Из Ниццы с любовью - Елена Валентиновна Топильская Страница 28

Лена же мучилась другими проблемами: ей страшно хотелось рассмотреть Регинино винтажное приобретение. Да и мне тоже, что скрывать.

— Слушай, как ты думаешь, удобно к ней заглянуть? Или не беспокоить? Конечно, она переживает, но, может, ее отвлечь? Давай ей вина отнесем? И сардин… Она же ничего не ела.

Ленка, добрая душа, не дождавшись моего согласия, уже наливала вино и фигурно раскладывала на тарелочке сардины. Мы спустились вниз, в декадентскую светелку к тоскующей красавице. Свет, на наше счастье, там горел. Лена держала поднос с угощением, я деликатно постучала.

— Ну? — донесся недовольный голос Регины, и мы вошли.

Она по обыкновению лежала по диагонали своей квадратной кованой кровати, на животе, и смотрелась в напольное зеркало, стоящее у стены. Лена поставила перед ней поднос и присела на корточки.

— Региша, ты не ела ничего…

Регина испустила томный вздох и села на кровати по-турецки.

— А вы чего себе не принесли? Тащите бутылку, выпьем между нами, девочками.

Ленка унеслась наверх и через тридцать секунд влетела обратно с бутылкой вина, двумя бокалами и коробкой печенья.

— Отлично, — покосилась на добычу Регина. — Ну, давайте, разливайте.

Разлили и выпили. Регина погрустнела еще больше.

— Да, в убивца я еще не влюблялась, — грустно заметила она.

— Да ладно, может, он еще и не убивец, — утешила ее Лена, но Регина только покачала головой.

— Нет, нюхом чую, он — криминальная личность.

— Региночка, дай посмотреть на твою подвеску, — попросила я. Не для того, чтобы отвлечь ее от дум про великолепного жиголо. Просто эта вещь почему-то меня притягивала, я все время думала про нее, представляла ее необычную форму, хотелось трогать ее, держать в руках, ощущать ее вес, гладить перламутровые изгибы.

Регина потянулась к своей сумочке, достала из нее синий замшевый футляр. Открыла его, поставила перед собой на кровати, и мы все трое одновременно протянули руки к жемчужине.

— Регина, она настоящая? — тихо, благоговейно спросила Лена.

Регина покачала головой.

— Если бы она была настоящая, на нее можно было бы пол-Ниццы купить. Она бы тогда где-нибудь в музее лежала, в Лувре, а не в этой забегаловке в Эзе. Нет, Леночка, это хорошо сделанная бижутерия, но какая она… черт ее дери…

Разглядывая подвеску, она восхищенно прикусила губу.

— Это винтаж? — продолжала Лена.

— Винтаж. В таком винтажном украшении не стыдно пойти в приличное место. — Регина ласково погладила жемчужину. — И всего за пятьдесят евро, фантастика!

— Померяй, — предложила я. — Она тяжеленная, наверное? Как ее на шее таскать?

— Ничего, сейчас и не такое таскают, — успокоила Регина.

Она вытащила жемчужину из коробки и приложила к груди. Она и жемчужина как-то очень сочетались друг с другом. Созданы были друг для друга. Дополняли одна другую.

— Жалко, у меня цепочки нет подходящей, — вздохнула Регина.

Лена восторженными глазами смотрела на нее.

— Да, эта вещь не для меня, — пробормотала она.

Регина с улыбкой приложила подвеску к ней, и мы дружно фыркнули: на цыплячьей Лениной шее подвеска сразу потеряла свою загадочность и стала смотреться грубым неопрятным куском пластика или стекла (из чего там делают искусственный жемчуг?), почти булыжником. Да, вот что значит, не ее вещь.

Именно в этот момент к нам решили присоединиться мужчины, ощутившие себя брошенными. Они пошли вниз на голоса и влились в нашу компанию. Расселись, подливали девушкам, отпускали какие-то плоские шуточки, и все расслабились. В деталях рассмотрели подвеску, обсудили ее в плане соотношения цены и качества.

— Нет, все-таки винтаж этот — надувательство, — с видом тонкого ценителя искусства изрек Горчаков. — С такой колобахой — только в воду, от несчастной любви топиться. Ко дну пойдешь без разговоров. Ой, дурят нашего брата! Полсотни евро… Это сколько будет по курсу?..

Он задумался, вертя подвеску в руке. Мне на секунду пришло в голову — а не гоняются ли наши преследователи вот за этой самой подвеской? Вдруг она действительно стоит больше, чем Регина за нее заплатила? Или просто дорога кому-то как память, или имеет какое-то сакральное значение, нам неизвестное? Например, является фетишем подпольной секты? Нет, это уж меня занесло. Кроме того, откуда они могли знать, что мы поедем в Эз и Регина купит эту штуку сегодня вечером? Следили-то за нами еще вчера, когда ни про какой винтаж речи не было. И на виллу залезли раньше. Ничего не понимаю. Ясно одно, подвеска тут ни при чем.

Регина с тревогой следила за действиями Горчакова. Он попробовал подвеску на зуб — с Региной чуть припадок не случился, а потом и с Леной заодно — она шлепнула Горчакова по руке, как маленького: «Что ты грязь всякую в рот тащишь!», и Регина обиделась уже на нее… Сашка отобрал у него подвеску и стал пристраивать ее обратно в коробку, не выпуская из руки бокал с вином; чуть не облился, дернулся и краем крышки футляра сковырнул со своей порезанной руки пластырь. Запачкал кровью синюю замшу коробки. Регина, успокоившаяся было, снова расстроилась.

— Ну вот, не понос, так судорога, как ваш Кораблев говорит.

Сашка попытался оттереть с футляра кровь, но размазал ее еще хуже, и поднял виноватые глаза на Регину:

— Ладно, не переживай. В конце концов, это просто футляр, его ты на шее носить не будешь. Приедем, я тебе кровь чем-нибудь выведу. А насчет Кораблева… Может, тебя с ним познакомить?

— Мы знакомы, ты что, забыл? — повела плечом Регина.

— Нет, я имею в виду, свести вас прицельно. Вот и встретятся два одиночества…

— Он, кстати, квартиру ремонтирует, — встрял Горчаков. — В общем, потихоньку становится положительным человеком.

— Может, составите счастье друг друга, — добавил Сашка. — А то что все мыкаетесь, оба…

Да, мужчины наши на редкость деликатны. Осталось только намекнуть на Регинин возраст, что у Горчакова и не заржавело:

— Да и вообще, тебе к старости-то лучше кого поспокойнее найти, не сопляка какого-нибудь.

Но она, видимо, деморализованная событиями последних дней, воспринимала их реплики довольно спокойно, и даже, я бы сказала, добродушно. Мальчики еще пофонтанировали в том же духе, и Регина не отпустила никаких язвительных замечаний, а наоборот, слабо улыбнулась и отпила из бокала; хорошее вино, надо будет запомнить и использовать такое в качестве антидепрессанта.

Когда спиртное кончилось, мы еще немного посидели, поболтали на отвлеченные темы, повспоминали Эз: его узкие улочки между каменными стенами крепости,