу обратно на Землю. Его талисмана-трости в подвале не оказалось. По иронии судьбы на место обнаружения труппа вновь выехал Шалимов, который дежурил по ГОВД.

Часть вторая. Это всё звезды…

У каждой профессии есть свои приоритеты, для опера, например, важно получить оперативно-значимую информацию. Рабочий день давно закончился о том, что он ненормированный вспоминали редко, задерживаться на работе давно вошло в привычку. Когда последние незадействованные на дежурстве или в мероприятиях опера, в числе которых был и Серёгин собрались разбегаться по домам, появился Новицкий. Ему «тайное ухо уголовного розыска» нашептало о поступлении партии наркотиков. Все понимали, что это может оказаться пустышкой и необходима перепроверка, но глаза у Новицкого горели, он словно гончая почуявшая дичь не собирался останавливаться, мотивируя тем, что завтра может оказаться поздно. Остальным не оставалось ничего, как только мобилизоваться.

Чтобы всё было наверняка группа выехала в адрес предполагаемого поступления наркотиков в начале одиннадцатого часа ночи. Это была окраина города, на пустыре шла одноэтажная застройка, фонари стояли редкими цепочками освещая отдельные островки территории; на домах отсутствовали таблички с названием улиц и номерами. Если с улицей худо, бедно разобрались, то дом найти оказалось делом не простым, хотя Новицкому его показали.

Покружив, он указал на один из них:

– Этот, – сказал он.

Дом был погружён в темноту, свет не просматривался и через закрытые ставни.

– Что-то уж очень тихо, – засомневался один из оперов.

– Этот, этот, – утвердительно сказал Новицкий и объяснил