Шахматист - Ксения Полянская Страница 28

— Угу. Пьянство…

Я задумался и начал искать сходство.

— Да, а что ты удивляешься? Район не очень благополучный, — прервал мои раздумья Саша.

— Я к Лере, — не ответив на вопрос, бросил я.

Сначала я забежал в морг, но обнаружил его закрытым. Значит, она в кабинете. И дедукция меня не подвела.

— Привет ещё раз, — произнёс я, встретившись взглядом с Лерой. Она посмотрела на меня молча и протянула лист, на котором было написано:

«Операционный лист пациента № 1654

Ф. И. О. Варавин Игорь Михайлович Дата рождения 20.03.1968 Адрес: ул. Мечникова 32, дом 22 Хронические заболевания: компенсаторный цирроз печени

Свёртываемость крови: удовлетворительная

Группа крови: ||| Резус: + Оказываемая услуга: операция на мениске коленного сустава

Подпись пациента на отказ от претензий: Подпись заведующего хирургического отделения:»

— Хмм… Отчим, значит. Чем же он ему не угодил? — радостно воскликнул я.

— Чей отчим? Ты что-то выяснил? — не понимала Лера.

— Так точно. Варавин проходил по делу Ботковой как подсудимый. Вышел по УДО относительно недавно. Его отпечатки есть на одежде жертвы.

— Прекрасный расклад, Михаил Алексеевич, — произнесла она, развернувшись к столу.

— Ох, можно просто Миша, — отмахнулся я.

— Как скажешь, — пожала плечами она с лёгкой ухмылкой.

— Ладно, мне нужно съездить к Варавиным, расспросить их про Игоря Михайловича, ну, и к Гордеевой забежать, Сергеич посоветовал сделать на неё небольшой упор. Так что надо бы поспешить. Проверь-ка Варавина младшего в списке тех, кто миорелаксанты покупал. И занеси результаты в кабинет.

— Хорошо, — произнесла Лера и принялась составлять список.

Я вышел из участка и поскорей направился к машине. Мой старенький Nissan гордо ожидал меня среди других отполированных машин. Он издал характерный «пип-пип», означающий, что двери открылись. Но как только я сел в свой автомобиль, на переднее сиденье уселся Сергеич с небольшой сумкой в руках.

— Я с тобой. Я взял камеру, заснимем показания Гордеевой. Я должен увидеть её поведение, а не только услышать, — прокомментировал своё проникновение в личный автомобиль психолог.

Я кивнул и завёл машину. Дороги были полупустые — все на работе, как-никак. Сергеич ехал молча, но через некоторое время всё же произнёс:

— Нервничаешь.

Это был даже не вопрос, а утверждение.

— Отчего же? — спросил я, удивившись.

— Ты постукиваешь по рулю, черезмерно наклонён к стеклу автомобиля, всё время поправляешься, пытаясь привести себя в порядок. Ты явно нервничаешь, — заключил он.

— Пф, ерунда, — ответил я, хотя это и была чистая правда.

— Нисколько. Чувствуешь груз ответственности за сегодняшний день, не так ли? Никто не разряжает обстановку глупым юмором, а тишина тебя угнетает. Ты рад, что дело медленно проясняется, но переживаешь, что ошибёшься, как тогда…

— Да. Прекращай свой анализ, Сергеич. Применяй его на подозреваемых, — перебил его я.

— Не волнуйся. Errare humanum est.

— Да, но не нам, — возразил я, погрузившись в свои мысли.

— То было давно. Пора это отпустить, — не останавливался Сергеич.

— Хватит. Я понял.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали. От этого поездка казалась бесконечной. Но прошло всего лишь полтора часа, как мы уже стояли на пороге у Татьяны. Она дружелюбно поздоровалась и пригласила войти. Её дом казался мне немного другим, нежели раньше. Видимо, это было так заметно по моему лицу, что она спросила:

— Что-то не так, Михаил Алексеевич?

— Мне кажется или у вас в доме что-то изменилось? — спросил я в недоумении.

— Верно. Я решила сменить стиль. Надоели белые стены, тёмно-серые смотрятся гораздо лучше. Вы такой внимательный, — похвалила она, подмигнув.

— Миледи, нам нужно взять у вас показания для составления протокола, — Сергеич внезапно ворвался в наш разговор.

— В полиции все такие галантные? Я с радостью помогу вам в этом, — улыбнулась она, приглашая нас в гостиную.

— Замечательно. Присаживайтесь, я сейчас установлю всё, и мы начнём, — предупредил меня коллега.

— А вы новый напарник Михаила? — игриво продолжала Таня.

Я хотел что-то сказать, но психолог меня перебил:

— Да, но я на время, его коллега заболел. Все мы в полиции не из металла, — улыбался он.

Таня захихикала. Хитёр, ай хитёр! Если бы она знала, что перед ней психолог, то вела бы себя иначе — более осторожно. А так, всё, что на языке вертится, будет у нас. Он установил штатив с камерой. Взял свой планшет для бумаги, ручку и сел напротив Тани.

— Начинаем запись. Ведётся запись допроса свидетельницы по делу № 1.03674 Гордеевой Татьяны Александровны. Вы даёте своё согласие на проведение допроса? — уточнил Сергеич.

— Да.

— Прошу вас произнести клятву свидетеля.

— Я, Гордеева Татьяна Александровна, клянусь говорить правду и только правду, ничего не искажая.

— При нарушении данного вами слова, вы будете отвечать по закону, а конкретно по статье УК РФ№ 307 «заведомо ложные показания, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод». Вы осознаёте это?

— Да, — всё так же улыбаясь, говорила она.

— Вы знакомы с Варавиным Марком Игоревичем?

— Да. Он был нашим общим другом до того момента, пока его не посадили за изнасилование моей подруги. Это ужасно, — огорчённо сказала Гордеева.

— Вы сейчас про пострадавшую Мурзину Екатерину Павловну, так?

— Всё верно.

— Вы считаете, что он виновен в преступлении, за которое был осуждён? — с напором проговорил Сергеич.

— Нет.

— Но вы давали показания в суде против него, не так ли?

— Да, но мне угрожала Боткова Мария. Она приходилась свидетелем. И мне пришлось дать ложные показания, я уже говорила это на предыдущем допросе, — затараторил девушка.

— Всё верно. Но учтите, данные показания не должны содержать ложной информации, иначе ваше наказание увеличится.

— Я это прекрасно понимаю, — злилась та.

— Замечательно. Что вы можете сказать о характере Варавина? — постукивая ручкой, говорил Сергеич.

— Он был достаточно вежливым, дружелюбным, весёлым молодым человеком, не знаю, каким он, конечно, стал сейчас…

Она замялась и села в более