Галина Романова - Черт из тихого омута Страница 29

— Не очень, — возразил незнакомец. — Мы просто с вами одеты не совсем по погоде. Легко, одним словом.

— Да, наверное, — Соня смотрела на него и лихорадочно соображала, что бы еще сказать ему такого, чтобы разговор продолжился и не застрял меж повисающих пауз.

Стыдно было признаться, но ей было приятно говорить с ним. Почему? Непонятно! Может, потому, что его с ней ничто не связывало. Никаких неприятных воспоминаний или тайн, сорвать с которых все их семь печатей ей еще только предстоит. А может, потому, что смотрел он на нее спокойно, без ждущего вожделенного восторга. Просто смотрел на нее как на человека, а не как на женщину.

— Учитесь, работаете? — вдруг пришел ей на помощь незнакомец и тут же пояснил причину своего любопытства: — Время для прогулок неурочное. Весь люд сейчас либо на работе, либо учится.

— Так вы тоже! — воскликнула Соня с легким смешком и едва удержалась от того, чтобы не стукнуть его по-свойски по плечу.

— Я в отпуске, — в глазах его заплясало пламя с трудом сдерживаемого смеха.

— И я тоже!

Боже, ну отчего ей так легко с ним, почему совсем не хочется выходить на улицу, а хочется ехать и ехать в этом автобусе, забыв о том, что скоро ее остановка и ей нужно будет уйти от него. А потом готовить ужин и ждать человека, видеть которого ей совсем не хочется. Не здесь ли кроется причина ее внезапно возникшего интереса к незнакомцу?..

— У нас, оказывается, с вами много общего, — совершенно серьезно заявил незнакомец и, заметив ее удивленно взлетевшие брови, пояснил: — Мы с вами одновременно ушли в отпуск, хотя время не совсем располагает к тому. И у нас с вами…

— Что?

— Снег в волосах, — ответил он просто после томительной для нее паузы.

Соня звонко расхохоталась, сильно запрокинув голову назад, берет тут же соскользнул с ее макушки. Они оба суетливо метнулись за ним, пытаясь одновременно поймать его, но лишь переплелись пальцами и замерли в немом недоумении, глядя друг на друга широко распахнутыми глазами.

Почему все так? Так упоительно, так волнующе, боже!

Все внутри у нее заныло, застучало, зазвенело от какого-то непонятного томительного ожидания. Может быть, именно так все это и происходит с людьми? Так или не так? Наваждение какое-то! Кто бы ответил, почему ей так хочется смотреть на него и слушать звук его голоса? Нервы… Стелка бы так и сказала. Нервы и длительный период невостребованности противоположным полом. Отсюда и неадекватная реакция на первого встречного мужчину, проявившего элементарную вежливость. И оттуда же, наверное, желание поселить одного из представителей этого пола с собой рядом.

Гена, Гена… Что же делать теперь со всем этим прикажешь? Придешь ты сегодня вечером, отужинаешь — и что дальше?

Соня насупилась и отвернулась к окну. Незнакомец, очевидно, принял перемену в ее настроении на свой счет. Тут же замолчал и спустя минуту ушел от нее в хвост автобуса. Соне хорошо было видно, как он застыл на задней площадке, ухватившись за поручень одной рукой. Вторую он держал в кармане.

Так они и доехали до ее остановки, разделенные огромным пространством полупустого салона. Вышли одновременно, он в заднюю, она в переднюю дверь, и, старательно избегая смотреть друг на друга, двинулись в одном направлении. Потом Соня потеряла его из виду. Пока заходила в магазин, все еще видела. Но как только вышла оттуда, нагруженная сумками, его уже не было.

Ну и пускай! Досада на саму себя тут же неприятно отозвалась головной болью. Соня медленно брела по тротуару, сосредоточенно продумывала меню сегодняшнего ужина и старательно гнала из головы мысли о незнакомце, так возбудившем ее воображение. Что на сей предмет гласит бородатый анекдот? О доме надо думать, о доме! Она его собралась создавать, собралась вить гнездышко, так что же она? Откуда такое неприятное ощущение внутри, будто прошла только что мимо чего-то важного. Прекрасно же понимала, что это мимолетное знакомство в автобусе вряд ли способно было что-то изменить в ее судьбе, а досада на себя не проходила.

Соня вошла во двор. Утопая по щиколотку в рыхлом снегу, добралась до подъезда и только тогда обернулась.

Показалось или нет? Конечно, показалось! С чего бы это, спрашивается, такому приличному парню следовать за ней по пятам и прятаться потом в тени арки соседнего двора? Он бы уж тогда помог ей с сумками. Набрала в магазине столько всего, что, рассчитываясь в кассе, еле уложилась в отпускные. Покупки были тяжеловесными, и даже сквозь кожу перчаток Соня ощущала, как режет ей ладони. Наверняка он видел, что ей тяжело, если это действительно он. Не мог не видеть, что ей тяжело и неудобно нести сумки, спотыкаясь на каждом шагу из-за высоченных каблуков. Помог бы, конечно. Не стал бы плестись сзади и уж тем более прятаться от нее. Нет, ей показалось, это совсем не он.

Соня наконец добралась до квартиры, вошла. С шумным вздохом опустила покупки на пол в прихожей и обессиленно привалилась к стене. Стянув с головы берет, она какое-то время мяла его в руках, потом поднесла к лицу и глубоко втянула в себя воздух. Нет, табаком не пахло. Если бы парень был курящим, запах непременно бы остался. А так — совершенно ничего, кроме легкого запаха ее духов. А чем, интересно, пахнет его кожа? Она помнила его пальцы, хотя их движение было молниеносным, почти неуловимым. Пальцы были длинными, с хорошо развитыми суставами. Кисть в меру широкая с выпуклыми нитями вен. Как это бывает, когда такие руки тебя ласкают?..

— Черт, черт, черт! — выругалась Соня, испугавшись смятению, хлынувшему в голову, закинула на полку берет, повесила на плечики в шкаф шубку, переобулась в тапки и, решительно подхватив покупки, пошла в кухню, приговаривая: — За работу, дорогая! За работу! Вечер не за горами. Ты должна все успеть. Все приготовить, не выглядеть усталой и раздраженной, чтобы у Гены не возникло даже и тени подозрений на твой счет. К барьеру!..

Она из упрямства не стала подходить к окну и смотреть на улицу. Если бы подошла, то непременно увидела бы своего попутчика, выходящего из подъезда и затем внимательно изучающего вывеску на доме.

— Пролетарский переулок, дом семнадцать, квартира восемьдесят три… — еле слышно проговорил Кирилл. — Вот и хорошо, девочка. Теперь мы знаем о тебе достаточно, чтобы начать наводить более подробные справки.

Каналов, по которым он мог это сделать, было много. Другой вопрос, что не всеми он теперь мог воспользоваться. Вроде как не у дел, а сует нос не туда, куда надо. Опять же — нужна была легенда. Убедительная легенда, чтобы не навлечь подозрений ни на нее, ни на себя. Проблемы такого характера сейчас стали бы явно лишними.

Кирилл еще раз прошелся пальцами по крохотному фотоаппарату, лежащему в кармане. Сейчас — в любое ателье срочной фотографии, затем — визит к старухе. Теперешний визит к ней придется обставить, соблюдая приличия. Пусть под покровом темноты, но все же предварительно постучав в дверь. Старуха свой век доживает, ей на все плевать. Откажется отвечать или соврет, что тогда? От ее ответа зависело многое. Если эта Соня — та самая женщина, то его тактика будет одной. Если он ошибся, то все придется менять на ходу. Девочка достаточно капризная. Это он понял по мгновенному перепаду ее настроения. Улыбалась, улыбалась — и вдруг посуровела и отвернулась к окну. Ничего, времени у него столько, что можно укротить с десяток таких, как она. Он потерпит, он будет выполнять любой ее каприз. Во всяком случае, в первое время. Кирилл хотел эту женщину — и никакую больше и ради нее готов был на многое. Плевать ему было на Азика и на прежнюю собственную твердолобую решимость во что бы то ни стало отыскать его убийцу. Ну, обошел его кто-то, и что? Что изменится, если Кирилл отыщет этого человека? Да ничего ровным счетом. Если, конечно, это не Сонечка Перова утихомирила мерзавца…

— Не пойму я! — Старуха уже битый час вертела перед глазами фотографии, перебирая их по одной и раскладывая веером на столе. — Вот на этой вроде она! А на этой не похожа. Говорю тебе, видела я ее сверху. Лицом к лицу ни разу не столкнулись. Осторожничала она, говорила же я тебе! Если кто сидел во дворе на лавочке, никогда не шла. По фигуре — точно она! Ноги, волосы, все вроде ее. А лицо…

Сколько ни бился Кирилл со старухой, так ни до чего и не достучался. Аргументы для собственной неуверенности она придумывала самые разные. То жаль девочку становилось, а ну как невиновную оболжет? То вдруг в сердцах восклицала, что с такой-то красотой — да такая шалава и убийца! А то задумается и выдаст через пять минут, что не могла она убить. С такой-то красотой — и убийца! Ну не может быть!..

— Соседке, что ли, показать, — неуверенно начала было старуха, но тут же отмела собственную идею решительным протестом: — Не покажу!

— Почему же? — не понял Кирилл, хотя идея с соседкой не понравилась и ему.