Неловкая поступь смерти - Наталия Николаевна Антонова Страница 28

– Вы не горячитесь так, Вера Дмитриевна, – мягко проговорил оперативник, – лучше расскажите мне о своей подруге.

– О Миле?

– О ней самой.

– Да что я могу о ней сказать? – пожала плечами Дубкова. – Только хорошее.

– А конкретнее?

– Мила добрая, отзывчивая. Только влюбчивая.

– Значит, влюбчивая?

– Увы. Другая давно бы выгнала Аркадия, а она мало того, что терпит его, так ещё холит его и лелеет.

– Понятно. То есть ради своего возлюбленного ваша подруга может пойти на многое?

– И не говорите, – сокрушённо вздохнула Дубкова.

– Теперь ответьте мне – могла ли ваша подруга дать ложное алиби своему сожителю?

Глаза Веры сердито сверкнули.

– Он не сожитель, а любимый человек. Я же только что объясняла вам!

– Пусть так, так могла или нет?

– Нет, Мила честный и ответственный человек.

– То есть она не станет покрывать своего горячо любимого Аркадия?

– Нет! И ещё раз нет! – воскликнула Дубкова, резко поднялась с дивана и, сверля Ахметова глазами, заявила: – Больше мне сказать вам нечего.

– Оно и видно, – вздохнул Ринат и направился к двери, которую минуту спустя хозяйка с грохотом за ним захлопнула.

– Горячая штучка, ничего не скажешь, – улыбнулся он. И увидел, что из-за двери соседней квартиры выглядывает голубой глаз. Потом оттуда высунулась аппетитная пухлая ручка и, замахав, поманила оперативника к себе.

Он послушно подошёл. Это, конечно, была соседка Дубковой пышечка Нюся. Когда дверь приоткрылась пошире, Ринат приветливо улыбнулся девушке.

– Заходите скорее, – прошептала она так горячо, что его буквально обдало жаром. – Я сначала вас на площадке ждала, – проговорила девушка, когда оперативник оказался в её квартире, – а вы всё не шли и не шли. – Он расслышал в её голосе мягкий укор.

– Мне нужно было поговорить со свидетельницей, – неожиданно для себя принялся оправдываться капитан.

– Ой, какая из Верки свидетельница, – сморщила свой курносый носик девушка.

– Анна… – начал было Ринат.

Но девушка перебила его:

– Нюся я. Просто Нюся.

– Хорошо, просто Нюся. А я Ринат Ахметов.

– Очень приятно, – улыбнулась Нюся кокетливо, но тут её взгляд упал на обручальное кольцо Рината, и она вздохнула, не скрывая своего огорчения.

Ринат, как ни старался, не смог удержаться от улыбки.

– Была не была, – махнула рукой Нюся. – Я слышала, вы Горбунковой интересовались.

– Да.

– Так от Верки разве добьёшься толку. Они с Милкой неразлейвода.

– А вы знаете Милу?

– Близко нет. Но как-то явилась она к Вере, а её нет, ну я и пригласила её к себе, а она не в духе была. Выпили мы с ней по чуть-чуть, она мне и рассказала всё о своей тяжёлой бабьей доле.

– ? – бровь Ахметова вопросительно приподнялась.

– Об Аркадии своём горемычном, – охотно пояснила Нюся.

– А-а, – только и протянул Ринат.

– Она в него влюбилась, как кошка, понимаете, он любовник классный. – Нюся выразительно посмотрела на Ахметова. Но, не дождавшись от него ожидаемой реакции, продолжила уже более сдержанно: – Но любовь любовью, а ведь и бытовые проблемы никто не отменял. – И неожиданно спросила: – Вот если бы вы своей жене перестали получку отдавать, что бы она с вами сделала?

– Сослала бы к маме, – улыбнулся Ринат и попытался представить рассерженное лицо Гузель и метёлку в её руках. Но ему это не удалось.

– Вот, – одобрила предполагаемый поступок жены Ахметова Нюся. – Представьте себе! И Мила прозрела! Надоело ей, что Аркаша на её шее сидит.

– Понятно. А потом вы ещё виделись с Горбунковой?

– И не раз. Мы как бы подружились. У Веры характер строгий, и вообще она суховата, хоть девка хорошая. Но со мной Люде проще было.

– И она именно вам продолжала жаловаться на жизнь?

– Иногда. Милка выгнала бы Аркадия. Но тут произошло неожиданное – его мачеха заболела.

– Приёмная мать, – машинально поправил Ринат.

– Не важно! – отмахнулась Нюся. – Но у Милы появилась надежда на обеспеченную жизнь. А мачеха возьми да и начни поправляться. Мила так убивалась! Если бы вы только видели.

– Не довелось, – с деланым сожалением проговорил оперативник и спросил: – Что же произошло потом?

– Ничего не произошло, – вздохнула Нюся.

– Мила больше не говорила вам, что прогонит Аркадия?

– В последнее время нет. Может, надеялась, что мачеха недолго протянет.

– А у неё были основания так думать?

– Этого я не знаю, – ответила Нюся.

Поблагодарив разговорчивую соседку, Ринат отправился к Наполеонову и доложил ему обо всём, что удалось узнать. По лицу следователя оперативник догадался, что что-то в полученной информации заинтересовало его.

Глава 16

Не дожидаясь наступления вечера, Наполеонов позвонил в детективное агентство. Трубку, как всегда, снял Морис и проговорил:

– Детективное агентство «Мирослава» слушает.

– Вот-вот, слушай в оба уха!

– Это ты, Шура?

– А то кто же.

– Мало ли, – неопределённо отозвался Миндаугас.

– Да вы никак звонка клиента ожидаете?

– Нет пока.

– Ага, заливай больше! – не поверил Наполеонов. – Истосковались без работы? Признавайся!

– У нас отпуск, – безразличным голосом ответил Морис.

– Ага, отпуск у них. Ладно, проехали. Я сегодня собираюсь к вам. Что-нибудь вкусненькое будет?

– Что-нибудь будет, – отозвался Морис.

– Миндаугас! Я что-то не слышу в твоём голосе энтузиазма.

– А тебе обязательно нужно его слышать?

– Не то чтобы обязательно, – сбавил напор Наполеонов, – но желательно. И пустился в объяснения: – Ты пойми меня, мил человек, если ты, услышав о моём приезде, не прыгаешь от радости, то можешь поддаться лени и оставить меня без вкусного ужина.

– Да прыгаю я, прыгаю! – не выдержал Морис и рассмеялся.

– Почему же я ничего не слышу? – озабоченно спросил Наполеонов.

– А что ты должен слышать? – попался на его удочку Морис.

– Грохот, естественно! Ты вон какой лось! От твоих прыжков должен такой шум стоять, что хоть уши затыкай. А ты сидишь, как мышь…

– Шура, ты пробудил во мне желание, – сказал таинственным голосом Морис.

– Какое такое желание? – живо заинтересовался Наполеонов.

– Придушить тебя.

– Э нет! Я на это не подписывался, – запротестовал Наполеонов. – Накормить, напоить, спать уложить. Но никакого рукоприкладства. Это не наш метод, – поучительно проговорил он в завершение.

Миндаугас вздохнул.

– Достал я тебя? – сочувственно спросил Шура.

– Ещё как, – не стал скрывать Морис.

– Ну ладно, отдыхай пока, – смиловался следователь, – пока, пока.

Миндаугас что-то ответил ему по-литовски и отключился.

Наполеонов послушал короткие гудки и проговорил удовлетворённо:

– Послал, наверное, по известному адресу.

На самом деле Морис просто сказал ему – до вечера.

Когда Мирослава спустилась вниз, то увидела на кухне размораживающееся мясо, рассыпанные на столе овощи и тесто, подходящее в кастрюле.

– Мы ожидаем гостевой десант? – спросила она.

– Типа того. Звонил Шура и жаловался, что мы, вернее я, не проявляю энтузиазма.

– По поводу чего?

– По поводу его кормления, естественно.

Мирослава вздохнула:

– А может, его вообще к нам не пускать?

– Как это? – не понял Морис.

– Очень просто, держать ворота на замке. У нас тут не трактир для голодных следователей.

– Так он не только следователь, но ещё и ваш друг, – напомнил Морис.

– Вот именно! – согласилась Мирослава. – И мог бы привозить провизию с собой.

Морис невольно рассмеялся.

Мирослава была довольна, что развеселила его и предложила:

– Давай я помогу тебе очистить и нарезать овощи.

– Только добровольных помощников мне на кухне не хватало, – проворчал Миндаугас делано-сварливо и добавил уже обычным тоном: – Вы же знаете, что я люблю всё делать сам.

– Дело хозяйское, – не стала спорить Мирослава. Она не была