Дом раненых сердец - Марина Серова Страница 28

– Дань, а где сейчас находится дочь этого питерского бизнесмена? – спросила я.

– Совершенно не в курсе, – покачал головой Ляховецкий. – Вот уж чего не знаю, того не знаю. Правда, однажды до меня дошел слух, что девушка куда-то исчезла.

– Как это «исчезла»? – спросила я.

– Ну как, как. Вроде бы как-то вышла из дома, а обратно не вернулась. И никто не знает, где она. Однако отец не стал ее искать. Странно, не правда ли? Ты не находишь? – спросил Ляховецкий.

– Так, может быть… Дань, а что, если девушка находится в клинике? – предположила я.

– Мне эта мысль тоже приходила в голову. Смотри, ведь если бы бизнесмен и правда не знал, где может находиться его чадо, то он бы нанял с десяток частных сыщиков, а может быть, и прибегнул к помощи полиции, хотя едва ли. Все-таки дочь-то – наркоманка.

– Ну, так это вряд ли является тайной за семью печатями, – возразила я, – шила ведь в мешке не утаишь. Я считаю, что бизнесмен не отступился бы и заставил отыскать дочь. Ну а раз он не стал никого привлекать, то, скорее всего, он все-таки держит девушку в надежном месте. Там, где есть решетки на окнах, прочная дверь, хорошая звукоизоляция.

– Да, Тань, ты права, скорее всего, именно так все и есть, – подхватил Ляховецкий. – Возможно, к девушке пригласили личного врача и медсестру. Они проводят необходимые мероприятия для того, чтобы снизить неизбежную в таких случаях интоксикацию организма. И вообще, как мне кажется, обо всей этой ситуации с дочерью бизнесмена знает очень узкий круг лиц.

– То есть бизнесмен выжидает, когда же будет создано это волшебное лекарство? – спросила я.

Даниил кивнул.

– Дань, а ты не назовешь мне имя этого питерского бизнесмена? – спросила я.

– Нет, Тань, – твердо ответил Ляховецкий. – Как говорится, плетью обуха не перешибешь. Тебе лучше не знать, поверь мне. У тебя ведь есть твое расследование, вот и занимайся им.

– Пожалуй, ты прав, Даня, – задумчиво сказала я. – В любом случае большое тебе спасибо, ты мне очень помог. Теперь, после твоего рассказа, очень многое прояснилось и встало на свои места.

– Я рад, Таня, что смог помочь тебе. Ну, удачи тебе.

– Спасибо, Даня.

После разговора с Ляховецким я подумала и решила, что есть смысл снова наведаться в ночной клуб «Оазис». Ведь именно там видели Елизавету Донникову, а после она нигде больше не появлялась, ни дома, ни в университете. Можно допустить, что учеба и получение высшего образования Елизавету не интересовали от слова «совсем». Возможно, что ее новое увлечение – Станислав Сошественский – вовлекло девушку в любовный водоворот настолько, что ей не хотелось никакой связи с внешним миром. Отключила Елизавета свой смартфон и наслаждается сейчас где-нибудь новыми отношениями. Но с другой стороны, нельзя сбрасывать со счетов то, что Станислав принимает наркотики, об этом уверенно говорил Константин Стародубников – экс-друг Станислава и экс-бойфренд Елизаветы. Возможно, что Елизавета уже успела, как говорится, «подсесть» на наркотическое зелье. Конечно, срок употребления наркотиков у девушки не такой уж и большой, но тем не менее помощь ей определенно требуется.

Я завела мотор и поехала к ночному клубу. Я подъехала на парковку, но сразу выходить из машины не стала. Надо было составить план, к кому конкретно мне лучше обратиться. В принципе, нужные мне вопросы я уже задавала и бармену, и охранникам. Однако сколько-нибудь определенных ответов на них я так и не получила.

Был еще один момент, который не давал мне покоя: ведь никто из тех, с кем я беседовала, не видел, как Елизавета ушла из «Оазиса». А что это может означать? То, что Донникова еще может находиться в этом заведении. А в каком качестве Елизавета может находиться в «Оазисе»? Если «Оазис» не просто ночной клуб, где развлекаются молодые люди, то это одно дело. Но что, если это подпольный притон, где торгуют женским телом? Не исключено, что Донникову могли там удерживать насильно, вопреки ее воле. Схема здесь очень простая: Елизавету могли накачать наркотиками, а потом, когда произошло привыкание, она уже будет готова работать проституткой просто ради того, чтобы получить дозу.

Я набрала Владимира Кирьянова.

– Володь, привет, это я, Татьяна. Послушай, тебе известно что-нибудь о ночном клубе «Оазис» в плане подпольной проституции? Не фигурирует ли это заведение как нелегальный бордель? – спросила я.

– Вроде бы нет. Во всяком случае, мне ничего об этом не известно.

– Слушай, а может, спросишь, кто курирует эту тему?

– Спрошу, но тебе придется подождать.

– Само собой.

– Тогда жди.

Я отключилась, но вскоре мой сотовый запиликал.

– Алло, – сказала я.

– Тань, слушай, я тут пообщался с ребятами по твоему вопросу, – сказал Владимир.

– И? – воскликнула я в нетерпении.

– Да нет, ничего такого криминального в отношении этого заведения замечено не было. Да, конечно, разжиться наркотой в «Оазисе» вполне возможно, но это дело не приняло серьезный оборот. По мелочи, само собой, там происходит такое. Просто, понимаешь, уследить за каждой мелочью нет никакой возможности. Ну а что касается проституции, то случаев таких не было. Вот и все, что я могу тебе сказать.

– Спасибо тебе, Володь, – поблагодарила я друга и нажала на отбой.

Но то, что никто не сигнализировал о наличии в «Оазисе» подпольного борделя, еще не является свидетельством того, что он не существует. Возможно, что бордель тщательно законспирирован. И если допустить, что Елизавета Донникова не выходила из ночного клуба, то…

Я не успела сформулировать мысль, потому что заметила, что из двери ночного клуба, расположенной в стороне от парадного входа, вышел молодой человек. Я пригляделась: это был Константин Стародубников – бывший возлюбленный Елизаветы Донниковой.

Я немного сползла с сиденья вниз для того, чтобы парень меня не заметил. Впрочем, между нами было довольно приличное расстояние, поскольку я припарковалась почти у самого главного входа ночного клуба, благо машин было не очень много.

Искоса наблюдая за Константином, я поняла по его позе и нетерпеливым взглядам в сторону черного входа, что Стародубников кого-то ожидает.

Спустя минут пять-семь на территорию «Оазиса» въехала «Тойота» темно-синего цвета.